— Ты в это веришь?

Дрожащий голос демонессы, не позволил ему съязвить относительно того, что он на это надеялся. Дьявол даже подумать себе об этом запретил.

— Трудно сказать, — пожал плечами, нахмурился. — А напомни, что там должно произойти по Галиным проклятиям?

— Первое: невесту для Нардо должна бабушка выбрать, а второе, что все его дети должны быть похожи на соседа. — И ласковые пальчики Олимпии описали круги на его груди, взялись за пуговицу с явным намерением ее оторвать.

— С первым ясно, — ухмыльнулся Темный Повелитель, перехватывая ее руки, — вот-вот выберем. А со вторым что решили?

— Ты мог бы за все заслуги избранной жертвенницы построить ей небольшой замок тут на Олимпе. Если быть точной, то в непосредственной близости от резиденции моего старшего брата.

— Замок? — недоверчиво протянул Темнейший.

— Да.

— Тут? — его недоверие переросло в возмущение.

— Да, дорогой.

— Это слишком…

— Дешево, милый, — остановила она его возмущения, прижав тонкий пальчик к дьявольским губам. — По сути, муж и острова у нее уже имеются, и подарок, преподнесенный тобой, будет как нельзя кстати.

Он затих, обдумывая между тем, куснуть ее пальчик или не стоит. А то вдруг заиграется и брачную ночь продолжит здесь. Не хотелось бы, хотя… Из видений о ложе, усыпанном розами, и обнаженной демонессе среди кроваво-красных лепестков его вырвал ее чуть смущенный голос.

-..но, если хочешь, то помимо дворца ты вполне можешь облагодетельствовать Галю дополнительно, по своему вкусу.

— Еще и по своему вкусу? — и мысленно: «А, может быть, с этой заразы и мужа хватит?!»

— Да, еще, — продолжила настаивать она. Загадочно улыбнулась и, глядя на хмурое лицо правителя Аида, томно произнесла. — Ведь я ни за что не поверю, что вышла замуж за скрягу и скупердяя.

Он поперхнулся собственным возмущением, ловя каждое слово:

— Ты же Люциус сын Люцифера, Светлейший из Темнейших. Самый честный, благородный и великодушный правитель Аида.

— За всю историю? — поинтересовался дьявол, склоняясь к ней.

— За всю, — водная демонесса легко уклонилась от его губ и вывернулась из рук и указала на девиц отображенных черным камнем. — Люциус, вернемся к насущному вопросу. Одна из них наша Галя.

— И она уж точно не то пугало, что стоит у дальней стены, — прошептал он, таки добравшись губами до алеющего ушка Олимпии.

— Не знаю, может и она… Но меня другое смущает, если Нардо сильно ранен, бабушка от него ни за что не отойдет. И я боюсь ошибиться с выбором. Вдруг проклятье требует полного контроля с ее стороны.

— Скажи, моя сладость, а до этого все прошло спокойно? Ранее ты не волновалась и ничего не боялась, так?

— Да.

— Вот и сейчас не стоит тратить на это целый час нашей супружеской жизни! — сердито прорычал он, прижав к себе почти супругу. Протестов не последовало, после долгого поцелуя Люциус сердито предложил. — Дай я с выбором поиграю. Если мы ее до сих пор в серых мирах не потеряли и каким-то непостижимым образом из Рогри выловили, опасаться бессмысленно. И даже выбор можно сделать, закрыв глаза.

— Но…

— Ты мне доверяешь? — глаза сияющие сущей тьмой, выжидательно воззрились на нее.

— Да, — прошептала демонесса.

— Вот и правильно, — в следующее мгновение Люциус уже сидел перед пультом и, удерживая любовь всей своей жизни на руках, потребовал: — А теперь поцелуй меня, чтобы нам улыбнулась удача!

Ненавижу конкурсы!

А конкурсы красоты в особенности, потому что мне хорошо известна их гнилая подноготная. Как попой ни крути, ты не понравишься судейству, если у них свой особый вкус и если этот вкус им проплатили. Да и участвовать, как выставочный экспонат в музее или точнее, как лот на аукционе, глупо. Потому что нервишки пошаливать начинают, а самооценка вниз летит не хуже температуры в зимнюю стужу. А почему? А потому, что обидно. Ту, такую-сякую с кривыми зубами худыми ногами и искусственной грудью выбрали, а меня нет! И сразу возмущение: Как же так! Куда смотрели судьи, где справедливость?! Я лучше!

Так вот мне чужая оценка не нужна. Я красавица, умница, сама прелесть, и знаю это. Пусть только кто-нибудь попробует заявить обратное, в ответ могу и в нос дать из чисто мстительной вредности. Кстати, вредность не порок, а та самая изюминка, что есть в каждой представительнице прекрасного пола. Просто этой размноженной изюминки во мне свыше крыши и периодически меня от нее распирает. Вот как сейчас.

Стоим на красных постаментах, зависших над черной пропастью, каждая под странным светящимся символом, все такие красавицы, одна я черте что. Эх, не стоило злить распорядительниц конкурса, а после этого заикаться о краске. Макнули, так макнули, с головой. И теперь стою, как смерть белая, и, как мочалка лохматая. А там где краска коснулась вампирского окраса на коже, я теперь нежно розовая. Этакий общипанный белый цыпленок в стеснении. Жуть! Зато кулон на мне оставили. И это хорошо, даже если меня какой-нибудь слепец и выберет, супружеский долг никто исполнить не сможет.

Итак, стоим мы, красивые. Ждем, типа чуда. А оно все не происходит. Вначале огоньки над нами, как-то совсем уже нерешительно загорались, но так никого и не выбрали, а потом и вовсе погасли.

— Уснули они там что ли?

— Лучше бы сизохли! — судя по рыку, это выразилась какая-то из вампирок. Их раздраженное рычание значительно отличалось, от звериного, которым обладают оборотницы.

— Не переживай, издохнут, — нашлась я с ответом.

— Когда? — радостно спросили все присутствующие.

— Когда-нибудь.

Ну, а что? Все когда-нибудь кончается, и этого гениального события можно дождаться, если терпения хватит и жизненных сил.

— А-а-а-а-а… — протяжное разочарование наполнило зал тоской.

Дальше стоим, проходит несколько минут в молчании прерываемом только вздохами, скрипом зубов и, стыдно признаться урчанием моего живота. При особо громком звуке на меня покосилась соседка справа.

— Сутки ничего не ела, нормальная реакция здорового организма, — незамедлительно проинформировала я.

— А сдерживать свои… реакции не пыталась?

— Пыталась, бесполезно. Проще любознательным хуком правой дать в нос.

— Что дать, куда? — возмутилась девица, и я подумала, что надо бы как-нибудь ее отвлечь, да и себя. Конечно, мой хук правой хорош, старший братец собственноручно тренировал, но костяшки после него болят адски. Так что лучше я тему сменю.

— Извините за абсурдность вопроса, я все понять не могу смысл конкурса.

— Ты совсем не в себе, да? — прищурилась эта, кажись, демонесса.

— Это провокационный вопрос, отвечать на него не буду.

И продолжила, обращаясь к остальным:

— А действительно, почему во славу той войны, в которой погибло огромное количество представителей ваших… — тьфу ты! Опять забыла, — …наших народов, вдруг устраивается смотр невест. Что за чушь? Это же откуп за восстание миров!

— И что ты хочешь этим сказать? — проявила интерес демонесса по левую сторону от меня.

Припомнила сущую печаль Госпожи Родавы по кровавым боям и заявила на полном серьезе:

— Что Темнейший должен был придумать поистине варварские конкурсы, где представители трех рас резали друг друга!

В зале послышались аплодисменты.

— Вот теперь в ней чувствуется кровь Амиртош Има-Ро! — А это вырисовалась кровопийца, она же глядя на меня, как профессор истории на девчонку лет пяти, сообщила, что отбор невест возник из-за шестого демона.

— После амнистии он отказался возвращаться на родину.

— В смысле?

— Из-за бабы-уродины! — она с фырком, заправила выбившийся из прически локон.

— Ты бы ее видела! — это оборотница с красной гривой удивительно прямых волос. — Вся в морщинах, потрепанная жизнью и заботами…

— И наш Правитель притащился с ней на процесс, — разъяренно сообщила какая-то синеволосая красотка. — Он отказался от права возврата, указав на эту…