Но ситуация все равно оставалась опасной – Мешков и его товарищи не могли прекратить огонь и отойти в лес, немцы бы их сразу заметили и подстрелили. А патронов оставалось все меньше и меньше, гранат – так вообще уже ни одной…

Тут из-за поворота вылетел немецкий вездеход. Грозно ревя, громыхая гусеницами, подскочил к «Опелю». Иван сначала испугался, решил, что это гитлеровцы пришли своим на помощь, но затем увидел стоящего в кузове за пулеметом лейтенанта Егорова и успокоился. Это же наши, разведчики!

Вездеход резко затормозил у «Опеля», и Егоров крикнул что-то по-немецки. А для большей убедительности дал поверх легковушки короткую пулеметную очередь… Немцы перестали сопротивляться и вышли из-за машины с поднятыми руками. Разведчики их быстро скрутили и довольно бесцеремонно затолкали в кузов, где уже лежали двое гитлеровцев.

Егоров быстро обыскал «Опель» и нашел в салоне толстый кожаный портфель с документами.

– Ну и повезло же тебе, Мешков, – весело сказал он, посмотрев содержимое, – знаешь, что это такое? Приказы и карты для 61-й пехотной дивизии. Редкая удача! А майор, судя по всему, заместитель начальника штаба… Жирного гуся поймали! Да еще и лейтенанта в придачу…

– А что там? – Иван кивнул на прицеп, стоявший за вездеходом.

– То, что ты хотел захватить, – хмыкнул Егоров, – кухня! С едой…

С этими словами он отдернул брезент, и Иван увидел два больших, вместительных, плотно закрытых бака.

– Мы уже посмотрели, – сказал лейтенант. – В одном – рисовая каша с тушенкой, в другом – гречка с жареным салом. Выбирай, Иван, кушать подано!

У Мешкова от вида горячей каши (и особенно – от ее ароматного, одурманивающего запаха) резко закружилась голова. Он тяжело оперся о борт прицепа.

– Что, прямо здесь есть будем? – только и смог сказать. – А как же немцы? Они же совсем рядом…

– Нет, конечно, – хмыкнул Егоров, – шуток, что ли, не понимаешь? Сначала уберемся подальше, и потом уже – обедать. Немцы же скоро будут… Давайте, ребята, набирайте каши, сколько куда влезет, и делаем ноги. Прихватим с собой майора – и в лес. Пусть фрицы за нами побегают! Если захотят…

– А как же остальная жрачка, бросим? – с болью в голосе произнес Федор Зарубин, подходя к кухне. – Да здесь же каши на целую неделю нашему взводу хватит, а то и больше!

– Что делать? – пожал плечами Егоров. – Как мы все это попрем? Не по воздуху же! Баки-то тяжеленные… А нам ползком ползти придется, по кочкам да по болотам. И еще майора на себе тащить… Жалко, конечно, бросать, но ничего не попишешь! Можно, конечно, подорвать их гранатой, чтобы фрицам ничего не досталась… Кстати, пленных, кроме майора, придется тоже в расход, через линию фронта мы их не поведем. Нам бы одного штабиста дотащить!

– А еще Степан тяжело ранен, – напомнил Зарубин, – вон лежит…

Разведчики подошли к Павлушко, посмотрели. Тот был без сознания, но еще дышал.

– Придется здесь оставить, – жестко сказал Егоров, – нести его некому. Да и не дотянет он до госпиталя, видите – еле дышит… Скоро умрет, через час-два, не больше.

Иван все понимал – правильно, немец-майор намного дороже, чем Степан Павлушко, но все же…

– А если попробовать на вездеходе? – неожиданно предложил Зарубин. – Он же немецкий, а вы в маскхалатах. Гитлеровцы вас за своих примут, а мы в кузове укроемся… Если рванем на север, то через два километра будет другая лежневка. И она уже сворачивает в нашу сторону…

– Верно, – кивнул Иван, – есть такая. Мы ее сами в январе строили, чтобы технику тащить. Она, конечно, вся разбитая, но немецкий вездеход, думаю, пройдет…

Лейтенант Егоров немного подумал и махнул рукой: эх, была не была, можно рискнуть. Одно дело – притащить пленного майора (тоже большая удача), и совсем другое – целый немецкий вездеход, да еще с кухней на прицепе! С собой также Павлушко возьмем, раз имеется такая возможность, да и всех пленных тоже. Ну, и, кроме того, пробираться через затопленные леса-перелески гораздо удобнее на мощной машине, чем на своих двоих…

Так и решили. Закинули в кузов трофейное оружие, загрузили Степана Павлушко, разместились сами. Лейтенант Егоров сел в кабину, будто немецкий офицер, а шофером стал один из его разведчиков. Двое других забрались в кузов к Ивану и Федору. Связанных пленных положили под ноги, придавили сверху, чтобы не рыпались и не мешались. А то здоровенные они, откормленные, настоящие бугаи…

Забрались в кузов очень вовремя – из-за поворота показалась группа солдат-саперов во главе с унтером. Егоров их заметил, высунулся из кабины и что-то крикнул по-немецки. И показал рукой на «Опель». Те в ответ закивали и дружно стали выталкивать застрявшую машину из кювета…

Иван мысленно вытер пот со лба. Слава богу, кажется, обошлось, немцы приняли за своих. Значит, есть шанс обмануть фрицев и прорваться через линию фронта.

Вездеход с прицепом, тяжело переваливаясь, пополз по лежневке в сторону переднего края. Но уже через два километра свернул на боковую дорогу, ведущую на север. Лежневка действительно оказалась в весьма плачевном состоянии – разбитая, затопленная, в ямах и ухабах, однако немецкий вездеход довольно легко преодолевал рытвины и затопленные места. Хотя временами опасно накренялся, грозясь перевернуться…

Тогда приходилось цепляться руками за бортики и смотреть, чтобы из кузова не вылетело трофейное оружие. И главное – пленные фрицы. А то зря, что ли, так старались! Наконец вырулили на относительно открытое, чистое место.

Впереди лежали немецкие позиции, а уже за ними – наши окопы. Егоров приказал всем лечь в кузове и сказал водителю: «Давай, Саша, теперь жми на полную! Надо бы проскочить…» Тот улыбнулся: «Сделаем, товарищ лейтенант, прорвемся! С добычей уйдем…»

Солдаты 61-й пехотной дивизии, высунувшиеся из траншей, с удивлением наблюдали, как темно-зеленый вездеход с черными крестами на боку, отчаянно буксуя и разбрызгивая грязь, пересекает нейтральную полосу. Они сначала решили, что новичок-шофер заблудился в прифронтовой полосе, свернул не туда, стали махать, показывая: не в ту сторону едешь, камрад, давай сюда, к нам! Там же, за полем, уже русские! Но было бесполезно – вездеход продолжал упрямо двигаться вперед…

Со стороны русских по нему тоже не стреляли – видимо, им было интересно, что же задумал водитель. Наконец машина неуклюже переползла через советские траншеи и скрылась в небольшой рощице. И сразу встала…

К вездеходу бросились красноармейцы с винтовками наперевес, радостно завопили: «Попались, фрицы! Хенде хох! Сдавайтесь!»

Пришлось лейтенанту Егорову вылезать из кабины и громко, отчетливо, на великом, могучем русском языке, с известными выражениями, доходчиво и ясно объяснять, что они никакие не немцы, а свои, русские. Разведчики, только что вернувшиеся с задания и доставившие важных пленных. Которых, кстати, надо немедленно везти в штаб для допроса…

Немецкую машину Егоров решил оставить себе – на ней гораздо удобнее и быстрее добираться до штаба. И очень эффектно получится – все просто рты разинут от удивления, когда он затормозит на вездеходе прямо у крыльца! Раненого Степана Павлушко лейтенант тоже захватил с собой – в госпиталь. Хотя надежды было мало…

Трофейную еду он оставил Мешкову – распоряжайся по своему усмотрению. Каши хватит на целую роту, а то и больше. Но сначала они сами пообедают, как и хотели. А то с самого утра маковой росинки во рту не было…

Услышав про трофейную еду, у вездехода стали собираться советские бойцы. Пришлось Мешкову организовать очередь, чтобы хватило всем. Но прежде всего он доверху наполнил котелки разведчикам – ешьте, сколько влезет, заслужили. Затем быстро пообедал сам и уже потом начал распределять трофейную кашу между бойцами.

Делил по-честному – один котелок на четверых. Красноармейцы, получив свою порцию, садились тут же, под деревьями, и принимались жадно есть. Давно они не видели такой вкусной каши, да еще с мясом!

Мешков раздал один бак, а второй решил оставить для своего взвода. Подхватил с Зарубиным тяжелую емкость и поволок к своему блиндажу. Благо тут было уже недалеко. Весть о неожиданной удаче быстро облетела окопы, и к Ивану поспешили друзья-товарищи. Чтобы помочь с баком, а заодно и проследить, чтобы никто другой не покусился на ценную добычу…