История Сварнлаты из «Двадцати случаев» {9} весьма типична среди случаев, описанных доктором Стивенсоном. Воспоминания девочки о прошлых жизнях начались, когда ей было три года, и были достаточно подробными, чтобы определить семью предыдущей личности, после чего она перечислила более пятидесяти специфических фактов, которые были верифицированы. Но случай со Сварнлатой все же отличался от других тем, что воспоминания не поблекли. И это приятный случай – в нем присутствует любовь и счастливые воспоминания.
Сварнлата Мишра родилась в 1948 году в Индии в штате Прадеш. Ее семья принадлежала к среднему классу. Когда она в трехлетнем возрасте проезжала вместе с отцом мимо городка Катни, находящегося в более чем сотне миль от ее дома, девочка внезапно указала куда-то рукой и попросила шофера свернуть на дорогу, ведущую к «ее дому». Она также сказала, что лучше выпить чаю там, чем на дороге.
Вскоре она сообщила новые детали о своей жизни в Катни, и ее отец записал их. Девочка сказала, что ее имя Бия Патак и что у нее было два сына. Она описала свой дом изнутри и снаружи, а также прибавила, что позади здания находилась школа для девочек. Из окон, выходящих в другую сторону, можно было видеть железную дорогу и известковую печь. Сварнлата сказала, что Бия умерла от «боли в горле» и ее лечил доктор Бабрат из Джабалпура. Она также вспомнила об инциденте, приключившемся во время свадьбы, когда они с подругой никак не могли найти уборную.
Весной 1959 года, когда Сварнлате было десять лет, слухи о ней дошли до профессора Шри Банерджи, индийского исследователя и коллеги доктора Стивенсона. Банерджи отправился в Катни и, пользуясь лишь описанием Сварнлаты, отыскал дом. Известковые печи находились сразу же за этой усадьбой, принадлежащей семье Патрак, а школа для девочек стояла позади дома.
Семья, которой принадлежали дом и усадьба, была зажиточной. Бия Патрак умерла в 1939 году, оставив мужа, двух сыновей и множество младших братьев. Профессор Банерджи в интервью с семьей верифицировал все, что рассказала Сварнлата. Эти Патраки никогда не слышали о семье Мишра, которая жила за сотню миль от них. Семья Мишра также ничего не знала о Патраках.
Через несколько месяцев вдовствующий муж Бии, один ее сын и старший из братьев неожиданно приехали в город, где жила Сварнлата, чтобы проверить ее память. Никому не сообщив в городе о том, кто они такие, и пригласив с собой девять горожан, родные Бии пришли в дом Мишра. Следующая сцена напоминает детективную историю, но она совершенно правдива.
Сварнлата тут же узнала своего старшего брата и назвала его «Бабу» – ласкательным именем, которое ему дала Бия. Доктор Стивенсон сообщает только голые факты, но я думаю, что эмоции в этот момент переполняли всех очевидцев и участников драмы. Затем десятилетняя Сварнлата обошла комнату, внимательно рассматривая лица каждого из присутствующих. Некоторых она узнала, как знакомых из города, иные были совершенно чужими ей. Затем она подошла к Шри Чинтамини Панди – мужу Бии. Встав перед ним, девочка опустила глаза и застенчиво назвала его по имени (как это обычно и делают жены в Индии). Доктор Стивенсон ни слова не пишет о реакции мужа, который после десяти лет разлуки увидел свою жену возрожденной.
Сварнлата также точно идентифицировала сына Бии, Мурли, которому было тринадцать лет, когда его мать умерла. Но Мурли решил сбить девочку с толку и целый день говорил, что он совершенно другой человек. Он также пытался убедить Сварнлату в том, что друг, которого он привел с собой, – второй сын Бии, Нареш. Сварнлата не поверила ни одному из розыгрышей. Она продолжала стоять на своем и говорила, что Мурли – это ее сын, а другой человек – незнакомец. Наконец Сварнлата напомнила своему бывшему мужу о том, что Бия отдала ему две тысячи рупий перед смертью и что эти деньги хранились у нее в шкатулке. Удивленный тем, что Сварнлата помнит о секрете, который был известен лишь ему и покойной жене, Шри Панда согласился, что все, что та говорила, было правдой.
Через несколько недель отец Сварнлаты отвез девочку посетить дом, где жила и умерла Бия. Войдя в дом, та сразу же рассказала об изменениях, произошедших в доме. Она спросила о парапете, о веранде и о деревце ним[5], которое раньше росло в саду, – все это исчезло после смерти Бии. Девочка также узнала комнату Бии, а также другую комнату, в которой та скончалась. Затем она точно идентифицировала более двадцати человек из числа знакомых Бии и проявила при этом эмоции, вполне соответствующие характеру отношений между каждым из них и Бией. Мурли снова расставил ловушки, но девочка не попалась ни в одну из них.
Очевидно, это было захватывающее представление. Перед обитателями дома стояла десятилетняя незнакомка, прибывшая издалека (по индийским понятиям, это весьма далекое расстояние), говорящая на несколько ином диалекте, чем они, но при этом помнящая по именам всех членов семьи, их друзей и старых слуг, владеющая всеми семейными секретами былых времен, да еще и отпускающая шутки насчет того, как все изменились за двадцать лет. Интересно то, что Сварнлата не знала ничего о том, что случилось с этой семьей после 1939 года. Ее память замерла после смерти Бии.
В последующие годы Сварнлата посещала семью Патрак с регулярными интервалами. У нее установились нежные отношения со многими членами этой семьи, которые принимали ее как возрожденную Бию. Отец Сварнлаты также принял правду о предыдущей личности своей дочери. Через много лет, когда пришло время выходить замуж, Сварнлата стала советоваться с Патраками о том, кого следует выбрать в мужья.
Что ощущала Сварнлата, помня обо всем этом? Не казалось ли ей странным то, что она помнит жизнь взрослой женщины? Доктор Стивенсон, поддерживающий с ней связь в течение долгих лет, сообщил, что Сварнлата росла и развивалась нормально, с годами превратившись в красивую женщину, окончившую университет с отличием. Сварнлата призналась ему, что временами, когда она вспоминает свою счастливую жизнь в Катни, ее глаза наполняются слезами и иногда ей хочется возвратиться в ту роскошную жизнь. Но она сохранила преданность семье Мишра и полностью принимает свое настоящее положение.
Доктор Стивенсон записывал не только слова детей, чьи случаи он расследовал. Ученый обращал также особое внимание на их поведение. Черты характера, врожденные способности, вкусы, не характерные для данной семьи, но присущие предыдущей личности, подкрепляли словесные показания и служили еще одним свидетельством того, что перевоплощение имело место. Такой интерес к поведению ребенка был очередным новаторским приемом доктора Стивенсона.
Например, индийские дети, вспомнившие свою предыдущую жизнь в семье, принадлежащей к высшим классам, часто упрекали своих родителей, принадлежащих к менее высокой касте, в грубости стиля жизни и отказывались принимать пищу из рук людей низкого происхождения. Бишен Чанд вел себя в точности так, как испорченный богач, каким он себя помнил. Он презрительно упрекал своих родителей за бедность, требовал, чтобы ему подавали лучшую пищу, и отказывался носить дешевую одежду, заявляя, что она не подойдет даже для его слуг {10}. И напротив, дети, помнящие о своей принадлежности к низшим классам в прошлой жизни, могут проявлять примитивные инстинкты, необходимые для выживания в трудных условиях и при нехватке пищи. Их грубое поведение часто приводит в недоумение и оскорбляет чувства родителей. Некоторые дети испытывают чувство благодарности, попав в лучшие по сравнению с предыдущей жизнью условия и выказывают удовольствие, получая лучшую пищу и более богатую одежду. Одна девочка, родившись в семье браминов – высшей касты в индийской иерархии, – помнила свою прошлую жизнь в качестве уборщицы – представительницы низшего класса «неприкасаемых». Будучи милой девочкой во всех иных отношениях, она приводила в ужас своих родных неприятными привычками и постоянным требованием дать ей свинину (все члены семьи были вегетарианцами). И «в отличие от остальных членов семьи, она с готовностью, почти с радостью убирала экскременты, оставленные младшими детьми» {11}.
