– Такое могло случиться с каждым, – заметил Этьен мягко.

Он хотел сказать не это. Он хотел назвать ее тупой, безмозглой дурой.

Но он так не поступил. Он стал нежным и понимающим. Наверное, в первый раз он поступил умно с тех пор, как они вышли из «шаттла» на станции много месяцев назад. Он не знал, отчего поступил так, и это смутило его.

– Я собираюсь устроить полную проверку всех систем, – сказал он. -

Эта дрянь выскочила из-под киля и крепко ударила нас. Я должен быть уверен в том, что она что-нибудь не сломала.

Лира кивнула:

– Я пойду осмотрю трюм.

Она вышла и через несколько минут вернулась. На ней лица не было.

– Этьен, у нас большое несчастье.

– Что случилось? – Он повернулся вокруг на своем кресле и смотрел на нее, не веря. – Что? Говори скорей!

– Среди наших носильщиков была женщина. Ее имя Уон. Когда ты ударил по акселератору, меня бросило на стену Все, кто был сзади, попадали на палубу

Но Уон стояла наверху возле мачты. Когда мы рванулись вперед, она упала и разбила череп. Она мертва.

Его пальцы впились в кресло.

– У меня не было выбора. В следующую секунду было бы поздно – мы превратились бы в пищу для лакоти.

– Я уже объяснил это Тиллу и другим, они полностью понимают нас. Они попросили..

Этьен не поднимал глаз.

– Чего они хотят?

– Они были бы благодарны, если бы мы остановились где нибудь на ночь и они смогли бы воздать Уон полагающиеся почести Я не знаю деталей, но, похоже, речь идет о ритуале. Они просят встать на якорь где-нибудь у берега.

– Полагаю, мы сможем найти тихое место. Единственное, что мы можем сейчас сделать. Мне действительно очень жаль, Лира. Это была моя вина.

Она слегка улыбнулась.

– Тсла поняли нас. Они довольно спокойно относятся к смерти.

Он поднял глаза.

– Может быть, это и лучше. Если это признак социальной зрелости, я готов пойти на уступку и признать это.

Но от его уступки Лира не стала чувствовать себя лучше.

Они нашли маленькую бухточку среди скал. Ночное небо было беззвездным, серым из-за плотного слоя облаков от одного края Гунтали до другого.

Лира решила утопить свою печаль в работе, собираясь записать тончайшие нюансы погребальной церемонии тсла, которая осуществлялась на открытой палубе корабля. Для церемонии потребовались факелы и немного специальной пудры, которая была у Тилла. Не желая участвовать в этом и даже смотреть, Хомат перетащил свою подстилку подальше. Он лежал, бормоча какие-то молитвы или заклинания. Менее интересуясь туземными ритуалами, чем жена, Этьен с комфортом отдыхал в кабине.

Неожиданно вбежала Лира. Увидев ее лицо, он прекратил чтение и уставился на жену. Она бросилась к нему, он обнял ее, чтобы успокоить.

– Что случилось, Лира, в чем дело?

Она не закрыла за собой дверь, и оттуда доносилось спокойное пение тсла.

– Прощальный ритуал… – прошептала она, давясь словами.

Лира упала ничком, магнитофон, висящей на шее, вдавился ей в грудь.

Любопытство побороло безразличие, и Этьен вышел из кабины посмотреть, что там происходит.

На палубе горели факелы, освещая то, что так не понравилось Лире. Его реакция не была такой резкой, как у нее. Не то чтобы ему понравилось увиденное, но поскольку у него не было никаких иллюзий относительно тсла, происходящее на палубе вызвало у него меньшее отвращение и разочарование, чем у жены.

Тсла были глубоко поглощены погребальный ритуалом, и только Тилл оторвался, чтобы приветствовать Этьена. Он выглядел озабоченным. С его рта и хобота капала кровь.

– Лира неожиданно покинула нас. Надеюсь, мы ничем не обидели ее?

Этьен проявил неожиданные для себя способности к дипломатии.

– Моя жена считает тебя и твой народ благородней многих. Но кое-что ей не понравилось.

Тилл дрогнул, его большие грустные глаза обратились к двери.

– Понятно, но ты относишься иначе?

– Я не одобряю, но и не осуждаю. Так же относилась бы и Лира, если бы она продолжала рассматривать это с научной точки зрения.

– Мне грустно, – продолжал Тилл. – Но это – неотъемлемая часть ритуала и должна быть сделано в тот же день, как можно скорее после смерти, в противном случае…

Этьен прервал его:

– Понятно, Тилл. – Он не мог оторвать глаз от сцены на палубе. -

Только эти обычаи очень отличаются от тех, что приняты у моего народа.

– Я могу только посочувствовать. – Тилл сделал жест назад. – Друзья очень любили Уон. Нельзя даже подумать о том, чтобы отправить ее душу в загробный мир без надлежащего выражения любви.

– Мы относимся к этому делу так же, – сказал Этьен, правда, мы проявляем свою любовь скорее философски и не так спешим.

– Обычаи разные у всех людей. А теперь простите меня, я должен принять участие в обряде, или же душа Уон не найдет меня среди своих друзей.

– У тебя кровь на лице, – заметил Этьен.

Тилл вытер.

– Это результат ритуального контакта, – объяснил он. – Уон ударилась о палубу очень сильно.

Этьен покинул церемонию и вернулся в кабину, закрыв за собой дверь.

Лира сидела на кровати, уткнувшись в ксенологическую программу, записанную на видеомагнитофон. Он сомневался, что она видела слова. Этьен сел рядом и обнял жену за плечи.

– Я понимаю твои чувства, – сказал он. – Крушение иллюзий всегда неприятно.

– Я возлагала такие надежды на них. Мне казалось, что они добиваются прогресса без технологических травм.

– Они достигли большого прогресса, – решил он сказать, к своему удивлению. – Но все же у них инопланетная культура, Лира. И мы должны об этом всегда помнить и относиться с научной точки зрения. Мы не можем слишком очеловечивать их культуру.

– Это – конец моих надежд.

– Я понимаю. Ты собираешься описать погребальные обряды тсла так же детально и полно, как и все остальное. Если будет так, это докажет твою объективность. В противном случае вся твоя работа среди тсла пойдет насмарку.

– Ты прав, конечно. – Лира взяла магнитофон и склонилась к Этьену. -

У меня нет другого выбора, правда?

– Как у Лиры Редоул, есть. Но как у ксенолога, представляющего всех ксенологов Земли на этой планете, другого выбора у тебя нет.

Она кивнула, потом встала:

– Я поступила непрофессионально, убежав оттуда. Я чувствую себя уже лучше. Когда изучаешь что-то новое, не избежать одного-двух потрясений.

– Мне легче. От скал и камней редко бывают нервные потрясения.

Лира улыбнулась, не потому что он удачно сострил, а потому что он о ней заботился. Ей было это приятно.

– Мы всего лишь люди, Лира, земляне.

– Да, а тсла – нет. На какой-то момент я забыла об этом. Я не буду больше забывать.

– Но не бросайся и в другую крайность. Что бы ты ни думала об их обычаях, они все равно хорошие ребята и наши друзья. Тилл остается тем, кем он всегда был, – умным и заботливым другом.

– С его точки зрения, да, Этьен, ты был прав, а я – нет.

Он отвернулся, тронутый ее признанием, как и каждый раз, когда одерживал победу в их маленькой семейной войне.

Лира двинулась к двери, бормоча:

– Кроме того, можно выдвинуть аргумент, что церемониальная некрофилия не большее варварство, чем полдюжины других погребальных ритуалов, наблюдавшихся среди древних погребальных культур. Среди канули, например.

– Она замолчала и пошла выполнять свой научный долг.

Этьену было жаль жену, и в то же время он был рад, что не позволил ей нарушить дисциплину. Он решил что-нибудь сказать Тиллу, что если они с

Лирой случайно погибнут, то хоронить их следует по земным, а не по иным обычаям.

Однако только через несколько дней Лира смогла заставить себя разговаривать с Тиллом и другими тсла. Они чувствовали ее отношение и держались от нее подальше, что было не так просто на ограниченном пространстве корабля. Тсла осваивали искусство рыбной ловли. То, чем они не могли заниматься на несудоходном Оранге.

Теперь экспедиция находилась в пяти тысячах километров от станции. На такое большое расстояние в неизвестность исследователи еще не удалялись.