— Двенадцать разрядов… — простонал я. — Там же памяти всего четыре килобайта можно напрямую адресовать! Для увеличения нужно смешные страницы по 128 байт использовать!

— Байт – это восемь бит? — поинтересовался Марк. И не дожидаясь ответа продолжил: – Конечно маловато, но вполне возможно сделать адресацию в шестнадцать бит. Как раз недавно по министерству указание было использовать исключительно степени числа два.

На последних словах старосята как-то очень невежливо заржали. Поэтому я не стал говорить, кто был инициатором такого глупого по их мнению приказа.

— Это немногим лучше! — меня не собирался меня покидать лютый скепсис.

— Шестидесяти четырех тысяч слов в монопольном режиме хватит для всех задач! — удивился моему унынию Филипп Георгиевич.

— Билл Гейтс!!! — Не выдержал я. И поправился – Б. ть!

Впрочем, на это никто особого внимания не обратил, только Старос бросил на меня очень задумчивый взгляд. Небось пытается лихорадочно припомнить всех своих заморских друзей и врагов. Но 64 килобайта оперативки, это даже не 640, о которые споткнулся прогресс в моем будущем! Совсем мало, хотя… Приходилось не раз читать про знаменитый 8-разрядный процессор Z80 [124]. Даже его эмуляторы под PC в интернете встречались, и всякие разные игрушки, вплоть до 3D шутера от первого лица. Значит хватало пользователей подобных систем, не полный отстой.

— Филипп Георгиевич, можно вас на минутку? — Не при всех же говорить про системы шифрования. Да и вообще, не стоит про это говорить в принципе!

— Да, конечно.

Мы вышли в коридор.

— Будет ли восьмиразрядная ЭВМ с оперативкой в шестьдесят четыре килобайта иметь скорость математических вычислений, сравнимую хотя бы с БЭСМ-4?

— Хм… Старос не думал и секунды. — Если у ваших интег… микросхем действительно такое время срабатывания, то такой компьютер будет намного быстрее. — он отвел глаза в потолок, явно что-то рассчитывая. — Да, пожалуй как минимум под мегагерц тактовой частоты выйти можно. Уж тысяч на 100 операций в секунду точно [125]. И не надо такой большой памяти, вон, в «УМе» – всего двести пятьдесят шесть слов. Этого обычно хватает для управления.

— Даже так? А хитрые математические операции, работа на числах с плавающей точкой?

— Молодой человек! Разумеется, тут все сильно хуже. Слово короткое, а доступ к памяти сделать быстрым сложно [126].

— Думаю, это узкое место мы сможем ликвидировать. — небрежно отмахнулся я.

— What?! — Старос неожиданно испугал меня возмущенным криком.

— Микросхемы, Филипп Георгиевич. — поспешил я с ответом. — Можно собрать ячейки памяти почти так же как логику. Там есть сложности, но надеюсь, что на «Пульсаре» их преодолеют уже в этом году.

— И сколько слов можно будет разместить в подобной интегральной схеме?

— Милли… Для начала десятки, но надеюсь, что дело быстро дойдет до сотен.

— My God… — Старос схватился за голову буквально, двумя руками. — Петр, раскрой секрет. Я себя считал самым необычным ученым в стране, но ты… Настоящая черная дыра! Ничего не понимаю. Ты свободно пользуешься непривычными терминами и явно долго жил за пределами СССР. Этого не скроешь! Сначала я был уверен, что ты, как и я, работал в США. Но в американской прессе нет ничего подобного! А твои постоянные оговорки… Ооо!

— Извините, Филипп Георгиевич, — форменное свинство отвечать отказом на такой крик души. — Мне очень хотелось бы рассказать вам свою историю. Но… Не могу! Да и все равно никто в такое не поверит.

— Ок! — Старос тяжело вздохнул. — Слишком хорошо понимаю. Тебя в КПСС уже приняли?

— Нет! А что? — я отрицательно покачал головой. Ну и мастер он на ходу менять тему разговора.

— Петр, не повторяй моей ошибки. — Увидев в моих глазах полное непонимание, он продолжил: – Мне партбилет выдал лично Никита Сергеевич, чуть не тайно, никого не спросив. Да еще с номером из первой десятки. Вот с тех пор меня в Ленинградском обкоме ненавидят.

— Спасибо Филипп Георгиевич! — искренне поблагодарил я. Такой совет дорогого стоит, без шуток. — Пойдемте, а то ваши ребята мебель поломают.

Крики из комнаты проникли даже через плотно прикрытую дверь. Старосята обсуждали универсальную шину. Собственно, при разработке техзадания я первоначально думал о привычной ISA, теперь самое время вернуться к этой концепции. Промышленные контроллеры в моей истории частенько делали на персоналках, значит, сгодится и сейчас. Общие положения о системе прерываний и прямом доступе типа ПДП были приняты без особых возражений, предупредили, что потребуется немало элементов для реализации сложного механизма арбитража. Поругались только на избыточность блочной пересылки, которая мне была категорически нужна для подключения жестких дисков и видеокарт. Но в требования включить не отказались.

А вот по поводу количества линий вышел небольшой спор. Шину ISA на 16 разрядов [127]в компьютерах я успел застать, точно запомнил – 98 контактов. Значит под адрес и данные уходило что-то типа 16 + 16, всего треть. Остальное было занято под управление и питание. Но тут хотели уложиться примерно в 50 линий. Спорить не стал, спецам виднее. Главное, удалось отпинаться от навивки, такой «надежной и масштабируемой технологии». Пусть сразу работают с текстолитом. Жалко, что многослойные платы тут не применяются. Вернее, теоретически они «есть», но их освоение как раз в той стадии, когда надо говорить «нет».

В общем, остаток дня мы провели с большой пользой. Хотя полностью довольными старосята стали лишь после твердого обещания сразу после завершения работ по компактному минипроекту заняться настоящей ЭВМ, примерно как было прописано в первоначальном ТЗ. Разработка 8-разрядной машины им казалась слишком простым и неинтересным делом – «разве что испытать интегральные схемы логики». Хорошо, если так будет на самом деле.

Вечером летели в дефолт-сити вместе, кстати, после объяснения подобного названия Москвы на примере железных дорог Старос пришел в восторг. Как бы не прижился антисоветский мем раньше времени. Решить все вопросы попросту не успели, да и «Пульсаровское» производство он захотел посмотреть своими глазами. Без этого он отказывался верить в возможность скорого появления в СССР микросхем с тысячами элементов «на борту».

Филипп Георгиевич еще не знал, что через несколько дней с ним захочет пообщаться сам Шелепин. Затем под скромное СКБ-2, расположенное на чердаке «Военмеха», специальным постановлением Совмина будет выделен один из недавно построенных ВНИИТрансмашем корпусов в поселке Горелово Красносельского района, совсем рядом с выпускающим УМ-1НХ Ленинградским Электромеханическим заводом. Как Устинову удалось «убедить» всесильное танковое лобби поделиться элитной производственной недвижимостью – останется загадкой даже для опытных аппаратчиков.

Уже через месяц основной проблемой генерального конструктора СКБ-2 станет поиск людей на направления разработки центрального процессора, полупроводниковой памяти, разнообразной периферии и программного обеспечения еще несуществующей ПЭВМ. Лучше всего устроятся молодые старосята – они внезапно станут начальниками огромных отделов, некоторые из которых уже через несколько лет превратятся в полнокровные КБ и НИИ.

…Пока мои спутники дремали под грохот турбин Ту-104, постарался подвести итоги. Собственно, они оказались совершенно неутешительными. Планировал перескочить через этап, сделать сразу «нормальный» персональный компьютер. Для начала на простой «логике», с перспективой его перевода на одну плату в обозримые сроки. Размечтался, прогрессор-перфекционист!

Теперь придется делать какой-то жалкий обрубок, совсем как в истории моего мира. Хорошо хоть не 4-битный Intel 4004, если я правильно понял старосят, то по размеру легко пролезает что-то в районе i8080. Жалко что моя память ничего про него не сохранила кроме самого факта существования. Разве что попробовать в очередной раз порыться в ворохе книг, бездумно выкачанных из интернета в 2010 году.