Она пришла в Перта Пердида и встретилась там с принцессой. Получила предложение служить при дворе, однако в глубине души понимала, что остается неукротимым созданием и, хотя всегда будет связана с этим прекрасным городом, жить его жизнью не сможет. Поэтому она поселилась на самом краю Перта Пердида, там, где дикая магия подпитывалась напряжением между городом и лесом, между порядком и хаосом, и поэтому была еще возможна.
Годы утекали, словно серебристые капли из прохудившегося крана.
Ханне семнадцать лет, но это в мире, который мы называем реальным. Она не волшебница, она музыкант. Эта девушка знает, что музыка может нести в себе магию, а песня — содержать чары.
В своей уютной спальне она играет на синтезаторе и барабанах. Насчет барабанов пришлось несколько месяцев выпрашивать у матери разрешения, но та по-прежнему не одобряет увлечения Ханны. Барабаны не доведут до добра: так и до рок-музыки недалеко, а рок-музыка — саундтрек дьявола.
На встречах церковной молодежной группы, на семинарах школы прославления Ханна играет и поет всем известные песни — простенькие, но очень волшебные. С точки зрения магии это инструменты новичков, ими нетрудно овладеть, а силу они дают изрядную. Девушка этому занятию отдается всей душой.
Хотя она не осознает этого, глубина ее чувств ясно видна всем. Любовь освещает лицо, голос излучает стремление. Все это передается ее друзьям, и они, простирая руки к Господу, делают это не по обязанности, а по чистому вдохновению. Они не взялись бы сказать, что их больше привлекает в Ханне: духовность ее красоты или красота ее духовности. Да и какая разница.
Главное, что все это привлекло к ней Петера, молодого священника. Он вывел Ханну на подмостки, когда ей было всего четырнадцать, и помог обрести голос.
Она и сама сочиняет песни, спотыкаясь на фальшивых нотах. Она перекладывает на музыку молитвы. Страсть и надежда пронизывают каждую ноту, каждое слово. Она старательно оберегает свое творчество от вторжения рок-музыки и сдерживает неослабевающие атаки демонов отчаяния и гнева.
В пригороде, где обитает средний класс, Ханна живет с отцом, матерью и тринадцатилетней сестрой. Мать — домохозяйка, отец — дипломированный бухгалтер. Сестру зовут Франческа, коротко Франни. И хотя Ханна очень любит младшенькую, она первая готова признать, что Франни кого угодно выведет из себя: упрямая, эгоистичная, взбалмошная. Порой они цапаются, словно кошка с собакой, когда не слышит мать; а если та услышит, сразу прочитает нотацию, мол, ссориться — это не по-христиански. Блаженны миротворцы и все такое. Может, мама и права, но интересно, возражал бы Христос, если бы настырный подросток проникал к нему в спальню, чтобы «взять на время» его одежду, полистать дневник и позаимствовать небесную контрабанду?
(«Контрабанда» Ханны: три диска рок-музыки, черный карандаш для подводки глаз и книжка про волшебника.)
Мир мага Ханны-из-Леса разбился вдребезги однажды поздневесенним утром. В этот день на краю леса появилась первая девочка: нагая, голодная, безразличная ко всему. Она не помнила свое имя.
Волшебница позаботилась о девочке, как ведьма когда-то позаботилась о ней. Подправила ей здоровье и укрепила силы, однако вернуть бедняжке память не смогла.
Потом из леса вышла вторая девочка в таком же плачевном состоянии.
Волшебница и ее в беде не оставила. Когда девочки окрепли, отвела их на ближайшую ферму. Там им будет хорошо, пока сестры из города не придут их искать.
Она должна побыть одна. У нее есть дело.
Вернувшись домой, она подошла к зеркалу.
Что такое зеркало, как не инструмент волшебника?
Зеркало показывает прошлое. И будущее, и далекие города и миры. Все это волшебница каким-то образом хранит в себе самой. Зеркало видит и ее. Нельзя в него смотреться и не узнавать того, чего знать не хочется. Нельзя в него смотреться и не обнажать того, что лучше бы сохранить в тайне.
Этот инструмент, что ни говори, далеко не прост.
Ханна хранит его в чулане, в запертом сундуке, в мягком гнезде, плотно обернутым в ткань. И спит с ключом на шее.
Сейчас она приближается к зеркалу со страхом, зная, что угроза набирает силу и что зеркало покажет, какую форму эта угроза примет.
Она собирает все свое мужество. Хотя зеркало всегда опасно, оно вдвойне опасно для того, кто боится.
Твое оружие — лишь тогда твое оружие, когда ты достаточно силен, чтобы владеть им.
Она прогоняет страх и…
…поворачивается лицом к зеркалу.
Зеркало показывает ей порождение тьмы, которое преодолевает границу, проникает в мир смертных не то случайно, не то по собственному выбору, не то по воле судьбы. Увидеть его невозможно, но о его существовании свидетельствует создаваемый им хаос.
Та же зловещая подвижность, благодаря которой чудовище нашло дорогу в этот мир, позволяет ему влетать в дом через окно, вползать через щель под дверью. Эта нечисть подкрадывается к спящим девочкам и заставляет их видеть ночные кошмары. Словно сомнамбул, уводит в лес и бросает там.
Инкуб.
Охваченная тревогой, Ханна пошла во дворец — рассказать принцессе о том, что увидела в зеркале.
Давно ли она в последний раз ходила по улицам Перта Пердида? Время не значит ничего в волшебных сказках; постоянно развивающийся город каждый раз казался ей новым.
Улицы там вымощены золотом и обсажены деревьями, как будто слепленными из бирюзовой сахарной ваты. Над головой витают механические бабочки, неся на себе смеющихся наездников. Когда-то и она летала так — поглаживала радужные крылья, управлялась со сбруей. Смотрела на город с головокружительной высоты.
Сегодня, собираясь узнать, как обстоят дела у ее сестер, она предпочла идти пешком.
Девушки ходили по улицам парами и по три, останавливаясь у витрин магазинов. За стеклом лежали лепешки и пироги, пуговицы и ботинки, блестящие лампы и медные ключи. Девушки босиком залезали в фонтан, подолы платьев липли к коленям.
Она приближалась к центру города. Красочные, словно конфеты, дома с черепичными кровлями усеивали склоны холма. С окон свисали вьюны, двери были окаймлены цветами.
Сквозь арку она прошла в дворцовый парк. В этой арке наверху пауки плели свои эластичные тенета, похожие на медную проволоку. Кончики металлических нитей касались Ханны — просто дворец желал узнать, кто пожаловал в гости. Она шагала по широкой тропе меж благоухающими апельсиновыми деревьями. Дорогу охраняли роботы, их глаза загадочно поблескивали зеленым, пальцы сжимали древние ключи. Конечно, они позволили Ханне пройти.
Наконец она проникла в самую середку дворца, где живет принцесса.
Принцесса носит волосы распущенными, если не считать серебряного обруча. Кожа у нее гладкая и белая, словно молочный шоколад, улыбка нежная. Голые руки сильные, все в металлических браслетах, простое платье ниспадает до полу. Ноги босые.
Принцесса и волшебница оглядывают друг друга, принимая как есть перемены и радуясь тому, что осталось прежним.
— Ты знаешь, почему я здесь, — говорит волшебница.
— Да, знаю.
Гостья описывает ужасы, которые видела в зеркале: нападения инкуба и порожденные им страдания.
Принцесса задает вопросы, делает выводы. И в конце концов говорит:
— Моим воинам не справиться с такой угрозой. Это дело для тебя.
— Да, знаю.
Волшебница действительно знает достаточно, чтобы испытывать страх.
В скрипящем и дребезжащем автобусе пахнет выхлопом, чипсами «Доритос» и фруктово-цветочными девчоночьими духами. Ханна сидит у окна и смотрит, как над горами восходит солнце. На коленях у нее CD-плеер, в ушах наушники; мысленно она за много миль отсюда.
Они едут на практический библейский семинар.
Сестренка Франни со своей лучшей подругой Кристой сидит по ту сторону прохода. Склонив друг к другу головы, они шепчутся и хихикают. Их болтовню заглушает рокот автобуса.
