Стихотворение написано шестистопным ямбом с концевыми строками каждой из трех строф, написанными четырехстопным ямбом. Метрическая схема шестистопного ямба: 01/01/01/01/01/01 (для четных строк в стихотворении Фета: 01/01/01/01/01/01/0). Рифмовка перекрестная (АБАБ); нечетные строки соединены мужской рифмой, четные — женской. Для этого размера характерна обязательная цезура[94] после шестого слога, делящая стих на два равных трехстопных полустишия. Есть она и у Фета: «Средь кленов девственных / и плачущих берез» (6 + 6 слогов) или: «Я видеть не могу / надменных этих сосен» (6 + 7 слогов).

Еще с первых десятилетий XIX в. шестистопный ямб проникает в философскую лирику [Гаспаров 1984, с. 111]. Поэтому написание «Сосен» — стихотворения философского — шестистопным ямбом естественно. В 1840-х годов и позднее шестистопный ямб достаточно часто встречается и в описательной пейзажной лирике [Гаспаров 1984, с. 165]. Метрическим образцом и предметом полемики в трактовке темы осени для Фета могла быть «Осень» Пушкина, также написанная шестистопным ямбом.

В четырехстопных строках, завершающих каждую из строф, также присутствует цезура: «И трезвый вид / мне их несносен»; «Пору зимы / напоминают» (4 +5 слогов).

Благодаря смене размера с шестистопного на четырехстопный выделены концевые строки каждой из трех строф, выделены и содержащиеся в них смыслы: «несносность» сосен — связь сосен с зимой — пугающий «иные поколенья» вид.

Для ритмики стихотворения характерен пропуск схемных ударений на ключевых эпитетах: девственных, плачущих, воскреснувших, — схемные ударения должны приходиться на слоги, составляющие окончания. Таким образом эти слова приобретают дополнительное выделение; выделены они также и потому, что занимают предцезурную и послецезур-ную позиции. В строке «И, неизменные, ликующей весне» пропущено ударение на втором слоге, который составляет безударная приставка не-, а вместо этого содержится сверх-схемное ударение на начальном союзе и, благодаря чему создается пауза перед словом неизменные — интонационное выделение смысла, в этом слове заключенного.

Для стихотворения характерна аллитерация на парные свистящие согласные с и з, в слабой позиции оглушающийся и переходящий в с: «Средь кленов девственных и плачущих берес». Этот звуковой ряд ассоциируется с двумя противоположными смыслами, связанными с лиственными деревьями и с соснами: ‘лиственностью’, ‘воскресением, возрождением’ («девственных», «берез», «сладких», «грез», «воскреснувших», «соседей», «вздыхают», «станет», «весны», «возрожденья») и ‘хвойностью’, ‘пугающей мертвенностью’, ‘надменностью’, ‘холодностью’ («сосен», «смущают», «трезвый», «несносен», «не знают», «неизменные», «зимы», «лист сухой», «смолкнув», «останутся», «красой»).

Первая публикация — журнал «Отечественные записки», 1855, № 5, с. 2. Стихотворение включено в состав прижизненных сборников поэзии Фета: Стихотворения АЛ. Фета. СПб., 1856; Стихотворения А. А. Фета. 2 части. М., 1863. Ч. 1.

При издании в сборнике 1856 г. стихотворение было помещено в состав цикла «Разные стихотворения», в составе этого же цикла опубликовано в сборнике 1863 г. (см.: [Фет 2002, т. 1, с. 227, 291]). В плане издания 1892 г. стихотворение было помещено Фетом в состав цикла «Вечера и ночи» (перед ним следует стихотворение «Степь вечером», отделяющее от «Вечера» стихотворение «Шепот, робкое дыханье…»). Благодаря этому стихотворение вступает в поэтический диалог с другими текстами цикла — как пейзажными («Вдали огонек за рекою…», 1842; «Долго еще прогорит Веспера скромная лампа…», 1842; «Ночью как-то вольнее дышать мне…», 1842; «Рад я дождю… От него тучнеет мягкое поле…», 1842, «Летний вечер тих и ясен…», 1847; «Что за вечер! А ручей…», 1847; «Степь вечером», 1854; «Колокольчик», 1859; «Благовонная ночь, благодатная ночь…», 1853) и пейзажно-философскими («Я люблю многое, близкое сердцу…», 1842; «Каждое чувство бывает понятней мне ночью, и каждый…», 1843; «Любо мне в комнате ночью…», 1847; «На стоге сена ночью южной…», 1857; «Заря прощается с землею…», 1858; «Молятся звезды, мерцают и рдеют…», 1883) и любовными («Право, от полной души я благодарен соседу…», 1842; «Скучно мне болтать о том, что высоко, прекрасно…», 1842; «Я жду… Соловьиное эхо…», 1842; «Здравствуй! тысячу раз мой привет тебе, ночь!», 1842; «Друг мой, бессильны слова, — одни поцелуи всесильны…», 1842; «Слышишь ли ты, как шумит вверху угловатое стадо?», 1842; «Шепот, робкое дыханье…», 1850; «Сегодня все звезды так пышно…», 1888; «От огней, от толпы беспощадной…», 1889). В этом соседстве, казалось бы, чисто пейзажное стихотворение «Вечер» приобретает и философский (день и ночь как два лика природы и бытия — мотив, характерный для поэзии Ф. И. Тютчева, таящееся в глубине природы хаотическое, грозовое начало, проявлением которого оказываются неназванный гром и «зарница»), и любовный (гроза чувств, зарождающаяся «зарница» страсти) подтексты.

Стихотворение, как и большинство строфических лирических произведений Фета, состоит из трех строф, каждая из которых объединена перекрестной рифмовкой: АБАБ. Первая строфа содержит картину наступающего грозового вечера, наплывающей тени от туч и яркого света (еще неясно, от чего этот свет — от далекой молнии-зарницы или от закатного солнца). Первая строка заключает в себе звуковой образ («прозвучало») вместе со зрительным, визуальным («ясная река»). Вторая строка синтаксически симметрична первой, обе построены по схеме: глагольное сказуемое + + предлог + определение, выраженное прилагательным, + + обстоятельство места, выраженное существительным в косвенном падеже. Она также членится на два образа — звуковой («прозвенело») и визуальный («померкший луг»). Однако синтаксическое сходство лишь отчасти сочетается с семантическим, не менее отчетливо и смысловое различие: если в первом стихе пейзаж светлый (река «ясная»), то во втором — теневой («померкший» луг). В третьей строке, синтаксически тождественной первой (за исключением обратного порядка определение + определяемое слово: «рощей немою» — в отличие от «ясной рекою»), с которой они рифмуются, зрительный образ полностью вытесняется звуковым: «Прокатилось над рощей немою». Цветовой эпитет заменен звуковым (немая). Четвертый стих, синтаксически тождественный первому и с ним рифмующийся, напротив, передает только зрительное впечатление: «Засветилось». Одновременно он вводит в картину природы точку зрения наблюдателя («на том» — на другом по отношению к положению созерцающего картину). По этим признакам стихи первой строфы группируются: 3 + 1.

Хотя принцип рифмовки — перекрестный (рифмуются: первая + третья строки и вторая +, четвертая), семантически созвучны скорее первая — четвертая и вторая — третья строки. В первой и четвертой содержится значение ‘яркий свет’ (ясная — засветилось), в то время как во второй и в третьей — значения ‘отсутствие признака’ (цвета — померкший и звука — немая). Своеобразное «эхо», перекличка значений, объединяя так строки первой строфы, создает опоясывающую смысловую «рифму».