– Огромное спасибо, Гас, – произнес наконец Гарри. – Ты мне здорово помог.

– Позвони мне, если что-нибудь раскопаешь, ладно? – попросил Брэйли. – Хочу узнать, чем все закончится.

– Обязательно, – заверил Босх.

Когда на следующее утро Босх пришел в отдел, Сото уже сидела за столом. Не успел он поделиться своими мыслями насчет пожара на Бонни-Брае, как она развернулась в кресле и начала взволнованно рассказывать о собственных находках в деле Мерседа.

– Вчера после Мариачи-плаза я отправилась в Уэлли и поговорила с Альберто Кабралем. Он показал мне календарь группы за две тысячи четвертый год, и я нашла ту вечеринку у Бруссаров. Это был ужин для сбора средств…

– …для Роберта Инглина.

Люсия взглянула на него в недоумении:

– Ты уже в курсе?

– Да.

Босх не знал, как реагировать: то ли ругать напарницу за то, что она встретилась с потенциальным свидетелем, то ли восхищаться той страстью и энергией, которые она вкладывала в свою работу, не жалея сил и времени.

– Люси, ты должна была меня предупредить. Такие беседы со свидетелем могут плохо закончиться. Иногда сам свидетель оказывается подозреваемым, иногда у него находятся общие друзья с преступником, и тот узнает об этом разговоре. Надо действовать осторожнее и по крайней мере сообщать мне, куда ты собираешься, чтобы я мог решить, идти ли мне вместе с тобой.

– При тебе он бы замкнулся. А с глазу на глаз мы поговорили по душам. На испанском.

– Дело не в этом. Просто я должен знать, что ты делаешь и где находишься. В следующий раз отправь мне эсэмэску, вот и все.

Сото кивнула, опустив глаза:

– Договорились. – И добавила после паузы: – Так откуда ты узнал про Инглина?

Босх положил на стол принесенные из дома папки, выдвинул кресло и уселся лицом к Сото.

– Уж точно не от потенциального свидетеля. Из финансовых отчетов об избирательной кампании.

– В субботу?

– У меня есть друг, имеющий к ним доступ.

Сото посмотрела на него с подозрением, но потом сменила гнев на милость:

– Удалось еще что-нибудь узнать?

– Да. В январе того же года Бруссар вложил кучу денег в Инглина, а в мае – еще больше в Зейаса. На следующих выборах он уже ставил только на Зейаса, а сейчас стал его главным кредитором в попытке завоевать губернаторское кресло.

– Но что заставило его переметнуться? Как раз в это время подстрелили Мерседа.

Босх указал на нее пальцем:

– Вопрос на миллион долларов.

Сото вдруг выпрямилась.

– Черт, я совсем забыла. По «горячей линии» у Сары был звонок.

Она развернулась к столу и схватила пачку отчетов, которые принесла Холкомб. Сото пробежалась взглядом по листочкам и нашла нужную запись.

– Вот, – сказала она, – звонили в ночь на пятницу, в ноль двадцать девять. «Женский голос сообщил, что мэр знал, кто стрелял в Мерседа». Конец цитаты. Звонок был анонимным, но регистратор записал номер. Хочешь позвонить и послушать, кто ответит?

– Ты правда думаешь, что Зейас стоял за стрельбой в музыканта-мариачи?

Сото не сразу нашлась что ответить. Когда Босх озвучил эту идею, она показалась довольно дикой.

– Я просто хочу позвонить и узнать, что она скажет, – произнесла наконец Люсия.

– Валяй. Но разбираться с ней будешь сама. Меня не впутывай.

– Ладно. – Она достала свой мобильник.

– Ты включила антиопределитель? – быстро спросил Босх.

– Да, все в порядке.

Сото взяла листочек и набрала указанный в нем номер. Босх следил за тем, как она слушала длинные гудки.

– Никто не отвечает, – пробормотала Люсия. – Я оставлю сообщение.

– Только не давай свой номер. Пусть звонит по «горячей».

Сото кивнула.

– Алло, это детектив Сото из полиции Лос-Анджелеса. Я хочу оставить сообщение женщине, звонившей нам по поводу Орландо Мерседа. Пожалуйста, перезвоните нам еще раз, мы хотим проверить вашу информацию. – Она назвала номер «горячей линии», поблагодарила за звонок и дала отбой.

– На ответ особо не рассчитывай, – заметил Босх. – Следствие движется черепашьими шагами, тут главное – терпение. Не думай, что можно решить все одним ударом, Люси.

– Я знаю.

Гарри решил сменить тему:

– Я хочу тебе кое-что показать. – Он придвинулся к своему столу, достал из верхней папки старую газету и протянул ее Сото. – Здесь есть биографический очерк из «Таймс», посвященный миссис Гонсалес. Ты ее помнишь?

– Конечно. – Взгляд Сото остановился на фотографии Эстер Гонсалес.

– Двигай дальше.

Люсия удивленно на него посмотрела.

– В смысле – на следующую страницу. Там продолжение.

Сото перевернула газетный лист, и Босх подкатил кресло поближе и постучал пальцем по заметке о нападении на «ЭЗ-банк».

– Прочти это. – Гарри подождал, пока она прочтет, и заговорил снова: – Вчера вечером я позвонил Гасу Брэйли и узнал от него все, что он помнит об этом деле. Он…

– Мы можем взять досье. Но что мы ищем?

– Досье нет. Его превратили в бумажную лапшу при оцифровке архивов. Срок давности истек. Обвинения не предъявлены. Но журналы записей из особо тяжких теперь хранятся в спецотделе по грабежам. Мы их проверим. В записях должны быть имена и фамилии жертв. С них и начнем.

– Начнем что?

– Брэйли и его напарник пришли к выводу, что там работал наводчик из своих, но не смогли это доказать. Значит, в списках жертв из журнала записей должна быть и фамилия инсайдера. Мы его найдем и поговорим о Бонни-Брае. По убийствам нет срока давности.

– Подожди минутку. Бонни-Брае? Но как… я ничего не понимаю. – Сото не успевала за ходом его мыслей, потому что не имела всей нужной информации.

– Ограбление произошло через пятнадцать минут после начала пожара, – объяснил Босх. – И всего в трех с половиной кварталах от него. Это была тщательно спланированная операция, во время которой им пришлось преодолеть пуленепробиваемую стену и заставить сотрудников открыть сейф и ящички кассы. На нее потребовалось время. И я думаю, что бандиты могли выиграть это время, направив силы полиции в другую сторону.

– На пожар.

– В точку. Пока у меня нет никаких доказательств, к тому же Брэйли с напарником уже рассматривали эту версию и сочли ее негодной. Сначала они думали, что пожар был случайностью, а потом – что он связан с бандами и наркотиками. Однако грабители были белыми и, видимо, не имели никакого отношения к Пико-Юнион и сгоревшему дому, где жили одни латиноамериканцы. Короче, детективы отбросили эту идею, но мы, думаю, должны с ней разобраться.

Сото молча слушала и кивала, обдумывая его слова. Наконец уяснив всю картину, она спросила:

– Так что нам делать?

Босх встал.

– Сначала посмотрим записи из журналов.

Они вышли из своего отдела и перебрались в соседний, где находилась секция по расследованию грабежей. В зале не было ни души, офис капитана пустовал. Босх заглянул в темный кабинет через стеклянную панель рядом с дверью. Внутри на полках лежали старые журналы записей с потертыми кожаными корешками.

– Может, позвоним техникам и они откроют дверь? – предложила Сото.

– Не откроют, – ответил Босх.

Он посмотрел на дверную ручку. Гарри знал, что ее легко взломать. В полицейских штаб-квартирах не слишком заботятся о безопасности.

– Выйди в коридор, – сказал он. – Если кто-то появится из лифта, дай мне знать.

– Что ты собираешься делать?

– Ступай.

Сото направилась к двери, а он прошел между отсеками, оглядывая столы. На одном из них стоял магнит с бумажными скрепками. Босх взял две штуки и вернулся к кабинету капитана, на ходу выпрямив одну из скрепок, а другую распрямив и загнув на конце. Свои отмычки он оставил дома в пиджаке, потому что в этот вечер оделся неформально, собираясь только ненадолго заскочить на работу.

Босх наклонился к дверной ручке и приступил к делу. На то, чтобы открыть дверь, ушло не больше минуты. Войдя в кабинет, он бросил скрепки в мусорную корзину и приблизился к полкам. Папки с подшитыми журналами были помечены по годам. Их оказалось штук сорок или больше. Гарри быстро нашел папку за 1993 год и взял ее с полки, вернулся в отдел и направился к копировальной машине. По дороге он полистал бумаги и отыскал нужную запись об ограблении в «ЭЗ-банке» – она занимала всего треть страницы.