Встреча с Сушаром была короткой и насыщенной, как и ожидал Питер. Однако оказалось, что он совершенно не готов услышать то, что Поль-Луи сказал об их продукте. Он даже предвидеть не мог, какой вердикт тот вынесет. По его словам, результаты всех проведенных испытаний, кроме одного, позволяли заключить, что «Викотек» может быть потенциально опасным, даже смертельным, в случае неправильного использования или хранения. Но если, несмотря на все изъяны, выявленные в ходе тестирования, его все же можно было применять, все равно требовались долгие годы доработки. Препарат не был также готов к испытаниям на людях, которые Питеру так хотелось начать.

Слушавший все это Питер уставился на своего собеседника в полном недоумении. Он не мог поверить в то, что ему говорили, даже в страшном сне не мог вообразить такую интерпретацию их продукта. Кроме того, Питеру были известны некоторые тонкости, касавшиеся химического состава препарата, которые позволили ему задать Сушару несколько очень конкретных и дельных вопросов. Сушар смог ответить только на некоторые из них, но в целом он чувствовал, что «Викотек» опасен и что от его дальнейшей разработки следует отказаться. Если же фирма Питера все же желает рискнуть и заниматься «Викотеком» еще несколько лет, от части проблем, конечно же, можно будет избавиться, но все равно никаких гарантий того, что он получит допуск к использованию, то есть будет полезным и безопасным одновременно, быть не могло. А если ученые не будут стремиться устранить эти недостатки, препарат неизбежно станет лекарством-убийцей. Питеру казалось, что его ударили под дых.

– Вы уверены в том, что ваше оборудование функционирует безупречно, Поль-Луи? – в отчаянии спросил он, уповая на то, что в их системах тестирования был какой-то сбой.

– Почти уверен, что все в порядке, – с сильным акцентом ответил по-английски Сушар.

Питер пришел в ужас. Поль-Луи выглядел угрюмым, но это была особенность его натуры. Как правило, именно он отыскивал недостатки в их продукции, именно он был приносящим плохие вести. Таково было его призвание.

– Один тест мы еще не завершили, – продолжал Сушар. – Он может повлиять на некоторые результаты, но в целом ничего не изменит.

Он объяснил, что этот незаконченный тест может свидетельствовать о том, что для проведения дополнительных испытаний препарата потребуется меньше времени, чем он предполагал сейчас, но все равно они займут несколько лет, а не месяцев и недель, то есть в промежуток времени, оставшийся до слушаний в ФДА, «Уилсон-Донован» явно не уложится.

– Когда эти испытания будут завершены? – спросил Питер, чувствуя, как кружится у него голова. Он не верил собственным ушам. Казалось, это был самый плохой день в его жизни. Даже во Вьетнаме ему не было так тяжело.

– Нам нужно еще несколько дней, но я уверен в том, что этот тест – всего лишь формальность. Я думаю, мы уже знаем, что может, а чего не может «Викотек». Мы прекрасно осведомлены о большинстве его слабых мест.

– Как вы считаете: положение можно исправить? – дрожащим голосом спросил Питер.

– Я лично в это верю… но некоторые из моих помощников думают иначе. Они считают, что он все равно останется очень опасным и в руках недостаточно хорошо подготовленного врача его применение может привести к очень серьезным последствиям. И еще одно можно сказать с полной уверенностью – он не будет делать того, чего вы от него ждете. Сейчас по крайней мере. И возможно, никогда.

Питер и его команда хотели разработать препарат для проведения химиотерапии, который было бы легче назначать и применять, даже для лежачих больных, в отдаленных районах сельской местности, где трудно получить квалифицированную медицинскую помощь. Но если верить тому, что говорил Поль-Луи, это было невозможно. Даже суровому французу было жаль своего собеседника, когда он смотрел на его вытянувшееся лицо. Казалось, Питер Хаскелл только что потерял свою семью и всех своих друзей. Лишь сейчас он начал понимать, какой вал сложностей это за собой повлечет.

– Мне очень жаль, – тихо добавил Сушар. – Я думаю, что со временем вы выиграете эту битву, но пока вы должны проявить терпение.

Питер почувствовал, как на глаза его наворачиваются слезы. Как близко они подошли к своей цели и как далеко от нее были! Это были не те ответы, которых он ожидал. Он-то думал, что их встреча будет чистой формальностью, а она вместо этого превратилась в кошмар.

– Когда у вас будут на руках результаты тестов, Поль-Луи? – Питеру было страшно возвращаться в Нью-Йорк к Фрэнку с этими известиями, особенно если информация будет неполной.

– Два-три дня, может быть, четыре. Я не могу вам сказать точно. Но к концу недели вы, безусловно, все получите.

– И если результаты окажутся хорошими, вы все равно не измените своей нынешней позиции? – Питер готов был его умолять, только бы получить хоть немного позитивной информации. Он прекрасно знал о том, насколько консервативен Сушар; может быть, он и в этот раз просто осторожничает. Трудно было понять, почему результаты его тестов настолько отличаются от всего того, что говорили другие эксперты. Хотя до этого он никогда не ошибался… Не поверить ему было невозможно. По крайней мере игнорировать мнение Сушара было нельзя.

Частично, только частично, не полностью, – ответил Сушар. – Возможно, если окончательные результаты будут положительными, вам потребуется только год дополнительной работы.

– А может, полгода? Если мы задействуем все наши лаборатории и сосредоточим на «Викотеке» все наши исследовательские возможности? – В данном случае цель стоила любых средств. Хотя для Фрэнка Донована имела значение только прибыль.

– Может быть. В таком случае вы возьмете на себя огромные обязательства.

– Разумеется, последнее слово останется за мистером Донованом. Я должен с ним посоветоваться.

В сложившейся ситуации Питеру необходимо было обсудить с ним множество вопросов, но ему не хотелось делать это по телефону. Нужно было дождаться результатов последних исследований, хотя они вряд ли могли что-нибудь изменить, и только потом, имея на руках точные данные тестов Сушара, говорить с Фрэнком.

– Я бы хотел подождать окончания вашего последнего испытания, Поль-Луи. Если вас это не затруднит, до этого момента держите наш разговор в тайне.

– Разумеется.

Они договорились встретиться вторично сразу же после завершения тестов. Поль-Луи пообещал позвонить ему в гостиницу.

Встреча закончилась на унылой ноте. Взяв такси до «Ритца», Питер чувствовал себя опустошенным. За несколько кварталов до Вандомской площади он вышел из машины и решил прогуляться. Более несчастного человека, чем он сейчас, отыскать было трудно. После столь тяжелого труда над препаратом, в который он так верил, как он мог оказаться не соответствующим требованиям безопасности? Каким образом «Викотек» мог стать убийцей? Почему это не было обнаружено раньше? Почему все должно было закончиться именно так? У него была такая возможность помочь человечеству, а вместо этого он разработал смертельно опасное лекарство. Ирония ситуации была очень горькой. Когда он вернулся в отель, его не могла отвлечь ни суматоха часа коктейлей, ни вереница хорошо одетых постояльцев, сновавших туда-сюда. Все было как всегда – арабы, японцы, французские кинозвезды, модели со всего мира. Питер пересек вестибюль и поднялся по лестнице в свой номер, размышляя о том, что делать дальше. Он знал, что должен позвонить своему тестю, однако хотел сначала дождаться получения остальной информации. Лучше всего было бы поговорить об этом с Кейт, но он знал, что все его слова, сказанные жене, дойдут до Фрэнка, не успеет настать утро. Это было одно из самых слабых мест в их взаимоотношениях. Кейт не могла и не хотела держать язык за зубами, и все их супружеские беседы становились известны ее отцу, словно в память об их прежних взаимоотношениях, когда он растил свою девочку один и она делилась с ним всеми своими бедами и радостями. Сколько бы Питер ни старался, он не мог этого изменить. Постепенно он смирился с этим и научился не обсуждать с ней то, что не должно было дойти до Фрэнка. На этот раз он заставил себя не звонить жене. В любом случае это было рано делать. Только после новой встречи с Полем-Луи он сможет смело посмотреть в лицо любым неприятностям.