Однажды утром вместо посылки ему поручили доставить бочку вина. Очень тяжелую! Судите сами: вино было крепостью в 14 градусов! Грилло водрузил бочку на руль своего мопеда и помчался. В пути кончился бензин. Мопед остановился. Подумаешь! Грилло подцепил бочку большим пальцем и отнес адресату.
Вернулся на почту, и начальник тут же позвал его к себе:
— Так, мол, и так. Что же это получается! Носишь бочку одним пальцем, и смотри, он у тебя даже не погнулся?
— Но ведь это только одна бочка, начальник. А я привык к настоящим трудностям. На моей шее сидит целая семья, огромная, как голод, — мать, бабушка, две тетушки — обе старые девы — и семеро братьев: Ромул, Рем, Помпилий, Туллий, Тарквиний…
— Достаточно! Разве это не имена римских императоров?
— Конечно. Рим — как-никак столица. А мой отец был хорошим патриотом.
— Послушай, — продолжал начальник, — почему бы тебе не заняться тяжелой атлетикой? Ты бы стал чемпионом мира.
— Думаете?
— Я всегда думаю. А ты когда подумаешь?
— Сегодня вечером, в девятнадцать тридцать.
В девятнадцать тридцать Грилло встретился с Анджелой, и она, сама спортсменка, с восторгом заявила, что теперь будет болеть за тяжелоатлетов.
— Однако надо все сохранить в тайне, — посоветовала она. — И тренироваться ночью. Ты станешь сюрпризом спортивной арены! Неожиданно всех победишь и сразу же прославишься. Тебя будут интервьюировать на радио, и ты скажешь, что у тебя есть невеста и ее зовут Анджела!
Так они и решили. Едва стемнело, и все жители Чивитавеккья заперлись по домам и прильнули к телевизорам (так поступают повсюду: в Милане, Нью-Йорке и Форлимпополи), Грилло начал тренироваться. Сначала он поднял чей-то японский мотоцикл весом в два центнера, потом — малолитражный автомобиль, затем — огромный «кадиллак» и наконец — целый автофургон с прицепом.
— Ты сильнее Мачисте! — заявила Анджела, очень довольная.
Мачисте — портовый грузчик, который одной рукой поднимал ящик с болтами. И при этом у него не сидела на шее бабушка, а братьев было всего двое. Семьей он был не обременен.
На следующее утро начальник снова вызвал Грилло:
— Подумал?
— Да. От девятнадцати тридцати до одиннадцати пятнадцати. Но пока все держу в секрете. Хотите, приходите в полночь, увидите.
— В полночь, говоря по правде, ничего не разглядишь.
— Моя невеста захватит карманный фонарик.
В полночь они отправились в порт и взяли лодку. Анджела настояла на том, чтобы самой сесть за весла — Грилло необходимо беречь силы.
Начальник проворчал:
— Подумаешь… Не китов же мы едем искать, чтобы поднимать их?
Грилло в одних трусах прыгнул в воду и подплыл к грузовому пароходу под турецким флагом водоизмещением 1500 тонн.
— Але-оп! — скомандовал он и приподнял корабль над водой настолько, что обнажился винт.
На борту кто-то что-то прокричал по-турецки, но Грилло по-турецки не понимал ни слова и поэтому ничего не ответил.
— Вы видели, синьор начальник?! — воскликнула Анджела и погасила карманный фонарик.
От восторга начальник прямо в одежде бухнулся в воду, обнял Грилло и чуть было не утопил. К счастью, Анджела захватила с собой портативный фен на полупроводниках и быстро обсушила обоих, а также всю одежду начальника, в том числе и белый платочек в нагрудном кармане пиджака.
— Ты станешь гордостью всех почт и телеграфов! — воскликнул начальник. — Только советую набрать в рот воды. Никто не должен ничего знать вплоть до самого последнего дня, когда ты внезапно станешь чемпионом. Тебя будут интервьюировать на радио, спросят, кто открыл тебя, и ты ответишь: мой начальник доктор Такой-то!
— И скажешь, что у тебя есть невеста, которую зовут Анджела! — добавила Анджела.
— Можно мне это сказать? — уточнил Грилло, обращаясь к начальнику.
— Разумеется, можно! — ответила Анджела.
На следующую ночь, сделав вид, будто едут в Гроссето, они приехали в Рим, чтобы тайком потренироваться в столице. Грилло поднял Колизей, оторвав его от фундамента, а потом бережно поставил на место.
— Слишком торопишься, — недовольно заметил начальник. — Я просто не успел увидеть. Слишком уж ты проворен.
— Эх, начальник, будешь тут проворным, когда у тебя на шее — мать, бабушка, две тетушки — обе старые девы — и семеро братьев.
— А кроме того, — добавила Анджела, — он ведь собирается жениться.
— А вот это мне совсем непонятно, — зашептал Анджеле начальник, пока Грилло мыл руки у фонтана. — Такая красивая девушка, ростом один метр семьдесят три сантиметра, весом пятьдесят четыре килограмма, с такими чудесными зелеными глазами, с такими волосами, и вдруг влюбилась в какого-то жалкого почтальонишку, да еще с такой огромной семьей на шее!
— Имейте в виду, — ответила ему Анджела, — что я тоже занимаюсь тяжелой атлетикой. Если вы еще раз скажете что-либо подобное, я усажу вас на арку Константина, и тогда посмотрим, что будет дальше…
— Будем считать, что я ничего не говорил! — тут же согласился начальник. — Давайте думать о нашем чемпионе. Через две недели начнется чемпионат мира. Я финансирую участие Грилло.
Будущий чемпион потренировался еще немного. Подбадриваемый невестой и начальником, он стал подряд поднимать одно за другим — этрусские гробницы, развалины канала в Монтерано, остров на озере Больсена, гору Соратте, государственный винный склад в Черветери, ну и тому подобное. Словом, потренировался как следует и решил ждать начала мирового чемпионата, который должен был проходить в Александрии.
Начальник оплатил проезд и Анджеле тоже. На корабле она так сразила всех своей фигурой, что не было ни одного моряка, кто не поинтересовался бы, нет ли у нее сестры, на которой можно жениться.
Грилло слегка нервничал. Он чувствовал себя точно так же, как в тот день, когда доставил телеграмму за сутки до отправления.
— Успокойся, — посоветовал начальник, — ты самый сильный тяжелоатлет во всей Солнечной системе. Только не испорть все своей вечной поспешностью.
— Хорошо, синьор начальник, — пробормотал Грилло, — просто я не привык зря тратить время, а этот корабль, похоже, не собирается идти в Египет.
Но корабль в Египет все же пришел, спортсмены высадились в Александрии и отправились в гостиницу.
Начальник и Анджела сказали Грилло:
— Тебе надо немножко поспать, чтобы успокоить нервы. А мы тем временем заглянем в спортзал, проверим, все ли там в порядке, нет ли каких подвохов…
И Грилло пошел спать. Но во сне он так торопился, что проснулся… вчера. Посмотрел на календарь и убедился, что сегодня еще понедельник, хотя в Александрию они прибыли во вторник.
— Так и знал, — подумал он, — теперь надо спать вдвое медленнее, чтобы проснуться вовремя.
Он снова уснул, но спал еще поспешнее и проснулся за три или четыре тысячелетия до нашей эры. Проснулся в пустыне, потому что гостиницы в те времена на этом месте еще не было, и увидел перед собой человека в древнеегипетском одеянии. Тот спросил Грилло:
— Квик, квек, квак и квок?
— Ничего не понимаю, — вежливо ответил Грилло. — Мы в Чивитавеккья говорим на другом языке.
Человек повторил еще несколько раз: «Квик! Квек!» — потом позвал двух рабов, те подняли Грилло, отнесли в лодку, полную людей в древнеегипетских одеждах, и сунули в руки весло.
— Квик! — приказал хозяин лодки.
— Это я понял, — проговорил Грилло, — это значит: греби!
И едва он начал грести, как все опустили весла — в них просто не было надобности. Достаточно было усилий одного Грилло, чтобы лодка стрелой полетела вниз по Нилу. Крокодилы в испуге шарахались кто куда, а хозяин так ликовал, что от радости сошел с ума, и его пришлось связать.
Грилло между тем догадался, что его везут на строительство египетских пирамид. Чтобы помочь немного. И он не ошибся. Вскоре в пустыне показалась недостроенная пирамида, а вокруг — тысячи рабов, которые с трудом волочили огромные камни. Тут же оказался и фараон. Он кричал своим секретарям все то же: «Квик! Квек!» Но было совершенно ясно, что фараон сердится, потому что работы идут ужасно медленно. Его секретари со страху попрятались кто куда — боялись потерять голову, а заодно и уши.
