Ректор выспросил у бармена, в какую больницу могли отвезти эту несчастную, а потом покинул клуб, отправившись к очередному месту нахождения бедовой девицы.

Оказавшись у здания с большим красным крестом на фасаде, Вольдемар сразу осмотрелся на предмет наличия пожарной машины, полиции и военных. Вообще не понятно, каких сюрпризов можно ожидать от Анастасии Лебедевой. Даже удивительно, что больница до сих пор стоит на месте, а не превратилась в руины от какого-нибудь случайного стечения обстоятельств.

Он вошёл в приемное отделение, где за столиком дремала молоденькая медсестра. Две минуты разговора, приятная хрустящая бумажка государственного банка и ректор уже знал, в какой конкретно палате нужно искать его цель.

Он поднялся на нужный этаж, осторожно скрывясь в тени коридоров и лестничных пролётов. Случайные свидетели были не нужны. Хотя, наверное, даже, если бы Вольдемар бегал по отделениям с криками и песнями, такое чувство, что на него все равно никто не обратил бы внимания. Потому что некому. Где же весь персонал? Ректор удивлённо покачал головой, проходя мимо какой-то палаты, из которой доносится голос, требовавший дежурную медсестру и судно. Как странно. В его родном мире  наоборот в это время у целителей самая "горячая" пора. Кто-то нарвался на свежего упыря, кого-то почти утопила русалка, а некоторые просто слишком много приняли на грудь, сосчитав головой ступени кабака в пьяной драке.

Остановившись перед дверью с нужными цифрами, Ловец на мгновение замер, чувствуя лёгкую маяту в душе. Что это? Страх? Нет. Не может быть. Смешно. Он решительно шагнул внутрь.

Кровать была пуста. Да ладно!

В этот момент сзади послышался шорох. Никто и никогда не смог бы подобраться к Ловцу со спины. Резко обернувшись, он успел подставить под удар плечо, а не голову, в которую метила растрепанная блондинка, замахнувшаяся тяжёлым судном.

— Эй! Больно вообще-то!

Его возмущению не было предела. Что за гадкий мир! Что за гадская девица!

Дамочка, видимо, забыв в этот момент о своей невезучести, под тяжестью предмета, отскочившего от стального ректорского тела, покачнулась, собирая рухнуть темечком о стоящую рядом грядушку кровати. В последнюю секунду Вольдемар подхватил её падающее тело, практически, заключив в объятия.

— Ну, здравствуй, Анастасия Лебедева. — улыбнулся Ловец.

Блондинка, судя по всему, ещё не пришедшая в себя  из-за травмы, полученной в клубе, закатила глаза и потеряла сознание.

Вольдемар Эстера взвалил на плечо свою так долго разыскиваемую ношу, а потом, весело насвистывая, вышел в тёмный коридор.

Ловец разжег костёр, достал кусок вяленого мяса, взятого про запас из дома, потому что местную еду он употреблять, конечно, мог, но очень не хотел, и, вгрызаясь зубами в оленину, уставился на весело потрескивающий огонь. Что мы имеем?

Девица, до сих пор пребывающая в состоянии, далёком от благополучного, лежала рядом на заботливо подстеленном Вольдемаром пледе, который он захватил на тот случай, если цель охоты будет кричать, драться и сопротивляться. Лучше всего в данном случае успокаивает тугое пеленание. Проверено.

Однако бессознательное тело к активным действиям не способно, потому тёплое шерстяной покрывало было использовано для удобства писательницы.

Вольдемар принялся внимательно рассматривать свою мучительницу. Обычная. Волосы светлые, длинные, носик чуть вздернут, глаза сейчас прикрыты длинными ресницами. Скорее всего, голубые, в большинстве своём, свойственные природным блондинкам. Можно сказать, что немного полновата, но в той степени, которую принято считать приятной мягкой женственностью.

В этот момент предмет внимания ректора завозился, охая и вздыхая, а потом сел прямо, хлопая глазами, цвет которых оказался чисто зелёным. "Не угадал",— вдруг огорчился Эстера.

— Где я?

Девица потеряла затылок и вопрошающе уставилась на Ловца.

— В лесу.

Логичный ответ на заданный вопрос.

— В лесу? — Переспросила блондинка.—Там, где только не спит барсук?

Она тихо захихикала, рождая в душе Вольдемара опасение, что падение в клубе все же нанесло непоправимый ущерб разуму писательницы. Это, как раз, было чрезвычайно нежелательно.

— Я сплю? Или, может, это бред? — озадачилась девица.

— Может, — согласился Ловец, не очень желая стать свидетелем женской истерики, а она точно наступит, как только похищенная из родного мира дамочка об этом самом похищении узнает.

— А ты тогда кто?

— Я — твоя совесть.

— Обязательно! Если она и есть, то уж точно не должна выглядеть как сильный, накаченный и чертовски привлекательный мачо. Давай сначала. Ты кто? Я тебя не знаю, соответственно, сниться ты мне никак не можешь.

Блондинка посмотрела на свое одеяние. Больничный облезлый халат, покрытый пятнами, происхождение которых, лучше, наверное, было не знать, и такая же ночнушка. Ноги босые, потому что тапочки соскочили ещё в начале их знакомства, когда ректор нёс бессознательное тело на плече.

— Это все, — писательница сначала показала пальцем на себя, а потом в сторону густого леса, — совсем не похоже на сон. Ты маньяк?

Ректор укоризненно посмотрел на свою будущую спасительницу, намекая взглядом, сколь велика абсурдность такого предположения.

— Какой конкретно? Если сексуальный, то, поверьте, мало радости домогаться Вас в данный конкретный момент. Не хочу обидеть, но Вы далеки от образа, способного свести с ума. Если просто садист, то уже много раз мог бы расчленить и раскромсать Ваше тело. Зачем ждать?

Девица продолжала внимательно разглядывать спокойно жующего мясо Ловца.

— Хорошо. Согласна. Тогда объясни... объясните, — тут же исправилась она, сбитая с толку его вежливым обращением, — что происходит?

Нет. Поесть ему никто не даст. И матушка еще постоянно требует  с него ответа, почему он до сих пор не женат. Именно поэтому!

— Я пришёл из другого мира, украл Вас и сейчас намереваюсь забрать с собой.

Он отчего-то так устал за этот короткий вечер, что сочинять, придумывать и оправдываться совсем не имел никакого желания. Будет истерить? Пусть истерит. Захочет рыдать? Пусть рыдает. Ему уже было все равно.

— Ага.

Девица культурно хихикнула, поддерживая его шутку. По крайней мере, она так решила, что все, сказанное черноволосым красавцем — шутка.

Однако мужчина смотрел на неё спокойно, равнодушно и без малейшей иронии в глазах.

— Да ладно! Серьезно? Нет. Такого не бывает. Мы с Вами взрослые люди… Это же сказки… Слушайте, ну, пошутили и будет. Где мы? Кто Вы?

— Вставайте, Анастасия, нам нужно идти.

Вольдемар считал пустой тратой времени все попытки убедить дамочку в правоте своих слов. Смысл? Очень скоро она увидит чужой мир собственными глазами. Ловец встал на ноги, затушил костер и остановился в ожидание писательницы, которая что-то шептала, активно шевеля губами. Неужели все же необратимые последствия… Человек разговаривает сам с собой. Нужно задуматься над этим пугающим фактом.

— Что? — спросила она в ответ на раздраженный взгляд ректора, — Бог с ним. Сделаю вид, будто Вы говорите правду. В любом случае рано или поздно Вам этот цирк надоест. Только мне бы… ну.. в кустики…

Нет. Это просто невыносимо. Такими темпами они еще два дня будут блукать по лесу, разделяющему миры. То ей без сознания надо поваляться, то теперь по нужде приспичило.

— Идите. Туда. — Вольдемар указал конкретное направление,— Бежать не советую. Мы сейчас между двух реальностей. Одна Вы вперед не пройдете, и назад тоже не вернетесь.

Он демонстративно повернулся спиной к спутнице, которая уже поднялась с пледа и теперь переминалась с ноги на ногу, подтверждая достоверность своего желания. Пусть видит, что никто за ней не следит.

Девица, «ойкая» и поджимая пальцы ног, потому как жесткая трава, грубая земля и периодически попадающиеся камешки, кололи босые ступни немилосердно, осторожно добралась к ближайшим кустам, а затем полезла вглубь растительности. Буквально через  пять минут   Ловец услышал треск ломающихся веток, шум и громкие крики. Недолго продолжалось спокойствие...