- Ведь нет же и не будет? - мгновенно нацепив на лицо маску морального урода, потребовал он ответа.

- Я же сказала… По поводу ребёнка соврала! - выкрикнула в ответ.

Евгений сделал вид, что заинтересован чем угодно, но только не мной. Однако, по твёрдо сжатым челюстям я поняла - дала маху.

- Соврали в таком важном вопросе, можете соврать и по мелочам, - размеренно проговорил Викарин. - А то мой клиент говорит, что вы вообразили себе какой-то там ремонт.

Вот оно. Вот то, что действительно тревожило Теплова. Видимо, что я смогу не только уцепиться за этот факт, но и раскрутить его. Повернуть в свою сторону.

Я вгляделась в лицо своего адвоката. Он едва заметно качнул головой. Скорее всего, давал понять, чтобы я молчала про вероятность обнаружения в моей почте чеков и смет.

- А что, Теплов забыл, что ремонт всё же имел место быть? - вскинув брови, повернулась я к Славе. - Ой… Так тут действовать нужно как можно быстрее! Таблеточки там для памяти попринимать, что ли.

Лицо бывшего мужа исказилось. Каждая черта стала пугающей, отталкивающей. И чего стоило мне сохранить хорошую мину, ведали лишь небеса.

- Ремонт имел место быть. Только и ты забыла, моя милая, что сидела трутнем у меня на шее во всех вопросах. Или сама мастерок брала и стены выравнивала? Тогда почему это тайно делала? Стала бы работать, денег в семью приносить.

Чего стоило мне остаться на месте и не вскочить, чтобы влепить Теплову оплеуху, не знал никто. Спас меня от этого сиюминутного порыва, что мог стоить слишком дорого, Евгений.

- Деловая беседа перешла в ту плоскость, заходить в которую не стоит, - процедил он и, что самое интересное, это мгновенно отрезвило.

Не только меня. Точно такое же чувство я видела на лицах Теплова и Викарина.

- Думаю, теперь встретимся в суде, - добавил он, и Егор со Славой засуетились.

Быстро собрались на выход, и когда адвокат бывшего мужа дошел до двери, кивнул:

- До встречи в суде.

После чего на лице его расплылась плотоядная ухмылка. Точно такая же красовалась и на лице Вячеслава.

Мы с Евгением проводили их взглядом. Я смогла нормально дышать только когда оба покинули кабинет. Не знала, что думать, о чём говорить. Однако роль того, кто подвёл итог под этой встречей, взял на себя Евгений Николаевич. Он хмыкнул и сказал:

- Ну, что ж. Это дело будет весьма любопытным. Я даже воодушевился от этой встречи.

И я, испытывая совершенно полярные, но всё же вдохновляющие эмоции, поспешно кивнула.

Я смогу. У меня всё получится.

Сидя в коридоре перед дверью в кабинет врача, я поймала себя на том, что улыбаюсь. Несмотря на всё, что со мной произошло и продолжало происходить с завидной регулярностью, сейчас я чувствовала себя… спокойно.

Последние несколько дней мы провели с дядей Женей. Было заметно, насколько он хочет помочь мне и насколько ему нравится просто быть рядом, попивая чай на кухне и обсуждая какую-нибудь ничего не значащую ерунду.

К вопросу продажи квартиры дяди пока не возвращались, хотя, я и понимала, что этот вопрос вскоре будет поднят. Тем более, дядя Женя регулярно куда-то отлучался. Видимо, решив действовать самостоятельно.

Евгений вовсю занимался вопросом нашего с Тепловым развода и это внушало мне оптимизм. Даже если адвокату ничего не удастся отсудить, потрепать нервы Славику и его Веро было бы бесценно.

- Теплова? Заходите, - обратилась ко мне медсестра, когда подошла моя очередь и я, поднявшись с диванчика, направилась в кабинет.

Это был наш первый с малышом поход к врачу.

- Ты задумчивая, - сказал Матвей, вызвавшийся отвезти меня домой после приёма.

И не только вызвавшийся, а настоявший на том, что я просто обязана сесть в его машину, а не трястись на общественном транспорте.

Я поджала губы, не зная, стоит ли отвечать на ремарку Сибирякова. Точнее, быть ли честной или отмахнуться.

- Скажи, а ведь всегда так… ну, на первом приёме на учёт не ставят? - всё же выбрав первый вариант, задала я вопрос Матвею.

Он нахмурился, снял одну руку с руля и, заведя её за затылок, оставил в таком положении.

- Не понимаю, о чём ты, - всё же ответил после небольшой паузы.

Я уже осознала, как бредово, наверное, подозревать Сибирякова в сложившейся ситуации, но и остановиться не могла. Потому что испытывала чувство… разочарования, что ли. От того, что Калинина после осмотра, заверив, что всё хорошо и выдав кучу направлений на анализы, сказала, что на учёт меня поставит позже.

Как будто оставляя возможность случиться другим событиям, о которых она была предупреждена.

- Ну, почему Калинина меня сегодня не поставила на учёт? Что-то может быть не так? - зашла я с другой стороны, когда Матвей парковал машину возле моего подъезда.

- Всё так. Я думаю, что всё так. Позвоню ей и расспрошу для твоего спокойствия.

Сибиряков заглушил мотор и повернулся ко мне. Окинул пристальным взглядом, читая, словно раскрытую книгу, и задал тот вопрос, которого я одновременно ждала и который бы предпочла не услышать:

- Подозреваешь, что я попросил Калинину потянуть время в надежде, что ты передумаешь, и согласишься на то, что я тебе предложил? - задал он вопрос ровным тоном.

Я отвернулась и принялась смотреть в окно. Мне стало неуютно и некомфортно от того, как прозвучали слова Матвея. Тут же ощутила себя неблагодарной. Матвей вон как старался, связался с одним из лучших своих врачей, попросил взять меня без записи. А я в итоге…

- У меня нет оснований на это? - всё же уточнила я, вновь повернувшись к Сибирякову.

Я ждала, что он скажет, какая я дурочка, например. Или что-либо в таком духе. Вместо этого же Матвей улыбнулся и проговорил:

- На учёт действительно ставят тогда, когда пациентка сдаёт все необходимые анализы. И Калинину я ни о чём не просил. Естественно, о моём предложении, о котором, кстати, я уже много раз пожалел, она не знает. Так что давай поставим в этом вопросе точку раз и навсегда. Прошу, забудь про тот наш разговор. И прими мою помощь, которую я могу и хочу тебе дать. При этом не придумывай ничего лишнего. Окей?

Вот теперь мне стало окончательно совестно за высказанные Матвею подозрения. Я поспешно кивнула и ответила:

- Окей. И спасибо большое.

Мы покинули машину. Сибиряков вызвался проводить меня до квартиры. Я шла рядом с ним и думала о том, будет ли уместным позвать его на чай. Дядя мог как оказаться дома, так и отбыть куда-то. Так что наличие рядом со мной женатого мужчины, пусть даже и по такому безобидному поводу, было, мягко говоря, неправильным.

- Матвей, слушай, - начала я, когда мы поднялись на третий этаж, и двери лифта перед нами разъехались в стороны.

Я хотела сразу озвучить тот факт, что никаких чаепитий не предполагается, если всё же Сибиряков на что-то подобное рассчитывал, но договорить не успела. Потому что увидела то, отчего у меня по телу тут же пробежала дрожь.

Прямо возле двери в нашу с дядей Женей квартиру, согнувшись, стоял Славик. Он резко распрямился, пойманный с поличным и завёл руку за спину.

Я выбежала из лифта, застыла в метре от бывшего мужа. У меня внутри всё клокотало от возмущения. Какого чёрта здесь делал Теплов? Да ещё и со своими манипуляциями относительно двери в моё новое жилище? Откуда вообще узнал адрес? От моих родителей, которые себе поставили цель вернуть меня этому моральному уроду, а он этим без зазрения совести пользовался?

- Что ты здесь делаешь? - процедила я, глядя на Славу, но он, лишь скользнув мельком по моему лицу, перевёл взгляд на Матвея.

И на лице его появилось нехорошее выражение.

- Как быстро, оказывается, жёнушка, ты нашла себе нового мужика, - сделав ударение на слове, обозначающем моё семейное положение, проговорил Теплов.

Он делал вид, что ему весело, хотя, я знала - Слава в недоумении и злится. Эти эмоции легко было «считать» по выражению его лица.