«А она очень даже симпатичная, когда не ведет себя как сумасшедшая и не кричит на меня», — подумал Джоэл.
— Вон оно! — воскликнула Мелоди, вытянув руку, и бросилась через дорогу.
Джоэл поспешил следом, но более осторожно, стараясь не попасть под повозки. Судя по всему, кафе пользовалось популярностью. Он никогда не был в нем раньше, потому что редко заходил в торговый район. Что ему тут покупать? Его семью обеспечивала академия.
Внутри Джоэл разглядел нескольких студентов из Армедиуса. У входа стоял Ричардсон Мэтьюс — высокий парень на год старше Джоэла, который всегда хорошо к нему относился. Он слегка помахал Джоэлу, а, оглядев Мелоди, еще и подмигнул.
«Если про нас еще не начали ходить слухи, — подумал Джоэл, — то теперь этого не избежать».
Пока было непонятно, как к этому относиться.
Он подошел к Ричардсону перекинуться парой слов, а Мелоди отправилась изучать сорта мороженого.
Рядом с перечнем сортов Джоэл увидел цены и замер на месте.
Какой же он дурак. Нужно было об этом подумать. Просто остановиться на минутку и включить мозги. Джоэл редко покидал кампус и почти не тратил ни на что деньги.
— Мелоди, — произнес он, схватив ее за руку, пока она успела войти внутрь. — Я… не могу себе это позволить.
— Что? — удивилась она.
Джоэл указал на цены, вывешенные снаружи на окне.
— Девять центов за шарик? Это просто смешно!
— Ну, на дворе ведь июнь. Но это еще не много. Вряд ли на всем острове можно найти мороженое дешевле, чем по семь центов, и даже зимой я не видела, чтобы цена опускалась ниже пяти.
Джоэл моргнул. Неужели цены на все такие высокие?
— Сколько у тебя денег? — спросила она.
Сунув руку в карман, он вытащил единственный серебряный пенни: диаметром с большой палец, тонкий, с гербом Новой Британнии. Мать заставляла Джоэла носить его с собой, чтобы при необходимости было чем оплатить наемный экипаж или билет на пружинную дорогу.
— Один пенни, — ровно произнесла Мелоди.
Джоэл кивнул.
— Столько тебе выдают в неделю?
— В неделю? Мелоди, мама подарила мне его на прошлый день рождения.
Мгновение она не сводила с него глаз.
— Ого, ничего себе. Ты и правда беден.
Покраснев, он засунул пенни обратно в карман.
— Просто купи себе, что хочешь. Я подожду снару…
— О, да не глупи, — перебила она и, схватив его за руку, потащила в теплое помещение кафе. Внутри она заняла очередь за Ричардсоном и какой-то девушкой с длинными ресницами, которую Джоэл не знал. — Я заплачу за нас обоих.
— Я не позволю платить за себя девчонке!
— Бессмысленная мужская гордость, — прокомментировала Мелоди и, порывшись в сумочке, вытащила сверкающий золотой пятидесятицентовик, а затем протянула его Джоэлу. — Вот. Можешь заплатить за нас.
— Что за чушь! — запротестовал он.
— Лучше сделай заказ, потому что подошла наша очередь.
Джоэл замешкался, уставившись на продавца за стойкой. Мужчина вопросительно вскинул бровь.
— Э-э-э… — протянул Джоэл. — Здравствуйте.
— Ты просто безнадежен. — Мелоди локтем отпихнула его в сторону. — Мне три шарика шоколадного мороженого с шоколадным соусом и шоколадной крошкой. — Она посмотрела на Джоэла. — Он будет ванильное. Два шарика. С вишенками. И две вишневые газировки. Хорошо?
Продавец кивнул.
— Платит он, — добавила Мелоди, указав на Джоэла.
Он протянул полдоллара и забрал несколько центов сдачи.
Мелоди направилась к столику, и Джоэл последовал за ней. Они уселись, и он попытался всунуть ей в руку сдачу.
Она только равнодушно отмахнулась.
— Оставь себе. Я просто ненавижу таскать мелкие монетки. Они постоянно бренчат.
— Сколько же у тебя денег? — спросил Джоэл, посмотрев на сдачу.
— Родители выдают мне доллар в неделю. — Мелоди вытащила золотой доллар примерно двух дюймов в диаметре.
Джоэл удивленно хмыкнул. Он никогда даже в руках не держал целый доллар. Тот был с обеих сторон покрыт стеклом, внутри, подтверждая его подлинность, виднелись механические детали.
Мелоди повертела монету в руках, затем, вытащив ключик, подвела крошечные шестеренки. Тихо пощелкивая, они тут же начали вращаться.
«Доллар в неделю», — изумился Джоэл.
— Вот, возьми, — сказала она, перекатив монету к нему по столу. — Он твой.
— Я не могу его принять! — возразил Джоэл, остановив доллар, пока тот не скатился со стола.
— Почему?
— Это неправильно. Я…
У него никогда не было столько денег. Он попытался вернуть монету, но Мелоди быстро захлопнула сумочку.
— Нет уж, — проговорила она. — У меня в комнате еще штук пятьдесят таких же. Я никогда не придумаю, что мне с ними делать.
— Это… это поразительно!
Она фыркнула.
— Это ничто по сравнению с большинством остальных студентов. Со мной учится парень, которому семья присылает по десять долларов в неделю.
— Пыль побери! — вырвалось у Джоэла. — Я и правда беден.
Он помедлил.
— Я все равно не могу его взять, Мелоди. Мне не нужна милостыня.
— Это не милостыня. Я просто устала таскать его с собой. Почему бы тебе не купить на него что-то для мамы?
Эти слова заставили Джоэла задуматься. В конце концов он неохотно опустил доллар в карман.
— Ей не помешало бы отдохнуть, — сказала Мелоди. — Она много работает?
— Очень много, — кивнул Джоэл.
— И куда уходят все деньги? На оплату твоего обучения?
Он покачал головой.
— После смерти отца ректор предоставил его мне бесплатно.
— Твоя мать должна получать больше, чем просто полный пансион. — Мелоди кивнула официанту, принесшему заказ.
Целая гора мороженого, украшенная сверху вишенками без косточек и взбитыми сливками, выглядела устрашающе. И ее размеры составляли всего две трети от шоколадной громадины, предназначенной для Мелоди.
Она тут же принялась за лакомство.
— Так куда уходят все деньги, которые она зарабатывает?
— Не знаю. Выходит, я никогда об этом не думал.
Джоэл коснулся доллара в кармане. Такое богатство. Неужели у рифматистов настолько большое жалование?
Им приходилось сражаться на Небраске в течение десяти лет. По желанию можно было остаться на фронте и на более долгий срок, но спустя это время они получали право выйти в отставку. Рифматистов снова призывали на службу только при необходимости. Это происходило нечасто — лишь однажды за последние тридцать лет, когда случился крупный прорыв защитного круга.
За десять лет службы каждому рифматисту полагалось жалование до конца жизни. Джоэл не знал, о каких суммах шла речь, но если рифматистам требовались деньги, они могли устроиться на работу в пружинные компании. Эти компании заключали с правительством контракты, по которым разрешалось использовать меловиков для завода огромных пружин, обеспечивающих работу пружинной дороги. Нарисованные с помощью глифа Расщепления, меловики могли воздействовать на внешний мир, а не только на мел.
Джоэл мало что знал об этом, именно такие вещи рифматисты предпочитали не обсуждать с посторонними. Он даже не очень понимал, как меловики могут на что-то нажать. Но, несомненно, это им как-то удавалось, и работа рифматистов оплачивалась очень хорошо.
— Похоже, деньги — отличная причина, чтобы стать рифматистом, — сказал он. — Легкий заработок.
— Ага, — тихо согласилась Мелоди. — Легкий.
Джоэл наконец попробовал свое мороженое. Оно было намного вкуснее, чем то, что подавали в Армедиусе. Но удовольствие длилось недолго. Он заметил, что Мелоди опустила глаза и с несчастным видом стала ковыряться в своей вазочке.
«Что я такого сказал?» — подумал он.
Может, их разговор напомнил ей о ее проблемах с рифматикой?
— Мелоди, — позвал Джоэл. — У тебя все очень хорошо получается. А что касается меловиков, то ты просто гений.
— Спасибо, — отозвалась она, но не воспрянула духом. Похоже, ее беспокоило что-то другое.
Как бы там ни было, вскоре она снова вернулась к мороженому.