Получалось не очень, но хорошенько вспотев, мы всё-таки смогли провернуть колесо на один оборот.

Потом Усатый ударил себя по лбу и сказал, что мы деграданты.

— Настолько упоролись, что наоборот закрывали его.

Реально затупили.

Начав вращать в другую сторону, мы, спустя полминуты, уже услышали шипение выравнивающегося давления, и вот здоровенная махина наконец-то сдвинулась.

— Добро пожаловать на Марс! — торжественно сообщил Йося.

Прикола я не понял, но на всякий случай насторожился.

Мы прошли внутрь. Закрыли дверь. И, подождав пока загорится зелёный сигнал над вторым выходом, открыли его.

Сделали шаг вперед. Вдохнули. Ощутили порыв ветра. Выдохнули.

А потом я понял, что он имел ввиду.

Перед нами расстилался Марс. Величественный, древний, живой!

Я смотрел на красную планету не через гексоглас или синталмазное стекло. Нет! Между моими глазами и поверхностью ничего не было. Только воздух.

Воздух, которым я мог дышать.

Удивительно тёплый, влажный и пахнущий озоном. Немного разреженный, но невероятно вкусный и щекочущий своей свежестью.

— Какого?! — только и мог вымолвить я.

— Дыши, брат, дыши. Это и есть будущее Марса, — сказал Йося и сделал глубокий вдох.

— Будущее, которое уже стало настоящим, — продолжил он, смотря на меня и улыбаясь.

Всё ещё ничего не понимающего, он отвел меня на пару метров от шлюза и, усадив на камень, сел рядом.

— Всё просто. Мы находимся на склоне горы, в которую впечатан терраформ. Так часто делают, используя природные особенности рельефа. Везде, где есть возвышенности, фигашат в них схемы зародышей и запускают процесс. Нанотехнологии и прочая научная хрень строит блок терраформа из окружающего материала. Затем проверка и запуск реактора. Теперь только подавай необходимые ресурсы, а дальше всё сделает автоматика. Процесс всегда стабилен, пока есть топливо. Ну, а каждый такой блок рассчитан примерно на 50 лет беспрерывной работы.

Вуаля! Магия умных парней меняет атмосферу планеты прямо на глазах! — задумчиво глядя на буро-коричневый пейзаж Марса, рассказывал мне Усатый.

— Потом, конечно, можно всё утилизировать и запустить всё по новой. Вот такое безотходное производство.

Ну, и понимаю, что тебя гложет вопрос, а как это мы вообще тут сидим и дышим?

Так возле терраформа, а мы находимся рядом с выпускным отверстием, чувствуешь вибрацию? В общем, здесь потоки воздуха настолько плотные, что не успевают рассеяться и создают атмосферное давление, почти как в высокогорных районах Земли.

Разумеется, этот эффект работает только в пределах пары сотен метров от точки выброса кислородно-азотной смеси. Но я верю, что скоро каждый сможет ходить по нашему дому без аэромасок и подобной лабуды, — воодушевлённо закончил он.

Я не стал разочаровывать Йосю объясняя, что «скоро», это как минимум ещё пара веков. Для таких расчётов хватило и моих скромных познаний в математике.

В любом случае, мне радостно и приятно, что он привёл меня сюда. В его действиях сквозила искренность и болезненная откровенность. Словно я первый инопланетник, которому он показал истинную душу Марса. Начиная с пещерного рейва и заканчивая глотком настоящего воздуха своей планеты.

Наверное, нужно было что-то сказать. Правильное, поддерживающее, сильное.

Но я просто положил руку на плечо своего друга и продолжил смотреть на скучные и однообразные, но ставшие такими родными, виды Марса.

Вдалеке «дымили» очередные конусы терраформов. Пыльное желтовато-коричневое небо медленно окрашивалось тёмным, когда солнце уходило за горизонт. Наступала ночь, а значит скоро температура опустится до минус ста двадцати пяти градусов и находиться здесь будет не очень комфортно.

Но мы продолжали сидеть и наслаждаться таинством.

Пока слева от нас в далёкой, уже проступившей звёздными каплями, вышине не замерцали росчерки падающих метеоритов.

— Красиво, — показал я на них рукой.

Йося рассеяно взглянул в указанную мной сторону.

Секунда и его взгляд стал сосредоточенным, а сам он подался вперед будто хотел рассмотреть всё получше.

— Твою мать! Грязные вонючие ублюдки! — неожиданно прошептал он дико и злобно.

Чем ему не понравились, сгорающие в атмосфере метеориты? Может его до сих пор плющит, и он видит что-то другое?

Тем временем, огненные росчерки окрасили странной зеленоватой каймой и чуть изменили траекторию.

Хм, что за хрень? Куски камня не могут падать куда захотят. Есть законы физики, небесной механики и прочая муть. Их же не дураки писали!

Или?

Или это не обычные метеориты.

Не успел мой мозг обработать эту теорию, как Йося сконцентрировал её в одной яростной фразе.

— Десантные капсулы ОЗМ!

А затем добавил не менее яростно.

— Драть их в сраное гузно!

Я молчал. А что говорить-то? Если это правда, то всё. Финиш. Война перестал быть информационно-бумажечной, а вошла в свои кровавые права.

— Чего стоишь? Валить надо. Всех предупредить. Хотя, думаю, этих земных свиней уже засекли. Только что делала планетарная оборона? Просрали, дебилы, высадку.

Усатый повернулся ко мне и схватив за голову прижался своим лбом к моему.

— Ну что, братишка. Теперь перед тобой встал конкретный такой выбор. За кого ты? За нас или за них? — он, не отрываясь, смотрел в мои глаза, — И сделать его нужно прямо сейчас.

В голове забились тысячи мыслей и вариантов. Я запаниковал. Испугался. И осознал, что ответ может быть только один.

Правильный или нет, не важно.

Главное, я должен сказать правду. И прежде всего для себя самого.

Секунда промедления тянулась пугающе долго.

Нас обдувал марсианский уже режущий холодом ветер, а за спиной в небесах на поверхность падали десантные капсулы Объединённой Земной Метрополии.

Больно. Страшно. Честно.

Я сглотнул и принял решение.

Оттолкнув Йосю от себя и сжав кулаки сказал…

Пули летели куда зря.

Суматошно бегущие фигурки людей упрямо не хотели падать. Кто-то даже начал отстреливаться.

«Концентрация», — повторял я про себя сотый раз. Мозг знал, что нужно делать и вроде бы даже давал правильные команды телу. Но руки упрямо дрожали, дёргались и всячески подводили меня. Про ноги вообще можно промолчать. По идее, я должен передвигаться осторожными перебежками, опускаться на одно колено, когда начинаю стрелять и вообще всячески контролировать свои передвижения.

Реальность, а в моём случае виртуальность, вносила свои коррективы.

Чаще всего, я просто стоял на месте и поливал человекоподобных ботов от бедра. Автомат трясся, забавно тарахтел и выпускал жалкие 600 пуль в минуту.

Это учитывая, что я поставил бесконечный магазин и самонаводящийся целеуказатель.

В моём случае ничего из этого не сработало.

Плотность огня? Всё в молоко. Обычно ствол задирался к ненастоящим небесам, и красная точка целеуказателя сходила с ума, пытаясь показать мне правильную траекторию выстрела.

Точность? Хорошая шутка. Мне даже самонаводящийся прицел не смог помочь.

Кажется, я смогу попасть только если меня вплотную подведут к чему-то огромному и ещё будут придерживать сзади. Тогда всё получится.

В любом другом варианте, я превращаюсь в прекрасную мишень, которая ещё и привлекает к себе внимание разухабистыми очередями во все стороны.

— Остановить симуляцию.

Я устало выдохнул.

Наконец-то!

Ну не сделать из меня воина. Не хочу я убивать других людей даже во имя самых высоких идей.

Самооборона норм. Меня даже учили защищаться без оружия в интернате для спецов. А там, где смерть поставлена на поток… это уже мимо.

— Какой же ты слюнтяй, Ал. Даже в убогой симуляции прошлого века с корявыми анимациями и допотопными пушками ты не можешь просто попасть в цель.

Ноешь постоянно.

Как ты вообще собираешься защищать Марс? — презрительно произнёс Йося, снимая нейродугу с моей головы.