— Нарцисса, дорогая, передай сестре, что мы с гостем скоро будем на собрании старых друзей у неё дома, — едва мой голос затих, как радостно гарцующий поджарый белый жеребец, состоящий из белого полупрозрачного сияния, прямо по воздуху ускакал к своей цели. — Мой лорд, вы будете пить антидот от оборотного зелья?

— Да, — после небольшой заминки, всё же согласился «Кребб» (настоящий мой вассал, находящийся в личине Квиринуса Квиралла, сейчас будет сидеть в зале бара и жаловаться на то, что уже подписал контракт с Хогвартсом, а потому не может согласиться на соблазнительное предложение лорда Малфоя). — Не думал, что твоя анимагическая форма — конь.

— Вы считаете меня недостаточно породистым для этого… мой лорд? — с глухим хлопком, рядом со мной появился низкорослый и бледный домовой эльф, одетый в тогу из наволочки, которая скрывала его худое тело, оставляя открытыми лишь непропорционально длинные руки и ноги, с широкими ладонями и большими стопами. — Добби, принеси антидот от оборотного зелья.

— Сию минуту, хозяин Люциус, — поклонившись, едва не обтерев мраморный пол холла длинными ушами, отдалённо похожими на слоновьи, магический слуга исчез и вновь появился через секунду, но уже с хрустальным флаконом в руках. — Добби всё сделал, хозяин Люциус.

— Ступай, — забрав зелье, жестом свободной руки отсылаю слугу. — Я позову, когда ты будешь нужен.

Ещё раз поклонившись, домовой эльф исчез окончательно. Пусть я и живу в магическом особняке, где эти животные — неотъемлемая часть интерьера… как сторожевая собака во дворе загородного дома магла, но их вид не перестаёт вызывать внутреннего отторжения. Химерологу, который создавал этих существ, верных как те самые псы и чуть более умных чем обезьяны стоило бы руки оборвать…

«Только вот он мстил альвам, которые почти истребили его род. И кто теперь помнит об альвах? А вот домовых эльфов знают все», — передав сюзерену флакон, жду пока он выпьет его содержимое, а затем ставлю на каминную полку пустой сосуд.

Буквально на глазах мускулистый здоровяк усох до кажущегося щуплым учителя ЗОТИ, одежда на котором повисла словно на вешалке. Ещё пара минут Тому Слизерину потребовалась, чтобы окончательно прийти в себя.

— Блек-Хаус, — кинув новую порцию дымолётного порошка в огонь, первым шагаю в портал…

Пока нас вновь тянуло через рукав, мне в голову почему-то пришли воспоминания об обретении анимагической формы. На самом деле Волдеморт прав: моя истинная анимагическая форма — не белый конь, каковую пришлось обретать при помощи не слишком светлого ритуала, но и не павлин, как мне пророчили «добрые» языки. На самом деле, моей истиной звериной сущностью является пудель…

«Лохматый белый пудель», — усмехаюсь, вспоминая о том, что Сириус Блек в душе — чёрная дворняга.

Пришлось провести немало часов за медитациями и усвоением памяти коня, всей сущностью проникаясь ощущениями четырёх ног, оканчивающихся копытами и перекатывающихся под шкурой тугих мышц. Ритуал считывания памяти крови и зелье, сваренное Снейпом, позволили обрести второй облик, при этом не потеряв первую звериную личину (всё же псом быть иногда даже весело, особенно когда Нарцисса чешет за ушами…).

Зачем мне анимагический облик коня? Ну во-первых, он достаточно приметный и запоминающийся, да и после регистрации в министерстве, многие вопросы отпали. А во-вторых… я же уже упоминал, что волшебники ведут себя чопорно только на публике?

«Из Нарциссы вышла прекрасная породистая кобылка», — эта мысль пришла в голову в тот момент, когда мы прибыли в Блек-Хаус, выходя из всполоха изумрудного пламени (понятия не имею, почему огонь становится именно таким).

— Люциус, лорд Гойл, — поприветствовала нас красивая черноволосая женщина с кукольным личиком, бледной кожей, отливающими фиолетовым цветом глазами, алыми губами и изящной фигурой вазы, которую лишь подчёркивала шёлковая мантия, накинутая поверх роскошного платья из чёрного же бархата. — Мой лорд?..

— Здравствуй, Беллатрисса, — произнёс Том Слизерин, когда его временное вместилище обернулось к женщине спиной. — Сожалею, что не могу поприветствовать тебя по этикету, но я сейчас нахожусь в несколько стеснённом положении…

Дом семейства Блеков, находящийся в Лондоне, представляет из себя четырёхэтажный особняк с расширенным и свёрнутым пространством. Только волшебник, имеющий доступ к охранным чарам или знающий нужный адрес сумеет его увидеть, и лишь хозяин сможет подойти к входной двери, в то время как все остальные могут часами пытаться преодолеть пространство в пять метров, каждый раз делая шаг и не продвигаясь ни на сантиметр. Каминная сеть — это обходной путь, который был создан уже после строительства цитадели истинно тёмного рода, сотни лет подпитывающего алтарь болью и иными страданиями жертв. Впрочем, полнейшей глупостью будет считать, что попав в гостиную этого жилища ты можешь делать, что вздумается.

Внутреннее пространство Блек-Хауса закручено в такие петли, что не имеющий прав доступа гость (чаще всего — враг или вор) может блуждать по прямому коридору часами. Ещё более глупым поступком, нежели пробираться сюда тайком, может быть только идея начать бросаться боевыми заклинаниями, ведь есть не нулевая вероятность того, что твои же чары прилетят тебе в спину. О том, что библиотеку, рабочий кабинет хозяина дома, спальни и некоторые иные комнаты могут увидеть только члены семьи, я вовсе умолчу, так как даже в Малфой-Меноре реализован этот принцип.

Видя всё это великолепие магии, которую развивали пусть тёмные, но в своём роде гениальные волшебники, тем печальнее было осознавать, что без регулярных жертв на алтаре, это исчезнет, превращая твердыню в обычный дом. Первыми падут внутренние системы безопасности, затем чары скрывающие особняк от других волшебников, ну а в самом конце, даже маглы смогут его увидеть…

В древние времена Блеки запытывали до смерти своих врагов, когда же наступила эпоха мира и «цивилизованности», они начали скупать преступников у маглов. Садисты, убийцы, педофилы… лучше всего подходят мужчины от шестнадцати и до сорока лет, но и женщины того же возраста дают не меньший, а то и больший выплеск силы.

Какой-нибудь магл мог бы спросить, почему древний тёмный род не убивает на алтаре младенцев и не приносит в жертву девственниц? Эти бредни были придуманы инквизицией, чтобы отвратить простых людей от волшебников, а также промывать мозги маглорожденным чародеям, делая их истово верующими в свою правоту фанатиками. Метод, должен признать, весьма действенный: пусть люди и не считают себя животными, но у нас на инстинктивном уровне, в подкорке головного мозга прописана необходимость защищать детей… Пусть современное общество и старается это преодолеть.

Однако же, взрослых жертв предпочитают не из-за человеколюбия или инстинктов, а по исключительно практическим соображениям. Те же садисты, когда их самих начинают пытать, выделяют столько энергии, что их собственным жертвам и не снилось. Закономерность же такова: чем больше психических отклонений у жертвы, чем больше удовольствия она получает от насилия над другими, тем более насыщенную психическую энергию отдаёт на алтаре.

Исторические трактаты рассказывают, что именно на землях тёмных родов крестьянам жилось наиболее спокойно, так как их лорды, ради собственного усиления, едва ли не сами отлавливали бандитов, воров, скрытых садистов (не жалея даже собственную стражу, если там заводились подобные индивиды). Правда, когда контингент жертв подходил к концу, они либо брались за обычный народ, либо начинали междоусобицу…

В ритуальном зале Блек-Хауса собрался весь Ближний Круг Тёмного Лорда Волдеморта: двадцать восемь мужчин и женщин; двадцать восемь сильных волшебников; двадцать восемь аристократов, за спинами которых находятся финансы, артефакты, маги и другие волшебники. Все мы переоделись в чёрные балахоны из шерсти чёрных козлов (Мордредов символизм, но в таком деле необходимо следовать каждой мелочи), а кроме волшебных палочек в правых руках, левые руки сжимают маленькие хрустальные черепки, внутри коих клубиться тёмно-зелёная сила.