Жившие на суровой земле местные маи вырастали более крепкими, чем их соплеменники – южане. К тому же они были дружелюбнее и честнее. А может быть, их так напугало появление странной лодки с не менее странным экипажем, что им в голову не приходила мысль об ограблении.

– Я совсем не уверена в этом, – рассуждала Лира. – Трюизм, похоже, распространен среди наземных рас так же, как среди нас, людей. Чем беднее человек, чем отдаленнее находится его жилище, тем он надежнее и дружелюбнее. Трудности порождают чувство товарищества, которое развивается в стремление помочь каждому, кто попадается тебе на пути.

Этьен не спорил с ней, поскольку сам был заинтересован открытостью местного населения и отсутствием у него страха. Эти маи, конечно, боялись, но никого из них не преследовала паранойя ужаса или подозрительность, которые Редоулы встречали на юге. Этьен считал, что это происходит, потому что для здешних жителей все в новинку. Очевидно, они считали, что незнакомцы на странной лодке прибыли не из другого мира, а из какого-то отдельного города-государства на границе с Гроаламасан. Когда делишь мир с двумя расами, нетрудно принять факт существования и третьей.

Редоулы ожидали встретить здесь и поселения тсла, но Руу-Ан предупреждал об отсутствии таковых, и эта информация Первого Учителя

Джакайе, оказалась верной. Лира не смогла определить, являлось ли пренебрежение тсла северными землями результатом намеренного выбора или каких-то других обстоятельств. Хомат и Тилл спорили об этом долгими вечерами. Хомат говорил о лучшей приспособляемости маев, а Тилл приводил свои доводы относительно того, что вынуждало тсла избегать этих земель.

Большой сюрприз ожидал путешественников, когда добрались до места слияния трех больших рек. Там, где Мадаук и Рахаенг впадали в Скар, раскинулось несколько маленьких торговых поселений. Поразило не само их существование или местоположение, а что тсла и маи спокойно жили и работали рядом, что выглядело очень странным в сравнении с нелегким миром, установленным между южными родственниками этих народов. Необходимость действовать вместе, чтобы выжить в суровых землях, перевешивала древние подозрения и вражду. Хомат и Тилл были испуганы значениями увиденного так же, как и реальностью.

– Все это обнадеживает, – прокомментировала Лира. – Возможно, когда маи достигнут уровня технологии, позволяющею им жить и работать в суровом климате, а тсла будут свободно перемещаться по влажным речным долинам, они откроют для себя этот живой образец межрасовой дружбы, который покажет им выход из положения.

– Они объединились, чтобы выжить, – возразил Этьен. – Без серьезного внешнего вмешательства развитие технологии только углубит древние конфликты, а не решит их.

– Ты безнадежный пессимист! – сердито отозвалась Лира.

Он пожал плечами:

– Я смотрю на вещи в реальном, а не в желаемом свете.

– Я тоже. Или ты опять будешь сомневаться в моей объективности?

– Здесь очень легко быть объективной. – Этьен приподнял темную ядовитую змею, пойманную вчера на берегу во время стоянки. – На Земле ее назвали бы аспидом Вишну. Однако этот гораздо старше своего земного собрата, и в этом нет ничего субъективного.

– Счастливчик.

– Никто не заставлял тебя заниматься ксенологией. Ты сама сделала выбор.

– Конечно, потому что гораздо интереснее, когда субъекты твоего изучения могут говорить с тобой и помогать в исследованиях. Лучше это, чем нудная работа с камнями и минералами. Моя работа приносит мне каждый день новые открытия.

– Все отлично, только ты лично не имеешь к этим открытиям никакого отношения. – Тут же Этьен пожалел о сказанном. Опять его язык сработал быстрее мозга.

Лира странно посмотрела на мужа:

– Что ты имеешь в виду?

Он попытался отделаться молчанием, глядя на скалистые отвесные стены, мимо которых они проплывали. Утесы по обеим сторонам реки вздымались на тысячу метров над водой.

– Когда мы приехали в Турпут, – пробормотал Этьен, – ты проводила много времени… – он замолчал, подбирая нужные слова, – общаясь с Тиллом.

– Это было очень полезно, – ответила Лира. – Но я все еще не понимаю тебя, Этьен.

– Я думал, возможно, ты просто слишком глубоко погружался в свою работу.

– Я не… – Она умолкла и уставилась на Этьена. Затем ее губы растянулись в улыбке. – Будь я проклята! Ты приревновал меня к Тиллу, да?

Приревновал к иноземному дикарю?

– Я этого не сказал, – огрызнулся Этьен. – Ты опять делаешь поспешные выводы, смотришь на вещи в желаемом свете.

– Можешь успокоиться, Этьен. – Улыбка Лиры стала шире. – Для тсла длина и форма огромных хоботов являются самыми важными сексуальными характеристиками, но меня они не прельщают.

Этьен дернул головой и посмотрел на жену:

– Я просто сказал, что ты проводила с ним много времени. Я и не предполагал… что у тебя могут возникнуть такие грязные мысли.

– Этьен, ты меня удивляешь. Не знаю, посмеяться мне или обидеться.

– О, черт, – пробормотал он, смущенный. – Займись-ка чем-нибудь.

Сзади послышались шаги. – Идут наши пассажиры.

– Ну и что? Они не смогут понять нашего терранглийского.

– Не будь так уверена. Эти тсла способные ребята. Не удивлюсь, если мы узнаем, что они могут делать кое-какие выводы из наших бесед, особенно когда упоминаются их имена.

– Но им не понять грязного смысла твоих подозрений, – пробормотала

Лира, но замолчала, когда вошли Тилл и Хомат.

Хомат был так закутан, что походил на шар из ткани и шерсти, среди которых виднелись только глаза и рот.

– Я не могу больше выходить спать на палубе, де-Этьен, – с трудом проговорил он. – Больше не могу.

Шли дни, за пределами кабины судна климат претерпевал драматические изменения. Температура падала, с большинства низких теперь утесов свисали огромные сосульки.

Хомат сидел на корточках за кубриком, тщательно закутанный, в тепле, но чувствуя себя не очень удобно.

Несколько дней Этьен обдумывал, как с ним быть.

– Мы что-нибудь можем сделать для тебя, Хомат?

– Не нужно, де-Этьен. Я просто не буду выходить наружу.

– Лира, а что, если попытаться надеть на него твой запасной термокостюм? Вы с Хоматом примерно одного роста, хотя ты более…

– Смотри внимательнее за управлением, – предупредила Лира мужа со своего кресла.

– Хомат плыл бы в нем. Правда, тебе пришлось бы придумать какую нибудь подвязку, чтобы датчики прижались к его коже, и приспособить термостат.

– Посмотрим, что можно сделать, – Лира повела встревоженного Хомата на нижнюю палубу.

Несколько часов спустя они вернулись. Термокостюм пузырился на руках и ногах Хомата, но Лира подшила ткань вокруг его торса.

– Все-таки широковат… Я с трудом убедила Хомата, чтобы он снял всю свою одежду, поскольку необходимо, чтобы датчики прикасались к коже. Он весь посинел, прежде чем надел этот костюм. Приспособить датчики оказалось нетрудно.

Лира засунула руку в один из рукавов термокостюма, оттянув черный эластичный материал, но тут же резко отдернула ее.

– Ты уверен, что все в порядке, Хомат? От такой температуры можно сгореть.

Но проводник Редоулов ликовал.

– Первый раз за много-много дней я чувствую себя так хорошо, – ответил он. – Я в таком восторге! Спасибо, де-Лира, огромное спасибо!

– А как ты? – спросил Этьен отдыхавшего рядом на полу Тилла. – Ты и твои товарищи тсла сможете выйти наружу?

– У нас есть запасные капюшоны, Этьен. К тому же мы можем выносить и более холодный климат, чем здесь. С нами все будет в порядке до тех пор, пока не потребуется остаться снаружи слишком долго.

Этьен неожиданно наклонился вперед, и судно резко накренилось на один борт.

– Прошу прощения. Инстинктивная реакция, – произнес он. – Что там?

Из спокойной воды около берега выступало нечто, похожее на скалу. Оно имело полдюжины ног, две из которых шевелились в воде. Изумленные путешественники вдруг увидели, как огромные щупальца подняли огромное количество рыбы и поднесли ее к длинной пасти с острыми треугольными зубами. Несмотря на огромную массу, существо двигалось очень быстро. Все его тело покрывала длинная черная шерсть, часть которой свисала в воду.