— Понял.

— Коля… Ничего не тащи лишнего у своих. Деньги у вас будут. Ты меня хорошо понял?

— Понял.

— Ладно, пока, «папа».

— Вали отсюда, «сынок».

На дальнем посту дежурило два сотрудника из службы охраны Президента. В оптику их было отлично видно.

— «Первый», я «третий», у нас всё нормально, без происшествий.

— Принял, следующий доклад по расписанию, через полчаса. Через полтора — смена. Отбой.

— Отбой.

В оптику было отлично видно, как один из охранников поговорил по рации, закончил разговор, положил микрофон вниз, предположительно вставил в держатель.

— Начинаем, Погорелин, заводи.

— Пук, пук, — лаконично сказала ВСС.

— Всё, оба готовы, пересядь, теперь я за рулём.

— Э, Александр Владимирович, чё без света? Я ещё пожить хочу, жениться… — Не ссы, я всё вижу. Звёзды яркие. Га-га-га.

— А мне не смешно…

— «Вагон», я «Паровоз», третий пост убран, подъезжайте туда.

— Принял, переезжаю.

— До связи, отбой.

— Отбой.

Аналогично прошла ликвидация ближнего поста охраны. Третий пост находился сверху, на крыше караульного помещения. Его я также убрал издали. Теперь дилемма: караульное помещение, стоящее в стороне, полное бойцов, со связью, гранатами, бодрствующей сменой, дежурной сменой операторов, запертое, если несут службу по уставу. А справа наблюдаем жилой комплекс. Большинство его обитателей должно спать. Входная дверь, по идее, должна быть на пульте в караулке. Это раз. Внутри должен быть ещё телохранитель, возможно, не спящий. Это два. Караулку без шума не взять. Решено, похожу вокруг дома. Опа! Есть! Открытое окно второго этажа. Красота нам поможет: на стене некие рельефные красивости, не знаю, как они называются, по ним и залез. Комната Раечки. Головку ей скрутим. Есть. Идём дальше. В коридоре никого нет. Прочёсываем дальше. Нос к носу сталкиваюсь со здоровым лбом. Не то чтоб он был не готов, просто я оказался готов больше. Пистолет с глушаком в ход пустить не успел, точнее, успел, но не так. От его удара правой пришлось проворачиваться. Пистолет был в правой, автоматически его и использовал товарищу по почке. Мышцы у него стальные, рукой бы не пробил. Но и пистолет не пенопластовый. Скрутился, голубчик! Вижу в глазах боль. На взаимных проворотах мы разошлись метра на полтора. Безо всяких колебаний всадил по пуле в сердце и лоб. Может, ты был и неплохим парнем, но ставки слишком велики. Теперь можно действовать несколько спокойнее. Вряд ли ещё кто-то не спит. В соседней, с раечкиной, комнате нашёл Мишку. Достал тряпку, предусмотрительно положил себе в карман, верёвку, нож. Снял одеяло, пробил в «солнышко». Пока он изображает рыбу на воздухе — суём в пасть кляп, завязываем через щёки сзади на бантик веревочки. Переворачиваем на живот, вяжем руки. Почти всё. Совсем забыл. Вынул кляп, приставил нож к глазу.

— Где ядерный чемоданчик, который «спецсвязь»? Говори, шкура.

Немного подпустил Голоса.

— Ав-ав-ав.

— Не скули, сука, а говори.

— В-в-в том шкафу.

Как просто, сам мог бы догадаться.

— «Паровоз-2», как обстановка?

— Нормально, ворота открыл, сигнализацию обошёл. Было два датчика: провод внизу на размыкание и микрик сверху. Микрик заблокирован, провод нарощен, замок в калитке сломан, можно, что хошь открывать, лишь бы не видели.

— Через минуту буду выходить с Кляксой, приготовься. Может, будешь отвлекать на себя внимание стрельбой.

Связал две простыни и два одеяла, завязал у Мишки под мышками, второй конец привязал к трубе батареи, заставил спускаться из окна раечкиной комнаты. Не будем рисковать открытием лишних окон и дверей. Пусть боров, в конце жизни, потренируется. Вздумал упираться. Показал нож: «Уши отрежу, гнида». Подействовало.

— Руками за подоконник держись и задом слазь, потом я тебя за простыни буду страховать. Не ссы, если будешь хорошим мальчиком — поживёшь ещё. Будешь брыкаться — зарежу. Мне за тебя мёртвого только в два раза меньше денег заплатят. Плохо, конечно, но всё равно хорошо. Лезь!

Знакомой дорогой идём к калитке, всё тихо. Она несколько просматривается от караулки, но это ж надо в бойницы пялиться круглые сутки. Кто это будет делать? Тем более что возле ворот: ДОТ-вышка с часовым. Часовой, правда, спит. Вечным сном. Но охрана об этом пока не знает. Без приключений засунули борова в машину. На пол, под задние сиденья положил.

— Погорелин, сзади, положи на президента.

— Чё? Чё положить-то?

— Ноги положи. Не болт же.

— Га-га-га!

— Опять без света…

— Молчи, трус. «Вагон», я «Паровоз», как вы там?

— Нормально. Никого.

— Мы подъезжаем, будьте внимательны, без света. Ладно, габариты включаю. Заводитесь и езжайте впереди. Едем в Севастополь к морячкам.

— Принял, вижу вас вдалеке.

— Я тоже вас вижу, поехали.

Перед въездом в Севастополь был пост морячков, но у нас были спецпропуска. На базе нас уже ждали. Сам адмирал Хронопуло. Тот самый, который в 1988 году отдал приказ о вытеснении из территориальных вод СССР американских кораблей-нарушителей: крейсера «Йорктаун» и эсминца «Кэрон».

— Зря вы, тащ адмирал. Лучше бы поспали. Завтра предстоит очень тяжёлый день.

— Нет, Александр, не могу пропустить такой исторический момент. Хотя я полностью просмотрел плёнку с Шахназаряном, сомнений никаких нет, но очень хочется ещё раз воочию убедиться в степени гнилья нашей КПСС.

— Как хотите, только кастрюлькой запаситесь. Вдруг эта сволочь крепкой окажется — придётся сильно потрошить. Смотрите, чтоб вас не вытошнило прямо в кадр. Плёнку монтировать будет некогда.

— Пока вы не начали это грязное дело, хотел выразить своё восхищение: вы перевели сюда очень хорошие корабли! «Юрий Андропов» это тяжёлый атомный ракетный крейсер, ТАРКР «Кузнецов» — уникальный корабль, а ТАРК «Калинин» — просто очень хороший. Как вам это удалось?

— Поколдовал немножко. Давайте приступать.

Я заранее запас сумочку со стоматологическими и слесарными инструментами. Неторопливо разложил их на втором столе: щипцы, плоскогубцы, молоток, гвозди, скальпель, блестящие медицинские штучки, которым и названия не знаю, несколько шприцов, пяток бутылочек с красивыми разноцветными жидкостями. Я вдохновенно играл на публику. Театр одного зрителя. Но всё сработало. Зритель был — слабак. Уже когда я разложил набор разного размера игл, Мишка обоссался. Ага, клиент готов. Достал кляп и начал задавать вопросы. Камера работала. Управились в два часа.

— Камеру выключи, — приказал я какому-то каперангу.

Тот сначала метнулся взглядом к адмиралу, но я напряг шар силы в нижней части живота: каперанга, аж дрожь проняла. Он глянул на меня, мой тяжёлый взгляд ему объяснил: кто тут альфа-самец. Камеру выключил.

— Адмирал, не желаете лично?..

— ..?

— Ещё не выветрился из головы пиетет и субординация? А пора бы.

— Я не потому. Может пока не спешить? Он ещё многих пособников мог бы назвать.

— Нам это не нужно. Врагов внутри нашей страны я почувствую и так. А для пиар-эффекта он наговорил уже достаточно. Хороша ложка к обеду. Мы ещё успеваем на завтра развезти добавку на телестудии. А начнём крохоборничать — успеем только к вечеру в лучшем случае.

— …

— Не хотите — как хотите. Сам кончу гадину. Думал вам честь оказать. Знаете, сколько мрази я за свою жизнь поубивал? Включай камеру, каперанг. По совокупности преступлений Михаил Горбачёв, бывший Президент СССР, предатель и американский шпион, объявляется врагом народа! В соответствии со статьей 64-й, пункт «а» УК СССР, «Измена Родине» приговаривается к расстрелу. В связи с особыми обстоятельствами приговор приводится в исполнение немедленно.

— Дай я, Александр Владимирович?

— На здоровье, держите пистолет.

Адмирал Хронопуло взял мой пистолет, всё ещё с накрученным глушителем, медленно поднял прицел.