Всем, кто строил мост, Злобин приказал выдать по сто граммов спирта. В качестве поощрения и профилактики – чтобы не заболели. Красноармейцы сразу приободрились, и работа пошла веселее, с прибаутками и легким, шутливым матерком…

Радовало, что гитлеровцы никак не мешали строительству. Их просто не было. Все свои силы генерал Вандель бросил под Спасскую Полисть, в тылу почти никого не оставил. Видимо, решил, что русская техника через затопленные низины и разлившиеся протоки не пройдет. Даже легкий танк увязнет, не говоря уже о Т-34 или тяжелой гаубице…

Но он не знал, что бронемобиль Спасателей мог пройти там, где это сделать вообще невозможно. Для обычной машины… И скоро грозный броневик появится там, где его совсем не ждут.

Красноармейцы слаженно закончили переправу. Перекинули бревна на другой берег, связали, закрепили, получился почти нормальный мост. Конечно, хлипкий, неустойчивый, но проехать, в принципе, можно. Если очень осторожно. Ладно, попробуем…

Медленно, на самой малой скорости, бронемобиль переполз с одного берега на другой. Все выдохнули с облегчением: слава богу, обошлось! Значит, и все остальные пройдут…

Добрались, наконец, до немецких позиций, осмотрелись: впереди – траншеи и пулеметные дзоты, прикрывают подступы к Спасской Полисти. Фрицы сидят в окопах, но нападения явно не ждут. Уверены, что атаковать их некому – кругом же одни болота, ни пройти, ни проехать!

Но просчитались – бронемобиль все-таки прокрался, пробрался. И ударил со всей огневой мощью… Матвей Молохов, как обычно, стоял за АГС-40, закидывал гитлеровцев гранатами. Грохот стоял страшный, во все стороны летели комья земли и куски деревянных блиндажных перекрытий…

Немецкие солдаты даже опомниться не успели, как оказались под градом пуль и осколков. Их подавили, прижали, ошеломили… И они не выдержали: отстреливаясь, огрызаясь короткими очередями, стали отходить.

Бронемобиль, наоборот, пошел в атаку – наступая на пятки, не давая остановиться и закрепиться. За ним побежали и бойцы лейтенанта Первушина – поддержать, развить атаку. Вскоре гитлеровцев отогнали к самой Спасской Полисти, где они угодили под минометы 59-й стрелковой бригады, продолжавшей драться за село. Отступающие попали под огонь сразу с двух сторон – и с фронта, и с тыла. И это стало для них роковым – мало кому удалось вырваться из-под обстрела…

«Эх, сил бы нам побольше, – подумал майор Злобин, наблюдая за тем, как красноармейцы Первушина радостно гонят противника прочь, – прошли бы мы без остановки до самого Чудова!» Но приходилось считаться с реальностью – от бывшей полуроты теперь осталось всего двадцать бойцов. Считай, совсем ничего…

Владимир Викторович подумал и подозвал к себе Первушина:

– Пошли пару человек навстречу 4-й гвардейской дивизии. Чтобы показать дорогу… Вместе наступать будет гораздо веселее, разобьем фрицев начисто. А одним нам с ними не справиться, много их еще осталось…

Первушин кивнул и побежал выполнять приказ – найти застрявшую в болотах дивизию и уговорить ее командование спешить к Спасской Полисти. Надо громить врага, пока удача на нашей стороне… Учитывая важность задания, решил действовать сам, не полагаясь на своих подчиненных. А то еще заблудятся, зайдут не туда. Жди их потом! А дело-то очень срочное…

Майор Злобин посмотрел ему вслед и подумал: «Хороший парень, умный. И настоящий командир! Жалко будет, если погибнет. Но это война! Ничего не попишешь, тут уж как повезет…»

Пока ждали возвращения Первушина, решили перекурить. Как говорится, в каждом большом деле нужно делать перерыв. Сержант Васильченко, временно заменивший лейтенанта Первушина, разрешил своим красноармейцам лечь на траву и отдохнуть. Но при этом зорко бдить – немцы близко!

А Спасатели времени, загнав бронемобиль под прикрытие старых, ветвистых елей (чудо, что сохранились), вылезли из машины размять ноги. Иван Мешков заметил молодые листья одуванчиков на поляне и предложил их собрать – можно положить в суп в качестве приправы. В его деревне так всегда делали, особенно ранней весной, когда есть уже особо нечего. Свежей зелени еще нет, а прошлогодняя кислая капуста уже надоела до смерти… А тут – и полезно, и вкусно, и навару больше. Злобин кивнул – собирай! Иван, прихватив котелок, пошел на полянку.

День был по-весеннему светлый, солнечный, теплый, и все вокруг напоминало обычную, мирную жизнь. Казалось, никакой войны нет и в помине: вот щебечут малые птахи на деревьях, кукует в дальней роще кукушка, звенят комары, а на пригорках, где земля уже совсем теплая, густо желтеют одуванчики. Совсем как в родной деревне…

Ивану стало жарко, и он с большим удовольствием скинул шинель, а затем снял сапоги и размотал портянки. Хорошо походить босиком по земле, почувствовать ее теплоту. Опять же – полезно для здоровья, чтобы тело силу набрало…

Мешков быстро облазил ближайшие пригорки, нарвал одуванчиков, а затем добрался и до опушки леса. Где обнаружил убитых немцев – очевидно, погибли вчера, во время атаки.

Убрать тела своих гитлеровцы не успели – отступили довольно далеко. Хотя, в принципе, с этим у них было всегда строго – погибших вытаскивали с поля боя и хоронили где-нибудь на окраине села или деревни. Ставили на могилах березовые кресты, а сверху – каски. Считалось, что это временные могилы, а после победы останки павших перевезут в Германию и уже со всеми воинскими почестями, торжественно перезахоронят на специальном мемориальном кладбище. Где будут лежать все герои Третьего рейха…

У одного из убитых Иван приметил хорошие сапоги, как раз по своей ноге. Взял – запасная обувка никогда не помешает. А заодно забрал и мятую, полупустую пачку сигарет. Хоть и слабые они у фрицев, но ничего, курить можно. Неделю назад он был рад даже этому – свой самосад закончился, а папирос давно не привозили. Хорошо, что теперь курево имеется – целая пачка «Беломора»…

Обшарив карманы убитого, Иван нашел кое-какие документы. Решил тоже захватить, пусть майор Злобин посмотрит, может, сгодятся для чего-нибудь… По званию немец оказался фельдфебелем, значит, могло оказаться что-то интересное.

С одуванчиками, сапогами и трофейной винтовкой (не пропадать же добру!) Иван вернулся к бронемобилю. Показал документы Владимиру Викторовичу, тот посмотрел, кивнул – спасибо, пригодятся. Среди бумаг одна действительно оказалась очень интересной – список личного состава роты с указанием возраста и места призыва солдат.

Выяснилось, что это были в основном новобранцы из Баварии, молодые деревенские парни, только недавно из пехотной школы, почти не обстрелянные. Неудивительно, что для многих первый бой оказался и последним…

Это было хорошо – все-таки им противостояли не опытные, прошедшие огонь и воду ветераны, умные, дисциплинированные, упорные, выносливые, а совсем зеленые новички. Значит, легче их ошеломить, испугать, сломать… И пусть себе бегут, преследовать и добивать мы не станем. Нам бы только отогнать их подальше, и желательно – до самого Берлина. Но это уже в будущем…

Кстати, а где Первушин? Что-то долго он ходит за помощью. Ага, вот и он, вернулся, наконец. И, кажется, с подмогой…

И точно: к бронемобилю быстрым шагом подходил лейтенант Первушин. Он был очень доволен – выполнил приказ, нашел бойцов 4-й гвардейской! И привел сюда. Вот они, красавцы!

За лейтенантом действительно шла целая колонна красноармейцев – не меньше батальона. То, что нужно…

Первушин оказался удачливым – почти сразу за болотом наткнулся на передовой батальон 4-й гвардейской дивизии. Бойцы капитана Шепухина уже второй день пробивались к Спасской Полисти и уже собрались лезть в воду, чтобы перебраться через очередной ручей, но тут, на счастье, на них вышел Первушин. И сообщил, что знает более короткий и, главное, сухой путь к месту сражения – через мост, который недавно возвели его люди…

Разумеется, Шепухин тут же приказал идти за лейтенантом: не хочется снова лезть в болото и брести по пояс или даже по грудь в грязной воде. Первушин сказал, что немцев крепко зажали у Спасской Полисти и надо нанести последний, решающий удар, чтобы окончательно их опрокинуть и разгромить. У села идет бой, осталось совсем ничего – немного дожать, вмазать, и тогда победа точно будет за нами.