— Да очень запросто может оказаться, что в то время их не было по естественным причинам! Две тысячи лет — это много, очень много. Климат вполне мог поменяться за это время. Горы растут, реки меняют русла, ветры — направление, да еще всяческие природные катаклизмы случаются… Вот была тут повышенная влажность во времена дедушки Ушеба, построили люди каналы, чтобы отводить воду в более засушливую местность. А прошла, допустим, тысяча лет, что-то поменялось, и вот пожалуйста — само все высохло, не нужны стали древние каналы, забыли их, забросили или засыпали. А потом прошла еще тысяча лет — и опять здесь болото с крокодилами. Вот почему я и говорю — надо выяснить, что происходило здесь последние две тысячи лет и какой была ситуация перед самым Падением. Может, и каналы были, может, даже и сейчас где-то есть, просто починить надо.
— И верно! — То ли мэтру Феандиллю эта идея понравилась, то ли он просто поспешил хоть что-то вставить, прежде чем старик опять заругается. — Почему бы вам не организовать людей? Сначала поговорить со старейшинами, выяснить, что там случилось с этой ирригационной системой, разобраться, а затем действительно восстановить…
В ответ старик разразился длинной возмущенной речью, в коей описывались всевозможные пороки упомянутых старейшин, от естественных для их возраста маразма со склерозом до неприглядных личных качеств, как то: лень, трусость, чванство, лицемерие и нездоровое желание любыми средствами удержать в руках ту толику власти, которой они обладали. Судя по тому, что сама речь оказалась раза в три длиннее перевода, добросердечный святой порядком ее отцензурил.
— Подождите, — опять вмешалась Саша. — А почему эти старички продолжают сидеть в правительстве после наступления сенильных изменений в психике? Здесь разве не принято отправлять в отставку по состоянию здоровья и заменять кем-то помоложе?
— К сожалению, насколько мне удалось узнать, — нет, — вздохнул Феандилль. — Должность старейшины — пожизненная, и внутренняя иерархия строится по старшинству. Нам еще повезло, что самый старший, Нагмал, полностью в своем уме. Случись что с ним, и следующий за ним по возрасту старейшина представляет собой жалкое зрелище…
— А чего это он самый старший? — вознегодовала неуемная девушка. — Да разве есть во всем этом селении хоть кто-то старше дедушки Ушеба? Почему не он тогда самый главный старейшина?
Наступила неловкая пауза. Старикан медленно осознавал открывающиеся перед ним блестящие перспективы, а все остальные (кроме разве что Саши, недостаточно знакомой с ситуацией) в ужасе воображали себе, что натворит престарелый имперский сокол со своим энтузиазмом, стилем общения и почти абсолютным бессмертием. Впрочем, когда будущий старейшина Ушеб изложил свою, так сказать, «предвыборную программу», оба эльфа облегченно выдохнули. Пока обитателям поселка не грозило ничего, кроме небольшой реформы управления, чистки в совете старейшин и грандиозного проекта по осушению болота. А Саша и вовсе пообещала поискать в сети что-нибудь полезное по вопросу и принести, если Мафей будет так любезен и приведет ее сюда еще раз.
Мэтр между тем начал заблаговременно прикидывать, кого он оставит, кого выгонит, а кого потребует включить в совет, несмотря на слишком юный возраст, каковым здесь вполне могло считаться и сорок, и пятьдесят лет. Мафей и Саша, со всеми этими людьми не знакомые, заскучали и принялись прощаться. Хозяева спохватились, что так и не напоили гостей чаем, но Саша напомнила, что ее ждет папа, и чай решили отложить до следующей встречи.
По возвращении оказалось, что за время их отсутствия научный спор не только не закончился, но, напротив, перешел в откровенный скандал с руганью, взаимными упреками, ронянием авторитета магической науки и поисками виноватого. В чем именно — с ходу было не определить, и Мафей с Сашей тихонько присели в сторонке рядом с хихикающим доктором Дэном, наблюдавшим это действо с откровенным удовольствием профессионала.
— Диагнозы ставишь? — с ехидцей поинтересовалась вредная дочь.
— Диагнозы — врачебная тайна, — насмешливо отозвался отец.
— А из-за чего они? — полюбопытствовал Мафей. — Неужели до сих пор решают?..
— Уже нет, — усмехнулся доктор. — Пока они решали, Лола тихонько стянула со стола этот камень и выковыряла его из контейнера. В пылу спора никто даже не обратил внимания.
— И что? — хором ахнули Мафей с Сашей.
— Ничего. Кроме вот этого вот скандала, который мы сейчас наблюдаем.
— То есть Лола ошиблась? Камень никак на нее не подействовал?
— Ошиблась она или нет, мы узнаем только со временем, когда изменения, если они есть, станут в ней заметны.
— Ах вот что он затеял… — тихонько хмыкнула Саша.
— Его придворный маг тоже уверен, что все было подстроено, — согласился Дэн. — Но его величество упорно все отрицает.
Шеллар действительно восседал в центре скандала подобно прибрежной скале в шторм и невозмутимо пояснял, что если кто-то принимал его за квалифицированную няньку, то здорово ошибался. И вместо нелепых обвинений мэтрам следовало бы, напротив, поблагодарить его, ведь это именно он первым заметил…
— А они его мысли не читают? — заинтересовалась Саша.
— На его счастье, нет, — вполголоса пробормотал доктор Рельмо. — Но, полагаю, и в этом случае он бы нашел что сказать.
Саша завистливо вздохнула и еще раз полюбовалась безупречно непроницаемым выражением лица Шеллара III.
— Эх, вот бы к кому в ученики попасть… Только ведь не возьмет.
— Начни с дяди Макса, — посоветовал отец. — А там видно будет. Как вы погуляли?
— Ой, замечательно! Я познакомилась с живой мумией и настоящим святым. Ты отпустишь меня туда еще? Я обещала им кое-какую информацию в сети поискать, да и с дядей Витей я не увиделась…
— Отпущу, если будешь хорошо себя вести, — неохотно пообещал доктор. — Только постарайся не общаться с дядей Витей на глазах у местных, это вызовет нездоровые вопросы.
— Нет, конечно, мы куда-нибудь спрячемся… в ту же пирамиду, например.
Дэн еще раз любовно оглядел негодующих мэтров и поинтересовался:
— Как вы полагаете, молодежь, господа найдут возможным прерваться на минутку, чтобы мы могли попрощаться?
Мафей, который вполне мог бы отвезти гостей домой без всяких прощаний, не сразу сообразил, что доктор таким образом пытается отвлечь почтенных мэтров от Шеллара, но отважно ринулся в волны скандала.
— Простите, мэтры! Позвольте вас перебить! На минуточку! Мэтр Дэн отбывает домой и хотел бы попрощаться!
Лишь по едва заметному движению глаз и губ можно было понять, что его величество оценил попытку и от души благодарен. Впрочем, если судить по этим признакам, то и мэтр Вельмир тоже. И еще половина участников перебранки.
Кайден проснулся со странным ощущением — с одной стороны, вчерашнее неадекватное поведение и состояние неуместного веселья вспоминались как будто с перепою, с другой — никакого намека на похмелье. Только неловко немного из-за того, что вел себя как придурок. Более того, как истеричный нытик вроде Нимшаста…
Только тут он обратил внимание на яркий свет, заливающий комнату, и в ужасе подпрыгнул на кровати.
«Который час? Неужели никто не заметил, что я не вышел вовремя, и не догадался разбудить? Или все после вчерашнего тоже проспали?»
Из-за перегородки донеслись неразборчивые голоса, а затем негромкий и не совсем трезвый смех. И еще — запах…
Кайден изумленно вскочил, прислушиваясь.
— Ш-ш-ш! — заплетающимся языком произнес кто-то очень знакомый. — Разбудишь!
— Ну и пусть услышат! — ничуть не четче отозвался отец.
— Нет-нет, пусть спит, пока не выспится как следует. Разве можно отправляться в логово врага с почти готовым неврозом?
— Чтоб ты знал, моя сестра — святая женщина и никогда меня не ругала. Она ж понимает…
К подобному стилю общения — каждый на своем языке, но с полным пониманием — Кайден уже привык, однако на этот раз собеседники, похоже, обходились без помощи магии, а иллюзию полного взаимопонимания им создавали либо тетушкины настойки, либо отцовские экстракты из грибов и трав.
