«Вечность», – как вспышка пронеслось в моей голове.

– Что? Что ты сказал? – оторвавшись от его губ, спросила я. – Какая еще вечность? О чем это ты?

– Я предлагаю тебе стать вампиршей, – немного смущаясь, сказал он.

– Что? – заорала я, наверное, на весь дом. – Ни за что.

– Лиза, любимая, но это дело уже решенное. Я предупредил Аскольда.

Вот после этих слов я и взорвалась, соскочила с кровати и швырнула в вампира подушку.

– Ритуал слияния? Превратиться в вампира? Да что ты себе позволяешь? Решил он! «Я предупредил Аскольда», – передразнила я его. – А меня спросить, разумеется, не обязательно.

Мои глаза метали молнии. И хоть я безумно любила его, позволять ему такое самоуправство я была не намерена. Одно дело ритуал слияния, который приравнивался у вампиров к браку (как я узнала чуть позже от Эрика), а другое – стать одной из них, отказаться от обычной человеческой жизни и начать питаться человеческой кровью. В мои планы это как-то не входило, по крайней мере, ближайшие лет пятнадцать, пока не стану покрываться морщинами и набирать вес еще быстрее.

– Лиз, ну что за упрямство? – застонал Лео, молниеносно настигая меня.

Он сжал меня в своих объятиях, прижимая к обнаженной груди. В этот самый момент в комнату буквально ввалились Эрик, Катя и Тимур.

– Лизун, у тебя все хорошо? – испугалась Катя.

– Не называй меня Лизуном, Катька! – пробурчала я.

– Вас стучать не учили? – недовольным голосом спросил Лео.

Троица растерянно переглянулась.

– Так-с. Похоже, мы не вовремя. Пошли отсюда, – лукаво улыбнулся Тимур, выпроваживая Эрика и Катю.

– У них всегда так, – услышали мы обрывок веселой речи вампира.

Мы снова посмотрели друг другу в глаза и, не сговариваясь, потянулись друг к другу. Лео подхватил меня под ягодицы, слегка подбросив вверх. Я обвила его торс ногами, при этом жадно исследуя его рот и наслаждаясь долгожданным поцелуем.

Лео сделал шаг, и мы буквально впечатались в стену, сбив на ходу светильник и перевернув прикроватную тумбочку. Грохот стоял такой, словно мы устроили революцию. Страсть поглотила нас обоих, увлекая в пучину блаженства и обещая невероятные ощущения.

– Несносная колючка. Как же я тебя люблю, – прорычал Лео, опуская меня на постель и накрывая своим телом.

Он не пропускал ни сантиметра моей кожи, покрывая ее обжигающими поцелуями. Я стонала и выгибалась навстречу его губам.

– Да, – выдохнула я, когда они коснулись самого чувствительного места на моем теле, и просто растворилась в блаженстве, отдаваясь на волю своего беспощадного искусителя.

Чуть позже мы вернулись к прерванному разговору.

– Ладно, я дам тебе три года, – прошептал Лео мне на ушко.

– Еще чего, – возразила я. – Я сама решу, буду я превращаться в вампира и когда это произойдет.

– Несносная, но такая любимая, – улыбнулся Лео. – Ох, и хлебну я с тобой.

Он смеялся, а я вдруг нахмурилась и серьезно произнесла:

– Приготовь ложку. Хлебать будешь много и часто, – и прыснула от смеха.

Лео снова меня поцеловал, спускаясь к шее, а потом поднял голову и взглянул мне в глаза:

– Можно?

Я прикрыла веки, дав молчаливое согласие. Укол в шею вызвал небольшую боль, а потом боль сменилась на томное наслаждение. Мысленно я решила, что обдумаю предложение Лео, но это будет позже. Гораздо позже. А пока мы снова наслаждались друг другом, нашептывая слова любви.

Через несколько дней мы с Лео покинули Крансвель и вернулись в его дом, с которым было связано столько воспоминаний. Перед этим у нас состоялся серьезный разговор с Аскольдом, во время которого он не скрывал недовольства, но был вежлив и учтив. Он признал наш союз, но пока не спешил говорить об обращении меня в вампира и ритуале слияния.

Я поняла, что Лео поставил отцу условие. Он пригрозил, что откажется от прав на наследование титула главы клана. Это сделало Аскольда более сговорчивым.

Катя вернулась в город, но продолжала встречаться с Эриком. Вампир стал сам на себя не похож, по словам Лео. Он больше не устраивал оргии в своей квартире, а настойчиво добивался Катиного расположения. Подруга же оставила факт своего знакомства с настоящими вампирами в секрете и пообещала, что обязательно напишет о нас историю. Я пожелала ей удачи в этом начинании.

Тимуру пришлось сложнее. И хоть, по его заверению, он давно не испытывал к Инге никаких чувств, было видно, что он переживает. Она предстала перед Советом и была признана виновной в организации переворота. За это она поплатилась жизнью.

Жизнь наладилась, и я была уверена, что все отныне будет хорошо. Ну или почти…

Свою угрозу относительно неспокойной жизни Лео я начала воплощать уже на следующий день после прибытия в наш дом. Но он не жаловался.