- Иди к дому. Я сейчас, - велел Теплов и я зашагала к строению на негнущихся ногах.

Обернулась, увидела, как Слава вытаскивает из багажника сумку, потом идёт ко мне.

- Посидишь немного одна, пока я смотаюсь в город, - сказал Теплов.

Обогнал меня, быстро открыл входную дверь в дом ключом. Я замерла на пороге, когда в ноздри ударил запах затхлости и сырости. Помотала головой.

- Слав… Пожалуйста, давай просто вернёмся вместе обратно, а я постараюсь найти для тебя денег. Я сейчас зарабатываю… Я поищу у знакомых, друзей, - пролепетала, вновь ощущая, как в теле ноет каждая мышца.

- У Сибирякова, - мрачно добавил Теплов и, впившись пальцами в мою руку, втащил меня в дом. - Нет уж. По лестнице наверх и без глупостей, - велел он и кивнул туда, где довольно крутые щербатые ступени убегали на второй этаж.

Мне ничего не оставалось, как начать подниматься. Одна рука была на животе, второй я пыталась хоть как-то уцепиться за перила, такие шаткие, что они ходили ходуном под моей ладонью.

- Быстрее! - велел Слава, когда я оказалась на середине и поняла, что дыхания мне не хватает.

- Я беременна! И на последнем сроке! - не выдержав, истерично выкрикнула в ответ, пытаясь обернуться.

Тут же пришлось оставить эту затею, потому что, чего доброго, я могла свалиться вниз и переломать себе шею. Слава выругался и продолжил подниматься следом, но подгонять меня больше не стал. Вскоре мы добрались до крохотной площадки, от которой вправо уходил ветхий коридор. Вдоль него располагались три двери, в среднюю из которых, стоило только мне с ней поравняться, меня и втолкнул Теплов.

Я инстинктивно сделала два больших шага, входя вглубь комнаты. Наскоро осмотрелась. Это была клетушка квадратных метров шести, в которой из обстановки имелась только кровать.

Обои - серые и грязные, кое-где вместо них - плакаты времён детства дяди Жени. Окно, правда, было тоже, мутное и замызганное. Но через него в помещение проникал хоть какой-то свет.

- Ведро там, - кивнул в угол Теплов.

Я округлила глаза, отыскав взглядом железную проржавленную посудину. Видимо, Теплов намекал, что это будет мой туалет. Да что там, намекал? Говорил открыто.

Ужас! Неужели Слава решил держать здесь меня длительное время? Господи, пусть это будет блефом! Пусть Теплов признается, что просто зло пошутил.

- Слава… я, - начала, было, но ответом мне стал стук захлопнувшейся двери. Теплов вышел из комнаты и, заперев меня в ней, принялся спускаться по лестнице - я слышала звук удаляющихся шагов.

Первым делом я просеменила к окну. Принялась дёргать раму, но она не поддалась. Осмотрелась - перед домом с этой стороны находился квадрат унылого поля и начинался лес. Ручек во фрамуге не обнаружилось. Я, конечно, могла придумать, как выбить стекло, но это мне ничем бы не помогло. Лезть наружу через окно я уж точно не стала бы.

Всхлипнув, обернулась и окинула взглядом комнату. Ничего нового кроме сумки, которую Слава оставил, прежде чем уйти. Я бросилась к ней, принялась копаться в том, чем снабдил меня бывший муж. Бутылка воды, полотенце, тонкая простынка. Упаковка сухофруктов и на этом всё…

Простонав, я прихватила с собой простынь и, расстелив её на постели, устроилась на самом краешке. Сердце то заходилось в бешеном темпе, то билось медленно, словно нуждалось в том, чтобы перейти в режим самосохранения.

Я мысленно приказывала себе успокоиться, но выходило как-то паршиво. Лишь только повторяла:

«Пусть Матвей обо всём узнает и найдёт нас… прошу».

Обращалась к небесам, господу, ангелам-хранителям. К кому угодно, лишь бы только пришла помощь… Ведь я одна не выдержу.

Вскоре снаружи раздался рёв автомобильного двигателя. Я встрепенулась, но когда услышала, что он начал удаляться, поняла, что это уезжает Слава. Мой телефон так и остался в машине. Если Сибиряков обладал возможностью отследить по нему местоположение, отъезд Теплова сильно усложнял мою участь.

Оставалось надеяться на каршеринг и фиксацию перемещений авто…

Я устроилась удобнее, прислонившись к спинке кровати. Прикрыла глаза и принялась считать до ста, чтобы хоть немного успокоиться. И сама не заметила, как задремала.

Мне снилось то, что уже не раз приходило в виде фантазий. Я старалась не представлять себе в красках предстоящие роды, но так или иначе задумывалась о том, как же они будут проходить. Потому потягивания в районе спины и низа живота в последнее время стали делом едва ли не привычным.

Я открыла глаза и села на постели ровно. Сколько проспала - не знала, но мрак за окном свидетельствовал о том, что на улице уже вечер. Прислушавшись к своим ощущениям, я пришла к выводу, что у меня снова тренировочные схватки. За прошедшее время никто не приехал, Сибиряков не примчался меня спасать, и от этой мысли захотелось улечься обратно на кровать и рыдать.

- Сейчас, малыши… мамочка попьёт и мы с вами попробуем что-нибудь придумать, - прошептала я, обращаясь к затихшим близнецам.

Встала с кровати и тут же горестно выдохнула. До воды, я так и не добралась, зато она до меня - вполне. Стоило мне только принять вертикальное положение, как по ногам потекла горячая жидкость. Сердце замерло на несколько мгновений, но почти сразу заколотилось о грудную клетку в ритме танцора, отбивающего чечётку.

Роды начались.

Матвей с такой силой вцепился в руль, что у него засаднило в запястьях. Он гнал машину на запредельной скорости и наверняка уже стал главной звездой сводок с дорожных камер. Но ему было плевать - и на штрафы, и на собственную безопасность. Потому что сейчас Ксения была под угрозой, и что с ней творил этот придурок Теплов Сибиряков не знал.

Чёрт… Почему он даже не подумал о том, что Слава может снова появиться в жизни Ксюши? Да и как тут подумаешь, когда от бывшего мужа той, кто стал дороже жизни, за последнее время не было никаких известий?

Чертыхнувшись, когда дорога стала ухабистой, Матвей вынужденно сбросил скорость и теперь тащился, как уж по стекловате. Это бесило, но Сибиряков буквально приказывал себе собраться и сосредоточиться на главном. А главным были жизни и здоровье Ксении и её нерождённых детей. Их нерождённых детей, ведь Матвей уже считал близнецов своими.

Когда сегодня ему позвонила Надя и истеричным голосом выдала тираду о том, что Теплов увёз Ксюшу, его парализовал такой страх, какого он не испытывал никогда в жизни. Что мог сотворить этот псих, оставалось лишь предполагать. Хотя, нет… От этого становилось так тошно и страшно, что Матвею казалось, что он сходит с ума. Ничего, как только Ксюша и дети окажутся в безопасности, он лично займётся этим уродом и сделает всё, чтобы Теплов не появился впредь на расстоянии пушечного выстрела рядом со своей бывшей женой.

Пролетев последние метры, Сибиряков остановил машину возле дома, больше похожего на сарай. Вызнать координаты в службе каршеринга удалось с трудом и стоило довольно дорого, однако Матвей в тот момент был готов заплатить какую угодно сумму за нужную информацию.

- Ксюша! - крикнул он, выбежав из машины, даже не закрыв дверцу. - Ксюша!

Сибиряков не знал, здесь ли Ксения, ибо в службе проката сообщили, что машина вновь уехала в Питер. Но у Матвея выбора не имелось - не гоняться же за Славой, если есть адрес, по которому он, скорее всего, и отвёз Ксюшу?

- Ксюша! - вновь позвал Матвей, начав барабанить в дверь дома.

Она ожидаемо была заперта, и теперь перед Сибиряковым имелась задача минимум - вскрыть чужое жилище и обыскать в нём каждый миллиметр. Впрочем, этого делать не понадобилось, потому что Ксения оказалась здесь.

Сначала послышался звон разбившегося стекла, а затем с противоположной стороны раздался голос, слышать который было самой желанной вещью для Сибирякова.

- Матвей, я на… втором… этаже! Пожалуйста, скорее! Роды начались!

Он застыл на месте - его вновь парализовал страх. Забыл о том, что является врачом. Вообще не мог думать ни о чём, кроме безумного ужаса, охватившего Матвея целиком.