— Лариса Май.

Истина. Я выдохнула с облегчением.

— Ваша светлость, можем считать проблему исчерпанной? — обратился его величество к герцогу.

Тот сделал шаг в мою сторону — и при его приближении снова болезненно заныло многострадальное запястье. Я поморщилась, а герцог удовлетворенно улыбнулся:

— Нет! Я могу ручаться, что передо мной моя невеста, ее знак помолвки реагирует на мое приближение. Если то, что ее зовут теперь иначе, правда, то пусть ответит на вопрос, принадлежало ли ей это тело с самого рождения.

— Ответьте, — обратился ко мне дознаватель, — принадлежит ли вам ваше тело с самого рождения?

Я сглотнула, выдавила хрипло:

— Нет.

Истина.

— То есть, — торжествующе заявил герцог, — мы имеем дело с демонической сущностью, занявшей тело моей невесты.

— Я не!.. — но его величество жестом остановил мой возмущенный крик.

— Вопросы вселения демонов в компетенции департамента магической безопасности. Я останавливаю разбирательства, покуда не явится представитель этой службы. Можете быть свободны, — это уже к дознавателю.

Магистр Релинэр сделал шаг ко мне, наткнулся на предупреждающий взгляд императора, но в ответ лишь упрямо поджал губы и все-таки подошел. Взял за руку, посылая волну спокойствия и поддержки.

— Меня казнят? — шепотом спросила я.

— Если согласишься на глубинное сканирование, то возможно, и нет — если выяснят, что ты не демон.

— Возьметесь за это?

— Если позволят, — так же шепотом ответил магистр и отошел от меня — в зале как раз появился чиновник из департамента магической безопасности.

— Герцог Алейский, — пояснял император вновь пришедшему, — предъявил этой юной особе обвинение в том, что она является демонической сущностью, занявшей тело его невесты.

— Можете что-нибудь сказать по этому поводу? — обратился ко мне новый дознаватель.

— Я так полагаю, что покуда меня подозревают в том, что я демон, веры моим словам все равно не будет, правда?

Чиновник кивнул.

— В таком случае, я соглашаюсь на глубинное сканирование.

— Вы уверены?

— Это предпочтительнее смертной казни, при сканировании есть шанс выжить и даже остаться в здравом уме. А умирать я уже пробовала, мне не понравилось, — усмехнулась я. — Правильно ли я понимаю, что если в ходе сканирования выяснится, что я человек, пусть и из другого мира, оказавшийся здесь в чужом теле, на тот момент никем не занятом, то я буду оправдана?

— Совершенно верно.

— Тогда — сканирование. И еще кое-что… — чиновник холодно воззрился на меня, дожидаясь, пока я соберусь с мыслями. — Я хотела бы выступить со встречными обвинениями. Заранее, потому что не знаю, насколько дееспособна буду после… процедуры.

— Вы хотите выдвинуть обвинения против герцога Алейского?

Я кивнула.

— Какие?

— Я обвиняю этого человека по нескольким пунктам. Во-первых, шантаж. Выкупив игорные долги барона мер Ирмаса, герцог вынудил барона не только пообещать ему в жены свою дочь, но и наложить на магически одаренную девочку храмовую защиту, тем самым нанеся серьезный ущерб ее телесному и душевному здоровью. Во-вторых, в намерении совершить над невестой темномагический ритуал, — при этих словах у чиновника департамента магической безопасности блеснула искра неподдельного интереса, — при котором к нему перешла бы магическая сила девочки. В-третьих, в запугивании и доведении до самоубийства несчастной Тэнры мер Ирмас. Признаю, что самоубийство невесты в намерения герцога не входило, но оно стало именно тем событием, которое привело к моему появлению в этом мире. Потому что последнее обвинение, которое я выдвигаю, касается на этот раз уже не намерения, а состоявшегося темномагического ритуала призыва души, покинувшей тело и ушедшей за грань, который герцог Алейский совершил над телом своей невесты. На его призыв откликнулась моя душа.

— Я протестую, это полная чушь! — возопил герцог. — Я настаиваю на том, чтобы вместо сканирования, при котором опытный демон может подсунуть менталисту ложные воспоминания, демонический разум был подвергнут блокированию, а моя невеста — возвращена мне. Даже если ее собственный разум не вернется, я желаю заботится о ней сам. В конце концов, в брачном обряде я получаю право и на ее тело!

— В подобных вопросах сканирование является стандартной процедурой, — возразил чиновник, — альтернативой может быть только смертная казнь. Обвиняемая выбрала сканирование. Это ее право. Если же во время проверки выяснится, что она человек, ее обвинениям против вас дадут ход, и вы также будете подвергнуты проверке, — с этими словами дознаватель обернулся к императору. — Ваше величество, в связи с тем, что обвинения против герцога очень серьезны, я настаиваю на том, чтобы он был оставлен сегодня под стражей во дворце.

— Будет, — кивнул император.

— Процедура сканирования будет проведена завтра с утра. У вас есть какие-нибудь пожелания по этому поводу? — обратился дознаватель ко мне.

— Если это возможно, я бы хотела, чтобы сканирование проводил присутствующий здесь магистр Релинэр. Я ему доверяю.

— С магистром Релинэром я знаком и подтверждаю его достаточную квалификацию для этой процедуры, — откликнулся чиновник.

— В таком случае у меня остался только один вопрос: где я проведу сегодняшнюю ночь? В тюремной камере?

Дознаватель подошел к императору и обменялся с ним несколькими фразами, после чего вновь повернулся ко мне:

— Вам также будут предоставлены покои во дворце. Естественно, охраняемые.

Покои состояли из спальни и небольшой уютной гостиной. Прежде чем мои сопровождающие покинули комнаты, я попросила принести мне письменные принадлежности — мне предстояло написать письмо. Я еще не знала точно, каково будет его содержание, но уже догадывалась, кому я попрошу его передать. Мне следовало подумать.

Сначала — о тех словах герцога, которые всколыхнули что-то в моей памяти. Казалось, я услышала их не этим же вечером, а неимоверно давно. Словно сегодняшнее дознание провело очередную черту, которая делила мою жизнь на «до» и «после». Итак, там что-то было о крови… «свидетельство крови» или как-то так. Кровь символически обозначает, что человек именно тот, кем его считают или за кого он себя выдает. Кровь свидетельствует. Кровь определяет мужа или жениха, когда он входит в ритуальный круг. Кровь позволила мне поделиться змеиным даром с умирающим от яда Лехом. Кровь на амулете дала эльфийскому преступнику возможность прикрыться именем невиновного. Кровь, позволяющая выдать одно разумное существо за другое, — и для этого когда-то давно был придуман ритуал. Я… видела… видела схему в той папке… в закрытом хранилище! Я долго пыталась додуматься, как обойти фигуру жениха в ритуале, а мне просто нужна его кровь!

Какая нелепая ирония судьбы! Я думала — «рано или поздно»? Да, моя память заработала, но скорее поздно, чем рано. Кто знает, пригодятся ли мне эти знания, если завтра, увидев мои воспоминания техногенного мира, дознаватели сочтут увиденное чем-то демоническим? Если я не переживу завтрашнего сканирования, утрачу разум или память? Да вообще, нужна ли мне такая жизнь — без разума и памяти? Жизнь, в которой уже не будет меня, какой я себя знаю? Тут ответ однозначный — нет.

И я задумалась о том, как избежать такой жизни. По всему выходило, что предусмотреть уход надо именно сейчас, пока я в состоянии отвечать за свои действия. И я уже примерно представляла себе, как это сделать. Есть такая штука — игла. Собственно, она устанавливается тоже в темномагическом ритуале, но это если на кого-то другого. Я в ритуале не нуждалась, только в твердом решении. Только… какой срок себе назначить? До какого времени шанс вернуться в разум еще реален? В принципе, реален всегда, разум — штука тонкая, непредсказуемая. Но вот сколько времени я сама согласна прожить, не имея связи с этой тонкой штукой? Декаду? Или больше? Подумав, я выделила себе месяц. Надеюсь, за это время друзья, которые будут за мной ухаживать, не успеют меня возненавидеть. Впрочем, в Рьене я была уверена. А вот в Дэйнише… Тем не менее, письмо я собиралась писать именно ему…