– Я тоже, – отозвался Гваттве с пристани.

– Я пройду внутрь и посмотрю. – Енаромека дотронулся до ручки двери и потянул. – Дверь не поддается.

– Этого следовало ожидать, – сказал Гваттве. – Нельзя было надеяться, что они так доверяют нам, что оставят свой корабль открытым. Тебе не нужен длинный нож?

Енаромека прижался лицом к окошку в верхней части двери:

– Дверь очень прочная. Там внутри загораются и гаснут маленькие огоньки, похожие на огни охотников на склонах каньона. Может быть, огоньки связаны с замком. Духи огня. Дай мне жалу.

Откуда-то из толпы воинов передали вперед тяжелую булаву с шипами.

Один из учеников духовного врача передал ее Енаромеке.

– Осталось пять анатов, – предостерегающе заявил голос. – Немедленно уйди с корабля.

– Я знаю, что это такое, – вдруг заявил Енаромека, не желая упустить момент славы, отступив перед невидимым духом. – Голос духов заперт в корабле, он там остался, чтобы нас пугать. – Шаман заговорил смелее: – Я,

Енаромека, не боюсь духов. Я узнаю все секреты этого корабля, и пусть на меня кричат разные голоса. Я не боюсь голосов!

Осторожно прицелившись, он нанес удар по прозрачному материалу двери, за которой поблескивали огоньки. Яркий сноп света на мгновение ослепил толпу наблюдавших, раздались крики. Женщины и дети побежали, чтобы спрятаться за валунами и навесами от солнца. Шеренга воинов, стоящих торжественно вдоль причала, смешалась, а некоторые попрыгали даже в прохладную воду Скара. У Гваттве было достаточно присутствия духа, чтобы запомнить их имена и звания.

Когда зрение мойта немного восстановилось после неожиданной вспышки света, он вновь повернулся к волшебному судну. Оно по-прежнему чуть покачивалось на воде. На кормовой палубе лежал скорченный предмет, который мгновение назад был духовным врачом Гваттве. От черепа и туловища поднимался дым, а кожаные сандалии на трупе ярко горели.

Один из учеников Енаромеки прыгнул на борт судна. Гваттве затаил дыхание, но ничего не случилось. Ученик пытался сбить огонь, пожиравший ноги его учителя. Сохраняя присутствие духа, ученик что-то прокричал.

Среди зевак наметилось движение. Кто-то нашел ведро, наполнил его водой из реки и осторожно передал на корабль.

Когда ученик вылил воду на тело Енаромеки, вновь раздался торжественно звучащий голос:

– Посетитель, тебе здесь нечего делать. Разрешение посетить корабль тебе не дано. В твоем распоряжении двадцать анатов, за это время ты должен покинуть корабль или понесешь тяжелое наказание. Ты предупрежден.

– Я не уйду! – заявил ученик, делая знак, чтобы защититься от наиболее опасных из неизвестных духов. Наклонившись, он поднял оказавшийся бесполезным жалу и, вертя им в воздухе, пошел к двери, которая не поддалась его учителю.

Гваттве не удивился, увидев вновь свет. Ученик был бос, и вода, в которой он стоял, не защищала его от духов огня. Но его уход из жизни был более впечатляющим, чем гибель Енаромеки. Захваченный выбросом энергии, он изогнулся в конвульсиях и прыгнул – или был выброшен – за борт корабля.

Двое воинов, недовольные, сбросили доспехи и прыгнули в реку, чтобы вытащить юношу на берег. Гваттве с большим интересом осмотрел тело. Оно было сильно повреждено и искорежено, хотя не так, как тело Енаромеки.

Подошвы ног ученика обуглились, а выше щиколоток шли черные полосы.

Сильный запах горелой плоти висел в утреннем воздухе.

Но никакого огня ведь не было, только всплеск света и громкий хлопок.

Панжирам, один из старейшин Аиба, подошел к причалу:

– Похоже на то, мой мойт Гваттве, что волосатые пришельцы не так глупы, как нам показалось вначале.

– Похоже. – Гваттве не проявил никакой печали из-за того, что внезапно лишился услуг шамана, своего духовного врача. Он смотрел на корабль с еще большим интересом, чем прежде. – В этом первом испытании доверия и дружбы они вышли победителями. Но я упрям, старик. Уверен – должен быть способ изгнать духа-покровителя этого судна, чтобы мы могли захватить его!

Панжирам снова заговорил:

– Мало кто готов бороться с неизвестными духами, особенно духами, которые убивают так эффективно, как те, что охраняют лодку.

– Я не боюсь духов, – сказал Гваттве, делая быстрые охранные движения рукой. – Духов из нашего мира. Но совершенно другое дело – бороться с духом, прибывшим не отсюда. Однако я не уверен, что здесь мы имеем дело с духами. Корабль пришельцев сделан из металла и иных неизвестных материалов. Этот дом мало подходит для духов.

– А мы знаем, что другие духи считают подходящим для себя жильем?

– Может быть это мы узнаем. Я не откажусь и не отступлю. – Мойт посмотрел вверх, на торговый путь, где исчезли высокие волосатые пришельцы. – До Турпута далеко, а путь назад не менее долог. У нас еще есть время.

Оставшиеся в живых ученики окружили мойта. Он нахмурился, глядя на них.

– А вас что беспокоит?

– Мы должны что-то сделать для учителя. – Говоривший указал на обуглившийся труп Енаромеки. – Ему нужно устроить надлежащие похороны.

– Он должен получить свое дерево и путешествие к морю, – настаивал другой.

– Я согласен, – сказал Гваттве. – Кто из вас окажет ему честь и первым шагнет на волшебный корабль, чтобы унести его тело?

Ученики обменялись быстрыми взглядами. Они решили, что лучше обсудить все как следует, прежде чем принять твердое решение. Они направились к городу, громко споря между собой.

Когда мир и тишина восстановились, Гваттве опять стал рассматривать предмет своей мечты. Он никогда не бывал в великих городах-государствах, о которых рассказывали торговцы. Он только немного спускался вниз по реке.

Но он посетил Кеккалонг и был восхищен его богатством. Волшебный корабль – это просто новый предмет, который нужно изучить и понять, как он научился понимать власть и богатство. Он сделает невероятные усилия, чтобы быть терпеливым. Для него это необходимо, или скоро он останется без советников. Он произнесет речь, прославляя храброго Енаромеку, а затем все опять отправятся работать. Завтра он вновь обдумает эту проблему. Все, что нужно, это тщательное обдумывание и достаточное количество дней. Но ему придется убеждать своих советников, а не только приказывать им, запах горящей плоти был мощным противоядием их любопытству.

– Де-Этьен, де-Этьен, мы должны остановиться и отдохнуть!

Редоул остановился, глядя вперед перед собой, туда, где торговая тропа взбиралась вверх по еще одной бесконечной вертикальной стене, по трудолюбиво высеченным в скале ступеням. Рев водопада Оранга постоянно звучал в его ушах, хотя он и не мог его видеть – ведь водопад находился далеко слева.

– Мы почти дошли, Хомат. Я не хочу провести в дороге еще одну ночь.

Передай им.

– Дело не в этом, де-Этьен. – Хомат указал жестом на вереницу тяжело загруженных носильщиков, идущих за ними. – Они говорят, что не сделают дальше ни шагу, пока не наденут самую теплую одежду.

Этьен поморщился и взглянул на дисплей у себя на запястье.

Температура воздуха держалась на тридцати градусах. Несмотря на это, некоторые носильщики не пытались скрыть, что им плохо, а двое дрожали.

Правда, Хомат скрывал озноб, сотрясающий его тело.

– Ладно, но вели им поторапливаться. Я хочу попасть в Турпут до наступления темноты.

– Конечно, конечно, де-Этьен, – сказал Хомат с благодарностью. Он повернулся и передал сказанное носильщикам. Те радостно загомонили, сбросили поклажу, совершенно не думая о том, что там было, и в спешке стали натягивать толстые пальто и шапки.

Лира наблюдала все это с огромным интересом. Было очень странно видеть мая в одежде с длинными рукавами и длинными штанинами. Одежду для холодного климата маи шили из двухслойного материала, похожего на хлопчатобумажный, с прокладкой из какого-то пушистого волокна.

– В стране слепых и одноглазый – король, – прошептала Лира.

– Не вижу, как это относится к нашей ситуации, – отреагировал Этьен.