Через пять минут они уже сидели в скромной квартирке Кабраля, который, как и его товарищ Эрнандес, жил один. Нерегулярная работа и выступления по ночам располагают к одиночеству. В доме не было заметно следов присутствия семьи. Ни фотографий в рамках, ни детских рисунков на холодильнике. Босх вспомнил наклейку, которую видел как-то на бампере: «Играешь на аккордеоне – сидишь в тюрьме». Похоже, для Кабраля его жизнь музыканта-мариачи стала чем-то вроде добровольной самоизоляции.

– Как вы узнали, что Охеда переехал в Талсу? – спросила Сото.

Избавившись от своих сумок, Кабраль смог наконец как следует пожать плечами.

– Не помню, – ответил он. – Вроде бы он сказал, что хочет перебраться в Оклахому, заняться баром своего дядюшки.

– Это было десять лет назад? – уточнила Люсия. – Сразу после той истории с Орландо?

Он кивнул:

– Да, вскоре после этого.

Кабраль остановился посреди маленькой кухни и принялся вытаскивать свои продукты, а Босх и Сото смотрели на него с порога комнаты. Музыкант открыл холодильник, чтобы достать пакет молока, и по дому разнесся запах залежавшейся пищи.

– А позже вы о нем что-нибудь слышали?

– Нет.

– Но вы уверены, что он уехал в Талсу? – спросил Босх.

– Да, в Талсу, – подтвердил Кабраль. – Я переслал ему туда деньги, которые мы заработали на последнем выступлении.

Босх перешел на кухню и встал рядом с Кабралем. Следующие вопросы были очень важны.

– Вы помните, куда отправили деньги?

– Говорю же – в Талсу.

– Но на какой адрес? Куда именно в Талсу?

– В бар, где он работал.

– Помните название бара?

– Да. «Эль-Чиуауа».

– Так называется бар в Талсе? «Эль-Чиуауа»?

– Да, я его запомнил. Потому что так же называется город, откуда он приехал. Чиуауа, а не чихуахуа, как собака.

Босх кивнул. Название бара – это уже кое-что. Он решил сменить тему.

– Почему вы пригласили его в оркестр? – поинтересовался он. – Он ведь не из Халиско.

Кабраль снова пожал плечами:

– Нам требовался трубач, а он всегда торчал на площади. Он умел играть. Вот я и подумал – почему бы нет?

– У Охеды были какие-то проблемы? Может, он с кем-то не ладил?

– Не знаю. Он мне не говорил.

– Вы когда-нибудь обсуждали с ним ту стрельбу на площади? После того, как все случилось, и до того, как он уехал в Талсу?

На этот раз Кабраль не стал пожимать плечами, а нахмурился и покачал головой:

– В общем, нет. Он только сказал, что ему повезло, а Орландо – нет.

– А он не говорил вам, что в курсе произошедшего? Что ему известно, кто стрелял в Орландо и почему?

Музыкант бросил на Босха удивленный взгляд. Гарри решил, что он ведет себя естественно.

– Нет, никогда, – ответил Кабраль.

Босх почувствовал, что его слова искренни. Он оглядел комнату, думая, какой бы вопрос еще задать. В углу на маленьком столе находилась стопка бухгалтерских книг и ящичек с картотекой.

– Вы были менеджером группы, верно? – спросил он.

– Да, – ответил Кабраль.

– Вели бухгалтерию?

– Да. Когда было что вести. В наши дни у мариачи мало работы. Никто не уважает традиции.

Босх кивнул. Он тоже так считал.

В общем и целом допрос удался. Они получили новую информацию, которую следовало проверить. Но прежде чем уйти, Босх решил запустить пробный мяч. Неожиданный поворот в беседе может застать свидетеля врасплох и дать хороший результат.

– Как насчет наркотиков? – осведомился он.

Кабраль настороженно прищурился:

– Каких наркотиков?

– Нам говорили, что Охеда употреблял.

Музыкант покачал головой:

– Только не при мне. У нас было правило. Никаких наркотиков.

– Ясно, – сказал Гарри. – Никаких наркотиков.

Что ж, попробовать все-таки стоило.

Попрощавшись с Кабралем, они вернулись к машине, и Босх еще по пути, огибая ее сзади, увидел недавний автомобиль с бандитами: теперь он стоял на другой стороне улицы ярдах в сорока от них. Бросив на него небрежный взгляд, Гарри заметил, что в салоне по-прежнему трое.

Босх отпер дверцу «Форда», но не сел в салон, а открыл багажник. Он снял пиджак, чтобы кобура с пистолетом и жетон на поясе оказались на виду. Не торопясь, сложил пиджак вдвое и бросил на заднее сиденье. Сото уже сидела в пассажирском кресле. Босх заговорил с ней спокойным тоном:

– Твои друзья здесь.

– Какие друзья?

– Из Сан-Фернандо.

– Где?

– На той стороне улицы.

Сото оглянулась и увидела машину. Ее лицо стало серьезным.

– Что будем делать?

– Вызывай поддержку и сиди тихо. Я хочу нанести им визит.

– Гарри, может, лучше подождать, пока…

Он захлопнул дверцу и подошел к багажнику. Откинув крышку, Босх нагнулся и расстегнул чехол с дробовиком. Используя багажник как прикрытие, он оглядел улицу и подождал, пропуская поток машин. Он слышал, как Сото говорила по рации, вызывая помощь. Как только улица очистилась от транспорта, Босх отошел от багажника, держа в руках «ремингтон 870», и направился через проезжую часть прямиком к автомобилю с бандитами. Почти сразу он услышал, как в машине завели мотор.

Босх на ходу зарядил дробовик, вставив патроны в щель ствольной коробки. Магазин был наполовину полон, когда автомобиль дал газу и, сделав крутой разворот, рванул в другую сторону.

– Эй, куда же вы? – крикнул он вслед удалявшейся машине.

Сото бежала к нему через улицу, прижимая пистолет к бедру.

– Гарри, какого черта ты делаешь? – воскликнула она.

Босх ответил не сразу. Он проследил за тем, как автомобиль резко повернул направо и исчез в соседнем переулке.

– Я послал им весточку, – произнес он наконец.

– Какую весточку? – не поняла Сото. – Мы даже не уверены, что они из «Тринадцатой улицы».

– Не важно, кто они такие. Наша банда круче, чем их. Вот мое послание.

Сзади на улице появилась патрульная машина – со включенными мигалками, но без сирены. Босх опустил ружье к ноге и нагнулся к окну, чтобы побеседовать с подъехавшим водителем.

Единственным, почему Босх жалел о своей выходке с дробовиком, была необходимость битый час объясняться с патрулем и ждать, пока полиция прочешет весь квартал. Только когда ситуацию определили как ВТСУП – в полицейском лексиконе это означало «вызов к транспортному средству, уехавшему по прибытии», – их с Сото отпустили и позволили ехать дальше. Однако ни послеполуденные пробки, задержавшие их на обратном пути, ни мимолетная сцена с «ремингтоном» не погасили прилив энергии, который Босх чувствовал по дороге в офис.

Недавний анализ видеозаписи и выход на Охеду в Талсе – пусть и с задержкой в десять лет, – несомненно, придали делу новый импульс. Если трубач действительно уехал в Оклахому после стрельбы, у них есть все шансы его найти. Для начала надо подтвердить его местонахождение, а потом – побеседовать с ним лично. Возможно, Охеда и не был замешан в этом деле, но он знал о нем гораздо больше, чем говорил следствию. Его показания направили расследование по ложному пути, описав произошедшее как случайную пулю от бандитов, хотя у выстрела на площади могли быть совсем другие мотивы. Поскольку Охеда что-то скрывал, не стоило решать этот вопрос по телефону или доверять его местным полицейским. Босх объяснил Сото, что надо убедить Краудера отправить их в Талсу и провести допрос самостоятельно.

– Ты там уже бывал?

– Где, в Талсе? Да, один раз, проездом. Лет пять назад мне пришлось допрашивать одного парня, который жил в маленьком городке к северу от Талсы. Позже там все разрушило торнадо. История вышла забавная. В смысле, теперь она кажется забавной. А тогда я здорово разозлился и вообще зарекся работать с копами в других штатах.

– А что случилось?

Босх рассказал ей, что произошло. В 1990-м, расследуя дело о незаконном вторжении в дом с ограблением, изнасилованием и убийством, криминалисты провели анализ ДНК. Экспертиза указала на ранее судимого Фрэнка Томлинсона, чей послужной список брал начало в далеком прошлом, с многократных сроков в колонии для несовершеннолетних. Томлинсон в это время был на свободе, причем о его местонахождении никто не знал с 2006 года, когда он исчез после освобождения на поруки. Однако его семья жила в Лос-Анджелесе, и Босх вместе со своим тогдашним партнером Дэйвом Чью решил разыграть эту карту. Сначала они получили разрешение на прослушивание телефонных звонков матери Томлинсона и его брата. Затем Босх явился к ним в дом и стал расспрашивать о подозреваемом, намекнув, что хотел бы поговорить с Фрэнком по старому делу об убийстве. Дэйв в это время сидел на прослушке и ловил все звонки из дома после ухода Босха.