— Испугалась, — удовлетворенно произнес Оливер, поворачиваясь к Лесли. Та осторожно убрала с талии его руку и устремила вслед удаляющейся Энн задумчивый взгляд. — К тебе она больше не подойдет, — пообещал он. — Я давно ее знаю, изучил все ее повадки.

Лесли посмотрела на него как-то странно, опустила глаза и медленно произнесла:

— У вас был роман, по здешним меркам, довольно продолжительный. Так ведь?

— Да, — просто ответил Оливер, не пытаясь хитрить или выбирать слова.

— Она очень красивая, — заметила Лесли, все еще глядя в землю.

— И баснословно богатая, — добавил Оливер. — А еще убедила себя и окружающих в том, будто по уши в меня влюблена и во что бы то ни стало воскресит наш роман.

Лесли подняла голову, посмотрела на него расстроенно и недоуменно.

— И?.. — На ней была короткая курточка, чудесно подчеркивающая изящные линии рук и груди.

Оливер засмеялся.

— Что и?

— Почему ты так грубо говорил с ней? И почему не хочешь ответить на ее чувства? — произнесла Лесли чуть сдавленным голосом.

Оливер притянул ее к себе и обхватил ладонями светлое лицо.

— Это же очевидно, глупенькая. К Энн Верден я абсолютно равнодушен. Ее красота холодная, быстро приедается. Такие здорово смотрятся на обложках журналов, в реальной же жизни не особенно интересны.

— Но ведь когда-то вы встречались… — напомнила Лесли, вновь опуская глаза.

Оливер нежно провел по ее щеке пальцем.

— Во-первых, тогда я был совсем другим: еще не знал, чего хочу, что для меня наиболее важно и ценно. Во-вторых, даже не догадывался о том, что такое истинная красота, потому что не встретил тебя.

Лесли наконец посмотрела на него, улыбаясь глазами.

— Когда она подошла ко мне сегодня и заговорила о тебе, я, если честно, жутко растерялась, хоть и не подала вида.

— Умница моя! — воскликнул Оливер. — Ты абсолютно правильно сделала, что не показала ей своего замешательства. С такими наглыми и напористыми особами иначе нельзя.

Лесли глубоко вздохнула, мгновение поколебалась, потом порывисто прижалась к нему и уткнулась лицом в его грудь.

— Ты в самом деле равнодушен к ней и находишь ее красоту холодной?

Душу Оливера мгновенно переполнила неизъяснимая нежность.

— Эй, а ты случайно не ревнуешь меня?

Лесли напряженно замерла, но тут же расслабилась и кивнула, становясь вдруг совсем маленькой и беззащитной как доверчивый ребенок. Она еще не сказала, что простила его, что готова забыть о пари и начать все сначала. Но Оливер больше не сомневался в этом и чувствовал себя первым в мире счастливцем.

— Да, ревную, — пробормотала Лесли. — Хоть прекрасно понимаю, что это глупо и смешно. И потом… — Она замолкла и крепче прижалась к груди Оливера, словно прячась от надвигающейся опасности.

— И потом? — осторожно спросил Оливер. Лесли медленно отстранилась от него, отвернулась и протянула:

— И потом я не имею права тебя ревновать. Мы ведь не… — Она усмехнулась, маскируя смущение. — В общем, нас сейчас ничто не связывает…

Что это значит? — подумал Оливер, напрягаясь от испуга. У нее нет желания вновь со мной сходиться, несмотря на чувства, на то, что вчера она так искренне за меня испугалась? Нет, только не это. Надо поскорее во всем разобраться, а то я тронусь умом, ей-богу!

— Лесли, пожалуйста, посмотри на меня, — попросил он, исполненный решимости. — Ты сказала, что готова поговорить со мной, и я, как дурак, обрадовался, приняв твои слова за согласие снова быть вместе. Взгляни же на меня, я должен видеть твои глаза!

Лесли повернулась и посмотрела на него прямо и уверенно, больше не стесняясь и не пытаясь спрятаться.

— Если я ошибаюсь, прошу, не мучай меня! — взмолился Оливер. — Скажи об этом сейчас же, и я сразу оставлю тебя в покое!

Лесли улыбнулась своей светлой искренней улыбкой. Энн никогда в жизни не научится быть настолько естественной, мелькнуло в голове Оливера. Никогда не станет такой привлекательной, такой головокружительно желанной.

Он неотрывно смотрел в глаза Лесли, ожидая ответа, точно решения: казнить или помиловать. От нее зависела его судьба, в этом чарующем взгляде таилось все, что заключалось для него теперь в понятии счастье.

— Ты не ошибаешься, — сказала наконец Лесли, и Оливеру почудилось, что на оголенных ветвях яблонь за ее спиной распустились белые весенние цветы.

— Лесли! — воскликнул он, заключая ее в объятия и принимаясь кружить, не видя проходящих мимо и хихикающих девчонок. — Солнце мое! Ты просто не представляешь себе…

— Подожди, пусти, — продолжая улыбаться, засопротивлялась Лесли. — Давай поговорим, мы ведь для этого и встретились сегодня.

Оливер разжал руки, взглянул на часы и вдруг сообразил, что их свидание должно было начаться лишь несколько минут назад и совсем в другом месте. Он озадаченно сдвинул брови, впервые задумываясь о том, что видеть Лесли на почте в этот час весьма необычно, даже подозрительно.

— Послушай, а… что ты здесь делаешь? У вас тоже отменили последнее занятие и ты решила отправить кому-то письма?

У Лесли густо покраснели щеки. Она поправила волосы, стараясь казаться независимой и гордой.

— Нет, занятия у нас не отменяли. Просто на последнее я не пошла — впервые за все это время.

— Серьезно? — Оливер засмеялся. — Ничего страшного не стрясется, однажды я уже говорил тебе. Но увлекаться прогулами не советую.

— Я не увлекусь, — твердо ответила Лесли.

— И что же заставило тебя пойти на преступление? — полюбопытствовал Оливер.

— Надо было покончить с одним неотложным делом, — сказала Лесли, и в ее глазах промелькнуло нечто настолько волнующее, что Оливер впился в них взглядом, гадая, что с ним и почему ее столь обычные слова подействовали на него точно магическое заклинание.

— Неотложным делом? — переспросил он, мечтая, чтобы она как можно скорее посвятила его во все свои тайны, открыла секреты, о существовании которых посторонние даже не догадываются.

— Да, — произнесла Лесли, и на ее губах засияла немного робкая, немного кокетливая улыбка. — Я наконец ответила на письмо, которое получила две недели назад…

Мое письмо, подумал Оливер, приходя в сильнейшее волнение. В нем я объяснился ей в любви, впервые в жизни завел об этом речь. Как она отреагировала?

— Я долго размышляла, что написать, — продолжила Лесли. — Много раз начинала сочинять в уме ответ, но выходило все не то, и я откладывала это занятие снова и снова. А сегодня вдруг решила, что ничего сверхъестественного изобретать не стоит, и вывела на листке бумаги единственную строчку. В ней — главное, что мне хотелось сказать.

Оливер испытующе посмотрел на нее, резко повернулся, вбежал в здание почты, а мгновение спустя уже открывал свой ящик. У него бешено колотилось сердце и сильно кружилась голова, когда ему представлялось, что среди кучи надушенных конвертов Энн он увидит еще один, получить который даже не мечтал.

Он сразу бросился ему в глаза — маленький бледно-желтый конвертик с надписью: «От Лесли». Беря его в руки, Оливер боялся дышать и ничего не слышал, потому вздрогнул, когда у него за спиной раздался голос Лесли:

— Давай, ты прочтешь его позднее?

— Почему?

Держать письмо в руке и не знать, что в нем, представлялось Оливеру сущей пыткой. Машинально прижав конверт к сердцу и даже не взглянув на послания Энн, он закрыл ящик.

— Подожди, — воскликнула Лесли. — Там что-то еще!

В первую секунду Оливер даже не понял, о чем она, настолько привык не обращать на записки Энн внимания. А сообразив, махнул рукой.

— Это сочинения Энн. Она заваливает меня ими второй год. Я выбрасываю их, не читая.

— Может… — Лесли обеспокоенно сдвинула брови, о чем-то задумываясь. — Может, она в самом деле любит тебя и страдает?

Даже если и так, я не в состоянии ей помочь, — сказал Оливер, поворачивая в замочной скважине ключик. — Но это не любовь, поверь мне. Энн безнадежно испорчена обилием денег, привыкла получать все, что душе угодно. Завоевание меня превратилось для нее в навязчивую идею. Как человек со своими мыслями и переживаниями я не интересовал ее никогда в жизни.