– Судя по всему – нет.

День клонился к вечеру, Виктория сидела в гостиной в ожидании мужа, у которого были дела в городе. Неожиданно в дверях появился пожилой дворецкий, управлявший прислугой в лондонском доме Джейсона.

– Ее светлость герцогиня Клермонт желает встретиться с вами, миледи. Я сказал ей…

– Он сказал, что ты не принимаешь сегодня, – резко продолжила ее светлость, к ужасу дворецкого, уверенно входя в гостиную. – Безмозглое чучело, видимо, не понимает, что я – член семьи, а не гостья!

– Бабушка! – воскликнула Виктория, стремительно вскочив с кресла навстречу старой леди.

Украшенная тюрбаном голова герцогини повернулась к шокированному дворецкому.

– Вот так-то! – резанула она, помахивая тросточкой перед его носом. – Слыхал? Бабушка! – удовлетворенно подчеркнула она.

Униженно бормоча извинения, дворецкий с поклоном удалился, оставив хозяйку наедине с ее грозной родственницей, которая устроилась в кресле и водрузила испещренные голубыми жилками руки на украшенную драгоценными камнями ручку трости, зорко вглядываясь в лицо правнучки.

– Сдается мне, что ты довольно счастлива, – с некоторым удивлением заключила она.

– Так вы приехали в город, чтобы убедиться в этом? – спросила девушка, садясь напротив.

– Я приехала повидать Уэйкфилда, – многозначительно заявила прабабушка.

– Его нет, – обеспокоенно сказала Виктория. Лицо герцогини стало еще более хмурым.

– Так я и думала. Уже всем известно, что он отстранился от тебя! Я сотру его в порошок и задам ему хорошую трепку, даже если мне для этого придется прочесать всю Европу, чтобы найти его!

– Меня просто потрясает, – посмеиваясь, процедил Джейсон, входя в гостиную, – что все мои знакомые побаиваются меня, за исключением моей миниатюрной жены, ее младшей сестры и вас, герцогиня, дамы втрое старше меня и втрое меньше меня весящей. Из этого я могу сделать лишь один вывод: по наследству передаются не только физические особенности, но и мужество или, если хотите, опрометчивость. Однако, – усмехаясь, закончил он тираду, – продолжайте: я готов получить от вас нахлобучку прямо здесь, в своей собственной гостиной.

Герцогиня поднялась и сердито уставилась на него.

– Итак, вы наконец вспомнили, что к чему и что у вас есть жена! – властно заявила она. – Я говорила вам, что на вас ложится ответственность за счастье моей внучки, а вы не делаете ее счастливой. Абсолютно не делаете!

Джейсон удивленно оглянулся на жену, которая отрицательно покачала головой и беспомощно пожала плечами.

Удовлетворенный тем, что она здесь ни при чем, он обнял жену за плечи и спокойно сказал:

– Так в чем же заключается невыполнение моих супружеских обязанностей?

Герцогиня поражение открыла рот.

– В чем?! И вы еще спрашиваете, стоя передо мной как невинный агнец, в то время как я располагаю абсолютно достоверными сведениями, что вы с ней спали в Уэйкфилде всего шесть раз!

– Бабушка! – в ужасе взмолилась молодая хозяйка.

– Молчи, Виктория, – продолжала прабабушка, пронзая Джейсона презрительным взглядом. – Двое ваших слуг – родственники двух моих, и они рассказали мне, что весь Уэйкфилд-Парк погрузился в траур, когда вы целую неделю после свадьбы не посещали постели своей жены.

У Виктории невольно вырвался стон, и Джейсон покровительственно прижал ее к себе покрепче.

– Итак, – резко потребовала герцогиня, – что вы на это скажете, молодой человек?

Джейсон задумчиво приподнял одну бровь.

– Скажу, что, по всей вероятности, мне придется перекинуться парой ласковых слов со своей прислугой.

– Посмейте только легкомысленно подойти к этому вопросу! Уж вам-то хорошо известно, как вести себя с женой в постели. Кто не знает, что все эти последние годы половина замужних дам Лондона вздыхала по вас. Если бы вы были напыщенным хлыщом с воротничком, упирающимся в подбородок, тогда я могла бы понять, что вы не знаете, как произвести для меня наследника…

– В мои намерения входит сделать главной целью своей жизни именно появление на свет вашего наследника, – твердо и в то же время забавляясь, заявил Джейсон.

– Я больше не потерплю хождений вокруг да около… – предупредила герцогиня, чуточку смягчившись.

– Вы и так были чересчур снисходительны, – весело согласился он.

Пренебрегая его шутливым тоном, старая леди величественно кивнула:

– Ну вот, поскольку мы поняли друг друга, я не буду возражать, если вы пригласите меня отужинать. Но имейте в виду, что у меня мало времени.

С озорной улыбкой Джейсон предложил ей руку.

– Можно не сомневаться, что вы намерены нанести нам более продолжительный визит чуть позднее – скажем, месяцев через девять?

– Тютелька в тютельку, – серьезно подтвердила она, но Виктория уловила в ее глазах смешинку. Когда они направились в столовую, старая леди приникла к уху правнучки и шепнула:

– Дьявольски красив, правда, дорогая?

– Невообразимо! – согласилась Виктория, погладив руку герцогини.

– И несмотря на всякую болтовню о вас, ты счастлива, не так ли?

– Нет слов.

– Мне бы хотелось, чтобы ты навестила меня в ближайшие дни. Кдермонт-Хаус находится всего в пятнадцати милях от Уэйкфилда, по дороге, идущей вдоль реки.

– Я обязательно приеду.

– Можешь взять мужа.

– Благодарю.

В последующие дни маркиз и маркиза Уэйкфилд побывали на самых блестящих приемах, где собиралось высшее общество. Больше не было никаких толков о его «жестоком» обращении с первой женой, так как все видели своими собственными глазами, что Джейсон, лорд Филдинг, – самый преданный и щедрый из мужей.

Достаточно было взглянуть на эту пару, чтобы убедиться, что леди Виктория искрится от счастья, а ее высокий красивый муж обожает ее. По правде говоря, было трудно поверить своим глазам, когда прежде высокомерный, сдержанный Джейсон Филдинг самозабвенно улыбался своей молодой жене, вальсируя с ней, или громко смеялся, сидя с ней в театральной ложе и услышав ее реплику, сказанную ему шепотом на ухо.

Очень скоро все сошлись во мнении, что маркиза оклеветали, недооценили и не правильно понимали. Лорды и дамы, прежде с опаской относившиеся к нему, теперь усиленно искали его дружбы. Через пять дней после того, как Виктория постаралась пресечь зловредную болтовню за спиной мужа, говоря о нем с восхищением и благоговением, лорд Армстронг нанес Джейсону визит с целью получить от него дружеский совет по поводу обращения с прислугой и арендаторами. Сначала лорд Филдинг был несколько обескуражен, но потом понял, где собака зарыта, и предложил лорду Армстронгу лучше посоветоваться на этот счет с леди Филдинг.

А на приеме в доме Уайта в тот же вечер за игрой в карты лорд Бримуорти добродушно поставил в вину Джейсону последнюю покупку своей супруги – безумно дорогой гарнитур из сапфиров. Лорд Филдинг бросил на него плутоватый взгляд, поставил пятьсот фунтов на следующую взятку, а через минуту обыграл лорда Бримуорти на всю сумму.

На следующий день в Гайд-парке, где Джейсон учил Викторию управлять великолепным новым фаэтоном с высоким верхом, купленным специально для нее, напротив них резко затормозил экипаж и три пожилые леди воззрились на лорда Филдинга.

– Поразительно! – сказала графиня Дреймор своим спутницам, рассматривая Джейсона в монокль. – Она и впрямь замужем за Уэйкфилдом! – И обернулась к приятельницам:

– Когда леди Виктория сказала, что ее муж – воплощение благородства и доброты, я подумала, что она говорит о ком-то другом!

– Он не только благороден, но и храбр, – прокудахтала самая пожилая леди, наблюдая, как экипаж супружеской пары с опасным креном делает поворот. – Они уже дважды чуть не перевернули фаэтон!

Для Виктории жизнь превратилась в сплошное наслаждение. По ночам Джейсон доставлял ей океан удовольствия и учил ее делать то же самое. Он добивался от нее такой бурной страсти, о существовании которой она даже не подозревала, а затем делил ее с ней. Она же, в свою очередь, научила его доверять ей, и теперь он целиком отдался жене – всем телом, сердцем и душой. Он дарил ей всю свою любовь и внимание, делал невообразимые подарки.