– Что вы подразумеваете под более дружескими отношениями, миледи?

Плывущая по теплым волнам бренди, Виктория не уловила сарказма.

– Ну, мы все-таки дальняя родня. – Она сделала паузу, пытаясь найти в его лице хотя бы признак благожелательности. – У меня не осталось никого из родственников, кроме дяди Чарльза и вас. Как вы думаете, не могли бы мы относиться друг к другу как кузены?

Казалось, он был поражен ее предложением, а затем повеселел:

– Полагаю, это возможно.

– Благодарю рас.

– Ну а теперь спите.

Она кивнула и свернулась под простыней калачиком.

– Ой, я совсем забыла извиниться – за то, что наговорила вам, когда вышла из себя. У него скривились губы.

– Вы сожалеете о своих словах? Виктория подняла брови, глядя на него с сонной нахальной улыбкой.

– Все, что я сказала, было вами до последнего слова заслужено.

– Вы правы, – признал он усмехаясь. – Но не задавайтесь уж чересчур.

Подавив острое желание протянуть руку и потрогать ее пышные волосы, Джейсон вернулся к себе и налил бренди, затем сел, положив длинные ноги на низенький столик. Продолжая усмехаться, он углубился в размышление о том, почему Виктория Ситон возбудила в нем такое странное покровительственное чувство. Ведь он намеревался, как только она появится здесь, отправить ее обратно в Америку. Причем это было еще до того, как она нарушила заведенный порядок в поместье.

Но сейчас она выглядела такой растерянной и уязвимой, такой юной и симпатичной, что он не мог удержаться от того, чтобы не проявить отеческую заботу о ней. Или, может быть, на него так подействовала ее откровенность? Или ее глаза, которые, казалось, вглядывались прямо в его душу? В ней, чувствуется, напрочь отсутствовало стремление к флирту. «Да это ей и не требуется, – хмыкнул Джейсон про себя, – такие глаза могут соблазнить и святошу».

– Не могу описать, как я сожалею о том, что произошло вчера вечером, – говорил Чарльз Виктории на следующее утро за завтраком, и его лицо при этом выражало искреннее раскаяние. – Я поступил не правильно, объявив о вашей помолвке с Джейсоном, но мне так хотелось надеяться, что ваш брачный союз возможен-. Что касается леди Кирби, то она попросту старая карга, а ее дочка уже в течение двух лет бегает за Джейсоном, вот почему они обе примчались сюда, чтобы взглянуть на вас.

– Нет нужды объяснять все это вновь, дядя Чарльз, – мягко сказала Виктория. – В конце концов, это никому не причинило вреда.

– Может, и так, но в дополнение к прочим неприятным свойствам ее натуры Кирби – худшая из сплетниц. Теперь, когда она лично удостоверилась в вашем присутствии здесь, она непременно устроит в свете жуткий переполох, и сюда хлынет нескончаемый поток визитеров, также жаждущих лично взглянуть на вас. Стало быть, вам немедленно следует обзавестись подходящей компаньонкой, чтобы ни одна душа не могла упрекнуть вас в том, что вы проживаете одна в доме с двумя мужчинами.

Чарльз поднял голову, чтобы взглянуть на входившего Джейсона, и Виктория вся напряглась, умоляя Всевышнего о том, чтобы перемирие, заключенное накануне вечером, осталось в силе при свете дня.

– Джейсон, я как раз объяснял Виктории необходимость присутствия компаньонки. Я послал за Флосси Уильсон, – добавил он, имея в виду свою тетю – старую деву, которая когда-то помогала ухаживать за маленьким Джейми. – Она самая настоящая чванливая гусыня, но в то же время – моя единственная родственница и единственная подходящая компаньонка для Виктории, которая мне известна. Несмотря на тупость, Флосси знает, как надо вести себя в обществе.

– Прекрасно, – рассеянно сказал Джейсон, подходя к месту, где сидела Виктория. С высоты своего роста он, как обычно, бесстрастно взглянул на нее. – Надеюсь, у вас не осталось никаких неприятных ощущений от бренди, с которым вы вчера вечером познакомились в своей опочивальне?

– Отнюдь, – одарила она его лучезарной улыбкой. – По правде говоря, я полюбила бренди, когда немного привыкла к нему.

Ленивая усмешка озарила его загорелое лицо, и у Виктории сильнее забилось сердце. У Джейсона Филдинга была такая улыбка, которая могла растопить и ледник!

– Будьте осторожны, не переусердствуйте с алкоголем… – сказал он и, поддразнивая, добавил:

– кузина.

Целиком погрузившись в мечты о дальнейшем развитии дружбы с Джейсоном, Виктория больше не прислушивалась к тому, что обсуждали между собой мужчины, пока Джейсон не обратился непосредственно к ней:

– Вы слышите, Виктория?

Девушка непонимающе взглянула на него.

– Извините, я не прислушивалась.

– В пятницу я ожидаю с визитом гостя, который недавно возвратился из Франции, – повторил Джейсон. – Если он приедет с женой, то я хотел бы представить вас ей.

Радость, вспыхнувшая от такого официального признания ее, быстро угасла, когда он продолжил свою мысль:

– Графиня Коллингвуд – отличный образец того, как следует вести себя в обществе. Вы поступите мудро, если понаблюдаете за ее поведением и постараетесь подражать ей.

Виктория вспыхнула, чувствуя себя нашалившим ребенком, которому сказали, что он должен следовать примеру кого-то другого. Более того, она уже познакомилась с четырьмя английскими аристократами – Чарльзом, Джейсоном, леди Кирби и мисс Джоанной Кирби. И пришла к выводу, что, если не считать Чарльза, с аристократами трудно ладить, так что Виктории вовсе не улыбалась перспектива познакомиться еще с двумя субъектами из этого племени.

Тем не менее она подавила раздражение и постаралась не думать об очередном предстоящем кошмаре.

– Благодарю вас, – вежливо сказала она. – Буду с нетерпением ожидать встречи с ними.

Следующие четыре дня Виктория приятно провела в компании Чарльза или занимаясь написанием писем. На пятый день после обеда она спустилась в кухню, чтобы запастись едой для Вилли.

– Это животное так раздобреет от вашей кормежки, что на нем можно будет ездить верхом, – добродушно предупредила ее миссис Крэддок.

– До этого еще далеко, – улыбнулась девушка. – Можно мне взять вон ту большую косточку, или вы собираетесь положить ее в суп?

Миссис Крэддок заверила Викторию, что кость ей не понадобится и она смело может ее взять. Поблагодарив, девушка было пошла во двор, как вдруг что-то вспомнила и обернулась.

– Вчера вечером мистер Фил.., то есть я хочу сказать, его милость, – осеклась она, заметив, как застыли лица присутствующих при одном упоминании хозяина, – сказал, что такой жареной утки он не пробовал ни разу в жизни. Не знаю, успел ли он сам сказать вам об этом, – объяснила Виктория, прекрасно зная, что Джейсону, вероятнее всего, такое и в голову не придет, – но мне казалось, вам будет приятно услышать это.

От удовольствия полные щеки миссис Крэддок покраснели.

– Спасибо, миледи, – вежливо ответила она. Виктория отреагировала на упоминание ее титула улыбкой и, махнув рукой, вышла.

– Вот это настоящая леди, – объявила миссис Крэддок подручным, когда девушка ушла. – Она ласкова и добра и отнюдь не похожа на тех безразличных ко всему мисс, которых можно встретить в Лондоне, или на тех высокородных особ, которых его милость приглашает время от времени в гости. О'Мэлли говорит, что она графиня. Он слышал, как его светлость сказал об этом на днях леди Кирби.

Виктория понесла еду к тому месту, где она оставляла ее для Вилли уже девять дней подряд. Вместо того чтобы попятиться назад, в тень деревьев, как он обычно делал, пес, увидев ее, затрусил вперед.

– Вот, Вилли, – сказала Виктория ласково, – смотри, что я тебе принесла.

Когда огромный серебристо-черный пес подошел почти на расстояние вытянутой руки – гораздо ближе, чем прежде, – девушка не смогла сдержать радостной улыбки.

– Если ты дашь мне себя погладить, Вилли, – сказала она, тихонько приближаясь к нему и протягивая миску, – я принесу тебе еще одну вкуснейшую косточку вечером после ужина.

Он остановился как вкопанный, наблюдая за ней не то со страхом, не то с недоверием.