– Я принесу его вещи, – произнес Сэм. – Встретимся в холле.
Она ничего не ответила и вышла за дверь.
– Сэм? – сказал я.
– Бэби, мне жаль. Очень жаль.
Глава 122
Вырван из моей жизни
– Дядя Хен, нет! – кричал Ишмаэль. – Я хочу остаться с тобой! Дядя Хен, ну пожалуйста? Я ничего плохого не сделал.
– Прости, мой хороший, – сказал я, мягко пытаясь высвободиться.
– Нет, дядя Хен. Ну пожалуйста! Вот увидишь, я стану лучшéе. Я обещаюсь! Я стану лучшéе!
– Сейчас ты должен пойти с мисс Дарлин и вести себя хорошо. Ладно? Я приду повидать тебя, как только смогу.
– Дядя Хен, извини меня, – в отчаянии вскрикнул он. – Ну пожалуйста!
– Все. Иди, – с кровоточащим сердцем произнес я.
Он схватил Сэма за штанину.
– Дядя Сэм? Дядя Сэм, ну пожалуйста! Я стану лучшéе.
Сэм, присев, крепко обнял его.
– Дядя Сэм, ну пожалуйста, – простонал Ишмаэль. – Не прогоняйте меня.
– Ш-ш, ковбоец, послушай, – тихо заговорил ему на ухо Сэм. – Все будет хорошо, но сейчас ты должен пойти с мисс Дарлин. Она какое-то время будет присматривать за тобой, а мы пока со всем разберемся. Но ты ничего плохого не сделал, так что не надо так говорить. Просто иди и будь хорошим мальчиком, хорошо?
– Нет, дядя Сэм. Нет!
– Ковбоец, так надо. Помнишь, ты обещал? Твой дядя Хен любит тебя, и я тоже. Мы оба сильно-сильно любим тебя. Веди себя хорошо, ладно? Очень скоро мы придем тебя повидать.
Из Ишмаэля рвались мучительные всхлипы. Дарлин Уилсон взяла его за руку.
– Это неправильно, – сказал я, когда его увели. Мне становилось все труднее дышать, все трудней думать.
Рядом со мной встала сестра Асенсьон.
– Все, Хен, идем домой, – сказал Сэм, взяв меня за руку.
– Но это неправильно. Так нельзя поступать.
– Хен, не устраивай сцену.
– Не устраивать сцену? Думаешь, мне не насрать, что эти ублюдки думают обо мне? Сестра, скажите ему. Это неправильно!
– Хен, пожалуйста, – тихо промолвил Сэм.
– Но это неправильно. Сестра, скажите ему.
– Не надо, – приказал Сэм. Он взял меня за руку и увел за собой на стоянку.
Там, остановившись на полпути, я смотрел, как Дарлин усаживает плачущего Ишмаэля на заднее сиденье своей машины и пристегивает его, как они уезжают. Потом вытер глаза и почувствовал, как что-то во мне умирает.
– Сэм, за что? – спросил я. – Чем я так провинился?
Глава 123
Оглушительная тишина
На следующее утро, сделав дела по хозяйству, я пошел в комнату Ишмаэля и сел к нему на кровать. Я провел ладонью по его покрывалу, взял оставленную им пижаму Капитана Америки, подумал, что надо бы встать, подойти к шкафу и проверить, положил ли Сэм вторую пижаму в его чемодан, но почему-то не смог. Я положил пижаму к себе на колени. Она была мягкой, легкой, почти эфемерной – призрак одежды или идея о ней. Призрак одежды мальчика-призрака, поглощенного миром, которого я не понимал.
Очень долго я сидел там, не думая, не понимая, зачем, безо всяких причин. Мне просто было необходимо посидеть у него на постели, словно это каким-то образом могло вернуть Иши ко мне.
Сэм очень ответственно подошел к сбору вещей. Исчезли и Капитан Америка, и Супермен, равно как фотография его матери и «Остров сокровищ». Будет ли Дарлин читать ему? Сыщется ли хоть один человек, чтобы ему почитать, в том заведении или учреждении, куда его поместят? Вспомнит ли он, как дядя Сэм каждый вечер приходил к нему и читал эту книгу? Попытается ли – и не сможет – прочесть ее сам?
Дом, казалось, кричал безмолвием и пустотой.
Не знаю, сколько я там просидел, но в какой-то момент я поднялся на ноги, вышел из его спальни и добрел до подножия лестницы. Потом поднял взгляд вверх. На стенах висели мамины фотографии, и ноги привели меня к семейному фото, снятому в универмаге «Сирс». На нем мне было двенадцать. Сара, еще малышка, сидела на коленях у мамы. Папа стоял рядом с ними с одной стороны, я стоял, улыбаясь, с другой.
Счастливая семья. Мама. Папа. Двое детей. Домик в деревне. Приличная школа. Все как надо, говорили глаза с фотографии. У меня, у тебя, у нас всех все нормально, как у людей.
Меня охватил какой-то опасный сорт ярости. Я сжал правую руку в кулак и, ударив по стеклу фотографии, с удовлетворением услышал звон раскалывающегося стекла, которое посыпалось на пол. Это было приятно – чувствовать боль в кулаке, видеть кровь от порезов.
Следующим висел портрет папы, снятый в дни, когда он служил во Вьетнаме. Мама поместила его в дорогую позолоченную рамку.
Во внезапном приступе ярости я схватил фотографию и ударил ею о стену.
Я бил по стене до тех пор, пока разбивать стало нечего.
Потом сел на осколки стекла и обломки, опустил в ладони лицо и заплакал.
Глава 124
Значит, это зима
Бенд стал коричневым, желтым и красным – листва опадала и, собираясь в огромные кучи, покрывала дворы и тротуары, словно пытаясь спрятать все ошибки ушедшего лета.
Наступила зима.
Ежась на холоде, я сгребал листья на своем просторном дворе – для большинства своих клиентов я эту работу уже проделал. Ромни бродила поблизости и, расстроенно блея, выискивала оставшиеся травинки. Бо грызла веточку, которую дуб уронил на мой двор. Она с каждым днем подрастала, и холод был ей нипочем.
До Рождества осталось двенадцать дней. Я никак не мог решить, что купить Сэму, не мог заставить себя пойти в магазин, у меня не было энергии ни на что. Елка до сих пор лежала на чердаке, где ей скорее всего и предстояло остаться.
Во мне поселилась какая-то холодная тьма.
Услышав тарахтение школьного автобуса, я замер с граблями в руках. Сесил через окно помахал мне рукой и проехал мимо – на сей раз не остановившись, чтобы выпустить Иши.
Я тоже ему помахал.
Потом зашел назад в дом, подумал было, не достать ли из холодильника курицу, чтобы до ужина она разморозилась, но вместо этого пошел в спальню и лег.
Глава 125
Ты в порядке?
– Хен?
Когда я открыл глаза, в комнате было темно, а рядом с кроватью стоял уже одевшийся на работу Сэм. Видимо, я проспал весь вечер и всю ночь напролет.
Он снова потряс меня за плечо.
– Хен? Ты должен встать. У тебя дела по хозяйству, а мне пора уходить. Иисусе, да что с тобой? Нельзя же проспать всю свою жизнь.
Я перекатился на спину, хмуро взглянул на него.
– Хен, ты в порядке?
Я не ответил.
– Мне пора на работу. Увидимся вечером. Хорошо?
Я кивнул, свесил ноги с постели и с удивлением увидел, что полностью одет.
– Ты так долго спал, – сказал Сэм. – С тобой все нормально?
– Я устал, – сказал я.
На его лице распространилось знакомое выражение беспокойства.
– Тебе надо кому-нибудь показаться, – сказал он.
– Угу.
– Я серьезно.
– Я в норме.
– Вчера за тебя дела сделал я, но сегодня давай займись ими сам. Ты же знаешь, я терпеть не могу доить твою долбанную козу. Хен, ты должен взять себя в руки. Я не собираюсь снова проходить через это дерьмо. Понимаешь меня? Я не смогу.
– Тогда брось меня на хер, и все.
– Это не выход.
– Тогда просто уйди.
– Господи! Ну как с тобой говорить?
– Боже, ты когда-нибудь замолчишь? Господи Иисусе!
– Я запишу тебя к врачу.
– Просто отстань от меня. Ни к какому ебаному врачу я не пойду.
– Тебе нужна помощь.
– Мне нужен Иши, Сэм. Только он. А не таблетки и не беседа с гребаным мудаком, которому на меня положить. Мне надо, чтобы Иши вернулся, и если тебе сложно это понять, то отъебись.
– Ты не один страдаешь, – сердито ответил он. – Я тоже переживаю, но откуда тебе это знать, ведь ты даже на пять минут не можешь вытащить голову из своей жопы.
