— Понятно все! — я постарался пошире улыбнуться. — Зайдите после обеда, расскажу что нужно делать.

Однако Анатолий, к которому я обратился за консультацией, лишь облегченно рассмеялся, едва дослушав до половины:

— Петя, ты разве не знал, что выигравший пять тысяч человек может без очереди купить "Волгу"?

— Нет… — удивился я. — Постой, ты хочешь сказать, что "Волгу" можно продать дороже шести тысяч?

— Именно! Не просто дороже, а тысяч за десять. Да еще никто не будет задавать вопросов, откуда у обычного советского завмага такие деньжищи! [346]

Перед моими глазами "проявилась" сцена из еще не снятой "Бриллиантовой руки" [347], та, где подпольный "шеф" хвастается, что нашел на субботнике клад, сдал государству, а на премию в 25 процентов купил по совету друзей автомобиль "Москвич". Когда в финале выясняется, что вместо клада было им же привезенное контрабандой золото – меня занимал вопрос: зачем идти на серьезное преступление, а потом отдавать Ў государству? Где вообще логика? И вот теперь все легко встало на свои места.

— В общем, ничего криминального тут нет, — продолжал Анатолий, не дожидаясь, пока я рассортирую свои воспоминания. — Спекуляция, конечно, можно коллегам из ОБХСС наводку дать… Но они Анну Михайловну могут зацепить. Ничего ей не будет, конечно, но потаскать могут неприятно.

— Стоп-стоп! — притормозил я размышления брата жены. — Ты не можешь кого-нибудь из своих отправить, чтоб посмотрел издали? Заодно приглядят, чтоб тетю Нюру не обидели?

— Можно… — Анатолий на секунду задумался. — По идее, это даже правильно будет. Потом отдадим материал коллегам, им знать не надо, за кем мы наблюдали. А в "комитете" корысть Анны Михайловны никому точно не интересна, разве что посмеются лишний раз, или позавидуют удаче.

— Вот, другое дело! — обрадовался я. — Так говоришь, дешевле десяти тысяч не стоит отдавать облигацию?

— Разумеется, — подтвердил Анатолий. — Вообще, в Москве аж до пятнадцати тысяч иногда цена долетает, но обычно около двенадцати.

…На следующий день дело у Анны Михайловны вполне успешно сладилось. Хотя нормальную цену выжать из перекупщика ни она, ни дети не смогли, но все же семь тысяч пятьсот рублей – совсем не пять. Огромные, можно сказать необъятные деньги для простого советского человека. И на троих делится хорошо. Так что до конца недели все НИИ "Интел" обедало не отходя от рабочих мест. Приготовленных тетей Нюрой пирогов с горбушей хватило всем.

Продолжение истории с монитором и клавиатурой не заставило себя долго ждать. Явившихся за рецензией начинающих ученых ждал сюрприз. А именно, вместо доброго распития чая с пряниками, как это бывало обычно, я оставил их стоять у стола, и толкнул настоящую речь:

— Пришли за решением? Долго думал, что со всем этим сделать. И знаете почему? — сделав художественную паузу, я поднял расстеленный ватман с красиво вычерченным общим видом "макродисплея". — Вы же просто сменили обертку, оставив старую капиталистическую идею! А что говорил наш вождь, товарищ Ленин? "Брат, мы здесь тебя сменить готовы, победим, но мы пойдём путём другим!" [348]От вас я, страна и весь народ ждали прорыва, полета мысли, талантливых идей, а получили невыполнимый прожект! Вы инженеры или художники из редакции "Техники – молодежи"? В общем… — я поднял все листы перед собой, картинкой к ребятам. — Смотрите? Все хорошо видно?

— Да… — ничего не понимая ответил Иван "первый".

— А так?! — я резко разорвал результаты месячной работы научного отдела пополам. — Или так?! — сложив обрывки, постарался повторить действие, но ничего не получилось, поэтому просто бросил остатки работы на стол.

Немая сцена была достойна Гоголя. Гордые Мэ-Нэ-эСы явно пришли за похвалами и обсуждением мелких деталей, ведь решение получилось красивым и хорошо проработанным. А тут какой-то начинающий самодур их мордой об стол, да через колено. Впрочем, настрой был хорош, и ломать его было преступлением против Макаренко [349].

— Делать надо заново. Вообще, все с нуля. — я плюхнулся в жалобно скрипнувшее кресло и откинулся на спинку. — Поймите, мы должны создать систему лучше IBM! И намного, в разы! — Про себя я добавил: "Надеюсь, в американской корпорации не услышат моего пафоса, а то помрут… От смеха".

Ребята переминались с ноги на ногу, не понимая, что делать дальше. Поэтому пришлось продолжить монолог:

— Нет! — я еще раз поднял обрывок чертежа и брезгливо покрутил его в руках. — Начинать будете с минус десятого этажа. Сначала вам нужна перестройка мозгов, потом придется поменять привычки и научиться видеть задачу с другой, противоположной стороны. Только после этой длинной и тяжелой работы над собой можно положить первый камень в фундамент мового мира. Иначе мы неизбежно будем снова и снова претворять в жизнь прошлое.

Еще раз посмотрев на охреневшие физиономии, я толкнул по столу в их сторону поллистика бумаги с уточненными требованиями к системе.

— Забирайте постановку задачи, и жду с эскизным решением через два дня.

Надо было видеть, Иваны выпятились из моего кабинета задом, как с приема магараджи! И поделом, нечего было подкалывать и рисовать всякую чепуху. Надеюсь, ребята никогда не узнают истинного источника моего вдохновения. А то получится смешно, примерно как с королем Швеции, у которого после смерти обнаружили татуировку "Смерть королям" [350].

Разумеется, ни через пару дней, ни даже через неделю ничего годного не появилось. Кучу раз хотел плюнуть на педагогику, и сделать всю идейную проработку самостоятельно. Но пересиливал себя, и всегда ограничивался только критикой и минимум позитивных идей. Постепенно начали проявляться результаты, несколько раз ребята меня реально удивили рациональностью мышления. Например, они обоими руками ухватились за идею клавиатуры с "мембранной" основой. И начали ее продвигать по инстанциям со всем энтузиазмом молодости.

С ходу оказалось, что конструкция клавиши будущего тянет минимум на авторское свидетельство, если не на целую их пачку. Причем точное литье пластмассовых "качелек" [351]может быть начато в СССР в любой момент… Как только найдется валюта на покупку станков. Все имеющиеся у МЭПа мощности заняты корпусами логики и прочих микросхем, да и не подходят они для столь деликатной работы. Помочь, как ни странно, могли производители игрушек. Для "РУсского кубИКа", к которому все больше прилипало старое название "РУБИК", еще зимой 1965 года были закуплены новейшие шнековые литьевые машины [352]. Вот только в ближайшие несколько лет к ним было лучше не подходить, штамповка головоломок шла в три смены.

Не лучше обстояли дела с воспроизводством электропроводящей резины "штемпеля". Кто бы мог подумать, что советские химики не смогут сделать материал, который выдерживает сотню тысяч нажатий, не оставляет при этом токопроводящих следов на дорожках, и стоит хотя бы малость дешевле золота. Еще я сглупил, при разборке ноутбука не снял образцы, а санкции на повторную "хирургическую" операцию Шелепин не дает. И правильно, на самом деле, первый раз был авантюрой, но уж очень все хотели увидеть фотографии. В итоге СССР опять будет тратить валюту на промышленное оборудование. Хорошо хоть не китайское, как в России 21-го века, а британское или американское. Иногда мне кажется, что даже небольшой шажок в микроэлектронике вызывает настоящую революцию в смежных отраслях, более того, возникают новые направления развития науки и техники [353].