— Ещё работай — какие проблемы? Спешить некуда.

— Как раз проблемы и есть. Она с третьей встречи начала воспринимать это как свидания. Губки стала ярче подкрашивать, духи другие подобрала, одежду и всё такое прочее.

— Подробнее про всё такое прочее.

— Ну… Ведёт себя не так. Мне кажется, что она в меня влюбилась. А это уже никуда не годится. С любой точки зрения.

— Поясни.

— Да что тут не ясно? Для работы инспектором — не подходит.

— Фигня-вопрос. Переведу её к Рокотову. По специальности.

— Э… Не надо.

— Толя, что ты мечешься: влюбился?

— А?

— «Да» или «нет»?

— Не знаю. Она на одиннадцать лет моложе меня. В дочки годится.

— Бредишь. В одиннадцать ты считал, что детей в капусте находят.

— Всё равно — большая разница в возрасте.

— Толя, не морочь мне голову, а себе яйца. Если нужно — скажи, я тебе старушку найду. А если нравится — продолжай отношения. Нормальная разница в возрасте. Ей уже двадцать четыре! В былые времена в пятнадцать лет замуж выдавали. И мы будем приближать потихоньку эту границу. А Лариса — старуха. Старая дева. Тут есть и моя доля вины…

— По морде сейчас дам. Не посмотрю, что ты у нас сверхубийца.

— Ексель-моксель, Толя. Чёт я тя не пойму. То она — слишком молодая, то — в самый раз, раз ты за неё заступаешься. Разберись в себе, причём тут я? Как другу, не как второму министру, советую её разок поцеловать. А там уже всё будет ясно. Если «да» — так «да», а «нет» — так «нет». Это сильно сократит время самокопания. Ферштейн?

— Ладно, спасибо, друг. Наверно ты прав.

— Привет Лара, докладывай. Сумела выполнить учебное задание?

— Александр Владимирович…

— Выпорю. Сниму ремень и выпорю.

— Саша, меня нужно перевести на другое место.

— …

— Я не могу дальше работать по данному направлению.

— …

— Это неэтично. Я влюбилась в Анатолия Борисовича. Мы с ним целовались. Я не смогу на него докладывать.

— А он сам в тебя влюбился, или играет? Ты задание выполнила или как?

— Не уверена. У меня нет опыта.

— А что говорит тебе твоя хваленая интуиция?

— Это только вы её хвалите.

— Выпорю.

— Ты. Говорит что да, выполнила, он влюбился. Но и я. А про его историю с первой женой докладывать не буду. Хоть в шахту. И про его отношения с нынешней женой, Мариной, тоже не буду.

— Отлично. Когда свадьба?

— А?

— Что «а»? У нас в стране разврат недопустим. Раз целовались — обязаны жениться. Иди, обсуждай этот вопрос с Толиком. И не затягивайте. А то ещё придётся устанавливать отцовство.

— А?

— Дети, рожденные вне брака, автоматически отца не получают. Заявление придётся лишнее писать, маме объяснять — оно надо? Чего краснеешь? Дело-то — житейское.

— Но он же женат?!

— Ну? У нас введено многожёнство. Или забыла? Лучше быть второй любимой женой любимого человека, чем несчастной упрямой дурочкой.

Вот так и подошла я к этому дню, белому платью, маршу Мендельсона, моему Толику, лучшему мужчине на Земле. Санька во всём признался. Десяток мелких провокаций, хитрых намёков и — дело в шляпе. Вот кто — идеальный сверхагент и руководитель КГБ. Разлучать он нас с Толиком не стал. Сказал, что жена мужа будет инспектировать ещё лучше. И вообще, он нам вполне доверяет. Сейчас выйду, а они оба там: и Толик и Саня. Он у Толи дружка. Или дружок. Как правильно? Чёрт! Косметика потечёт! Спокойно. Гад он, Санька. Вершитель судеб. Но не обижаюсь. Боже, как сладко! Люблю! Всё, пора выходить к гостям. Фата на месте?

— Вот теперь ты соответствуешь своей должности. Негоже членам команды ходить в исключениях. Положен семейный ценз на должность — будьте любезны соответствовать.

— Дался тебе этот семейный ценз…

— Дался. Он нужен. Или тебе плохо с Ларисой?

— Я счастлив. Хочется творить вокруг добро.

— Так, ты мне это брось. Начальник над шпионами не должен иметь таких мыслей. Зло, зло и ещё раз зло.

— Ха-ха-ха!

— А, правда, нафига это? Заставил жениться — я нашёл Марину. Зачем было эти интриги с Ларисой разводить?

— Толя, сам подумай. Свой Берлин вспомни. Семейный муж стабильнее, ответственнее. И против коррупции более устойчив.

— Чего это? Мне кажется — наоборот. Семейному нужно больше всего.

— Вопрос не в нуждах, а в тратах. Траты семейного жена контролирует. И векторах. Глобальных, стратегических взглядах и ценностях по жизни.

— Зачем мне две?

— Во-первых, по статусу положено. Ты — второй министр, публичное лицо, должен подавать пример стране, людям. Во-вторых, жены — твои щиты. Марина защитила уд, а Лариса защитит сердце. Понятно? И вообще, мы этот вопрос уже обсуждали много раз. Мне надоело убеждать в очевидных вещах. Во, идёт твоя красавица.

Взрослый, матёрый муж, Юревич, нет, он не почувствовал себя маленьким и глупым. Он вспомнил, сколько реальных лет Корибуту. «Прямо, заботливый отец нашёл жену шалопаю-сыну, да и только! Но обиды нет. Лариса — идеал! Боже, какая она красивая! Вся в белом… Кажется, даже красивее Марины. Да, Саня — изобретатель. Инженер человеческих душ. Придумал новую традицию: дружка у второй жены — первая. Раньше, вроде бы, было положено выбирать дружка и дружку из неженатых? А тут… А, всё равно хорошо, радостно!»

— Как прошли переговоры с русскими, господа?

— Дерьмо! Дерьмо!! Дерьмо-о-о!!! Меня, директора ЦРУ, посылали на встречу с кем?

— А с кем? Мы думали — с Юревичем, вторым министром спецслужб?

— Вот именно! Почему я должен ходить с надорванным ухом? Я вас спрашиваю?!

— Господи, да что у вас там случилось?

— Дерьмо! Случилось — дерьмо!

— А давайте я вам дам поясненьице. У русских есть такая замечательная пословица: «Пошёл за шерстью, а вернулся стриженым». Вот у нас как раз такой случай. Это я вам заявляю официально, как глава делегации и министр иностранных дел.

— Господа, вы нас изводите. Скажите же, наконец: что случилось?

— Видите ли, случилась подмена. Подмена целей, людей, результатов. Нас восхитительненько переиграли. И не подкопаешься — сами сдались. Какую цель нам поставили владыки? Надавить на русских. Они всюду виноваты: отбомбились первые по бедной Польше, заразили радиоактивной пылью половину Европы, нарушили кучу международных законов, геноцидили мирных поляков. А Австрия? А Швейцария? А Суэцкий канал? А Турция? Впрочем, Турцию ещё пришлось бы доказывать. Нам было поручено угрозами выдавить у них Суэцкий канал, выплаты компенсаций, ввод наблюдателей на ядерные объекты, возврат ельцинского подарка опять в Россию.

— Ближе к делу, это мы знаем.

— Ближе к делу? «Минога хочишь — мало полючиш». Вот вам ответ русских.

— А что эта абракадабра значит?

— Это ответ их полномочного представителя.

— Что, Юревич вот так прямо вам и сказал?

— Всё не так. Не Юревич и не сразу. Сначала их представитель предъявил свои верительные грамоты. Это был не Юревич. Это был: вождь армянских земель в составе СССР, член национального совета СССР, личный друг Диктатора Серго Матевосян! Весёленько?

— Это же абсурд… Его аикью ниже ста. Чего он мог напереговаривать?.. Это бред!

— Бред не бред, а ухо мне оторвал. И нашего уважаемого дипломата чуть не задушил.

— Душил?! На переговорах?!

— Этот дикарь с гор глаза как выпучил, как давай ими вращать — я думал, они сейчас из орбит выпадут. А потом стало совсем не весело. Когда он затянул мне галстук и сказал: «Эту масонскую веровку болше не наси — задушу!»

— Да что ж вы так странно рассказываете? Вот так сразу и начал душить? Сходу?

— О, а вот и Серго пришёл! Рассказывай дорогой, как всё прошло?

— Нормално прошло, Сань. Висе как ти и ужил: я сибя вёл с ними, как с воришками из соседнего аула, которие мой баран крал. Они сели, такие важные, а я им сразу казал…