— Я смертник, а не лекарь. Не мое дело судить о здравости других людей. Куда лучше я разбираюсь в проклятиях. И вот тут мне видятся чудные вещи. Вы упомянули, что крыса грозила возмездием за преступление прадеда? — прищурившись, осведомился Пол-лица.

— Прапрадеда если вернее. А что в этом такого диковинного? — потирая сонные глаза, вопросил мастер.

— Да буквально все. Проклятия не карают сыновей за провинности отцов. А уж дедов тем паче, — веско произнес Пол-лица.

— Не веришь? Так и знал! — хлопнул кулаком по подушке мастер. — Мне тоже попервости взбрело в голову, что я умаялся, а крыса была всего-навсего обманчивой тенью от беглого огонька свечи. Но когда она нагрянула на вторую ночь, понудив меня отбиваться загодя припасенной кочергой, одна занятная история всплыла в моей памяти. Отец как-то проболтался, что прапрадед позаимствовал… ну или украл у известного в древности мастера рецепт отменного лака для своих скрипок, недурно на этом разжившись. В ту пору судьбинные правила только вступали в силу, и никто к ним особливо серьезно не относился. А зря! Прапрадеда стало донимать проклятие, склоняя отречься от заработанных богатств. Но тут правильники объявили широкую индульгенцию и помиловали всех лиходеев. Так прапрадед освободился от проклятия, передав рецепт лака своему сыну. По-моему, именно за это стародавнее злодейство и пожаловала стребовать с меня крыса.

— Почему вы не обратились с такой… затейливой заморочкой к правильникам? — тщательно подбирая слова, поинтересовался Пол-лица.

— Ни к чему распускать слухи о нечистом на руку пращуре. Я все же вхож в дом к нашему достопочтенному герцогу и частенько развлекаю его музицированием на скрипке. А пришлому смертнику вряд ли кто поверит, если он вздумает опрометчиво чесать языком о прошлых делах, — с намеком проговорил мастер.

— Может вы сами кого надули и прапрадед здесь ни при чем? — подозрительно предположил Пол-лица.

— Я приглашал смертника не для того чтобы он меня оскорблял. За собственные свершения мне краснеть не приходится. Судьбинных правил я никогда не нарушал, — гневно отрезал мастер.

— А что ежели вы попрали какое-нибудь завалящее правило, да тотчас запамятовали ненароком? — вглядываясь в поразительно искреннюю физиономию скрипача с темными мешками под глазами, допытывался Пол-лица.

— Подтрунивать над несчастным человеком смеешь?! Прочь! Мне не в чем каяться, — яростно махнул рукой на дверь мастер.

— Не торопитесь обижаться. Я доискиваюсь не ради забавы или праздного любопытства. Уж дюже чудна ваша история. Поневоле в голову

лезут привычные для меня оказии, — примирительно молвил Пол-лица.

— Стало быть, занимайся этим поучтивей. Мало того что крыса меня терзает, так еще и ты взялся ерничать, — смягчившись, пробурчал мастер.

— Тех крыс в сточной канаве вы повелели убить? — посмотрев в окно, справился Пол-лица.

— Что мне оставалось делать? Чаял, слуги найдут ту самую. Даже назначил за нее щедрую награду. А они, олухи, принялись таскать мне серых из закромов. Один поганец вовсе догадался крысу сажей измазать. Ух, задал бы я ему трепку, если бы сам не валился с ног, — непонятно кому погрозил кулаком мастер. — Приказал вон еще лишнее добро убрать, чтобы крыса ко мне незаметно не подкралась.

— Находчиво. Почему же тот ларь не вынесли, — уставился на неказистый ящик Пол-лица.

— После ожесточенных сражений с крысой, я перед третьей ночью его своими руками сколотил и решил почивать внутри. Мыслил, что толстенные доски защитят меня. Какой там! Шельма разгрызла дерево на раз, — досадливо скривился мастер.

Смертник присмотрелся к глубоким бороздам на углу ларя, живо вообразив зубастую пасть, и заключил:

— Работа достойная медведя. Удивительно, что такого внушительного зверя никто кроме вас не углядел.

— Не постигаю, как гадине это удается. Она всегда вышныривает словно бы из ниоткуда. В минувшую ночь со мной было трое человек. Но они, ленивые скоты, видать, прикорнули, — мрачно покосившись на смешавшегося слугу, растолковал мастер. — Ну не тяни. Что думаешь, я взаправду свихнулся?

— Значит, крыса заявляется к вам каждую ночь? — попытался избежать неудобного ответа Пол-лица.

— Ни одной покамест не пропустила, — с тоской взглянув на катившееся за крыши солнце, подтвердил мастер.

— Уже вечереет. Попробую-ка я изловить эту нахальную крысу. Может мне повезет больше чем вашим слугам. Награда за зверя, поди, до сих пор цела? — улыбнувшись уголками рта, поинтересовался Пол-лица.

— Утрою награду, ежели избавишь меня от этой пакости! — прижав ладонь к груди, пылко пообещал мастер.

— По рукам, — тут же согласился Пол-лица, меньше всего желая возвращаться к придирчивому Посвисту.

Нацепив вынутый из кармашка окуляр, смертник внимательно осмотрел ларь и полы в комнате, но не заметил даже крохотного бирюзового свечения.

— Странно. Следов проклятия нема, — нахмурившись, пробормотал Пол-лица.

— А должны быть? — озадаченно вопросил мастер.

— У слабых проклятий он пропадает довольно быстро. А самые коварные посмертия ловчатся вовсе не оставлять следов, — задумчиво пояснил Пол-лица.

— Буду все же уповать на то, что это хиленькое проклятие, — нервно сглотнув, проронил мастер.

— Рад бы вас обнадежить, однако такие проклятия и двух слов связать не могут. Ваша же крыса чуть ли не соловьем заливалась о каре за плутовство прапрадеда, — присаживаясь на пол у кровати, сообщил Пол-лица.

— Горазд ты утешать. Что же мне делать? — в отчаянии хватаясь за голову, вымолвил мастер.

— Выпроводить слуг из комнаты. Они будут только мешаться. И ждать визита проклятия, не выпуская из рук кочерги, — доставая из котомки кинжал без клинка, распорядился Пол-лица.

Ночь подступала медленно, словно убаюкивая бдительность двух встревоженных человек, пялившихся на подрагивающий огонек свечи. Поначалу Пол-лица пробегал глазами по углам комнаты, но заслышав раскатистый храп сморенного недюжинной усталостью мастера, решил довериться чуткому кинжалу. Диковинное оружие, впрочем не спешило отращивать бирюзовый клинок, смиренно покоясь на коленях заскучавшего смертника.

Утомительный караул, намедни устроенный по прихоти Посвиста, дал о себе знать, когда оплывшая свеча уже сгорела наполовину. Не в силах больше бороться с изнеможением, Пол-лица привалился спиной к изножью кровати и на мгновение смежил веки.

Пробуждение было молниеносным. Мысль о роковой ошибке неопытного смертника, сдуру заснувшего при засаде на проклятие, набатом била в голове. А ярко светившейся клинок взбодрил не хуже бадьи с ледяной водой.

— Не дрыгайся, иначе я перегрызу тебе глотку, — шепнул в ухо Пол-лица вкрадчивый голос.

Смертник легонько покосился на левое плечо и с трудом сдержал ругательства. Черная, как зола крыса таращила на него красные глазищи.

— Возможно, это прозвучит несколько нелепо, но я ничего не имею против смертников. Мне потребно лишь исполнить свой омерзительный долг и уйти на покой. Вероятно, тебе посулили награду. Обещаю ее удвоить, ежели ты взамен тихо-мирно отправишься восвояси, — деловито предложила крыса.

— Убить меня проклятия пробовали, но чтобы подкупить — никогда, — изумленно прошипел Пол-лица.

— Считай меня сентиментальным, — хмыкнула крыса.

— Ты ведь посмертие? — с надеждой зыркнув на лежавший у ног кинжал, уточнил Пол-лица.

— С чего ты взял? — крыса обнажила длинные зубы в некой пародии на усмешку.

— Для заурядного проклятия ты чересчур благоразумно. Прямо как лучшее из посмертий, — ответил Пол-лица, не рискнув тянуться за кинжалом.

— Годы ожидания научили меня кротости и подбавили прозорливости,

но я осталось всего-навсего проклятием. Хотя твоя оценка лестна для меня, — сосредоточенно следя за самыми мимолетными движениями смертника, пояснила крыса.

— Годы?! Что же понудило тебя уподобиться страстотерпцу, а потом вдруг заняться травлей этого горемыки? — вполголоса воскликнул смертник.