Уэнди кивнула.

— К тому же я убеждена, что поступила правильно. Мне не о чем беспокоиться.

Лесли уже сделала шаг к двери — поразительно твердый шаг человека, на сто процентов уверенного в себе, — когда Уэнди снова ее окликнула:

— Лесли!

— Что?

— Ты действительно считаешь, что должна поступить именно так?

— Да, а что?

Уэнди пожала не по-женски широкими плечами.

— А тебе не кажется, что это лишь усугубит твои страдания? Только представь себе…

— Не усугубит, — сказала Лесли, поражаясь собственной категоричности. — Не переживай… Если хочешь, тоже приходи. Понаблюдай за представлением откуда-нибудь со стороны, чтобы не навлечь на себя подозрений. Будет интересно, обещаю.

Уэнди поднялась с кровати, медленно подошла к Лесли и сжала ее руки в своих.

— Ты молодец, Лесли. Держишься прямо героем. Я тобой восхищена, честное слово.

Лесли рассмеялась звонким безрадостным смехом.

— Герой сегодняшнего дня — Оливер. Восторгаться следует им. — Она неожиданно посерьезнела и посмотрела Уэнди в глаза. В. них отражались сострадание, неподдельная горечь и желание помочь. — Спасибо тебе, — пробормотала Лесли, повернулась и стремительно вышла из комнаты.

Лесли не думала, что застанет Мириам дома. А та, обуреваемая банальным любопытством, решила дождаться ее, вернее, успела за это время сбегать к Джерри, перенести свидание на вечер и вернуться. Услышав рассказ о пари, она так разошлась, что Лесли пришлось долго ее утихомиривать.

— Мне доводилось сталкиваться с мерзавцами, но с такими — никогда в жизни! — кричала Мириам, возмущенно размахивая руками. — Да как он мог так над тобой издеваться? Неужели не понял, что ты человек необыкновенный, что с тобой так нельзя? Тварь! Подонок!

— Ладно-ладно, успокойся, — пыталась остудить пыл подруги Лесли. Необходимость с достоинством сыграть сегодня вечером выбранную роль помогала ей не раскиснуть, не углубляться до поры до времени в постигшее ее горе.

— Успокоиться? — продолжала шуметь Мириам. — О каком спокойствии может идти речь, когда у меня под носом творятся такие вещи? А ведь именно я вас познакомила! И как мне не пришло в голову, что этот красавчик задумал над тобой посмеяться? Над тобой, почти святой! Почему я сразу обо всем не догадалась?

Лесли криво улыбнулась.

— Если уж я не поняла, в какую историю ввязываюсь, то что говорить о тебе?

— Да уж, история из ряда вон!

— Только, пожалуйста, никому ни слова, — попросила Лесли. — Я имею в виду о том, что я узнала правду от Уэнди. Это важно, понимаешь? Я не должна ее подвести.

— Да-да, конечно. — Мириам кивнула, но по выражению ее лица Лесли поняла, что, поглощенная мыслями о подлости Оливера, подруга практически не слышит ее.

— Мириам, — требовательно произнесла Лесли. — Посмотри на меня и дай честное слово.

— Что?

— Поклянись, что никто не узнает от тебя про Уэнди.

— А-а, конечно. Клянусь. — Мириам прищурилась и обиженно поджала губы. — За кого ты меня принимаешь? С парнями я, может, и непостоянная, но никогда никого не обманываю, никому не даю никаких обещаний. А дружбой дорожу как самым ценным на свете. Можешь во мне не сомневаться.

Лесли вздохнула.

— Я не сомневаюсь, только после того, что со мной приключилось… Сама подумай…

— А, да! Разумеется. — Мириам подошла к ней и обняла. — Представляю, как тебе сейчас больно, как невыносимо тяжело. Я на твоем месте уже наделала бы глупостей.

— Например? — спросила Лесли, ощущая, что спрятанные в глубине души чувства делают попытку заявить о себе, и стараясь заглушить их… до вечера.

— Например, тут же побежала бы к Оливеру и расцарапала бы ему физиономию! — пылко воскликнула Мириам, вскидывая руку с длинными покрытыми перламутровым лаком ногтями. — Пусть походил бы недельку еще более привлекательным, покрасовался бы перед своими девицами. — И она зло расхохоталась.

— По-моему, довольно глупо, — пробормотала Лесли, печально улыбаюсь. — Я всего лишь показала бы ему, что не только беспросветная тупица, но еще и истеричка.

Прекрати! — Мириам дернула ее за рукав. — Ты вовсе не тупица, а одна из самых замечательных девчонок на свете. Таких, как ты, я в жизни не встречала, клянусь!

— Да уж, куда там… — Лесли показалось, еще секунда, и она потеряет над эмоциями контроль, и уверенность в том, что ей следует пойти на вечеринку и устроить «представление», неожиданно покинула ее. — Я умная и замечательная, дальше некуда. Только попалась в ловушку как последняя дурочка…

Она опустила плечи и понурилась. Ее губы задрожали, а глаза застлала слезная пелена.

— В столь изощренную ловушку попалась бы и самая смышленая женщина на земле, — заявила Мириам, вновь ее обнимая. — Умоляю, не обзывай себя. Лучше скажи, что ты собираешься теперь делать.

Лесли шмыгнула носом и, не поднимая головы, пробормотала:

— Еще минуту назад я хотела пойти сегодня на вечеринку и в присутствии Курта, Руди и Питера поздравить Оливера с победой. А теперь… — У нее задрожал голос и от жалости к себе зашлось сердце. — Теперь даже не знаю…

— Молодец! — Мириам хлопнула в ладоши. — Лучшего выхода невозможно и придумать. Что-либо изменить ты все равно не в состоянии. Единственное, что тебе остается, — это достойно завершить идиотский роман.

— Роман! — Лесли скривила губы и тяжело вздохнула. — Послушай, мне вдруг показалось, что на разыгрывание спектакля у меня не хватит ни сил, ни артистичности, хотя, еще разговаривая с Уэнди, я была полна решимости… — Она подошла к кровати и тяжело на нее опустилась.

— Все как хватит! — заявила Мириам, сверкая глазами. — Оденься в то, в чем чувствуешь себя особенно уверенно, настройся на нужный лад, взбодрись, и все получится. Пусть этот гад ощутит себя ничтожеством, пусть увидит, над кем издевался!

У Лесли мелко дрожали руки, когда, поборов в себе приступ страха, она вошла в освещенный бегающими огнями холл «Пелт-хаус». Было девять вечера — как раз в это время они с Оливером договорились встретиться.

Только бы они все уже были здесь, молила про себя Лесли, обводя толпу внимательным взглядом. Тогда я тут же покончу с этим грязным делом и уйду. Как хочется поскорее залезть с головой под одеяло и от души поплакать! Потом хорошенько подумать обо всем, решить, как дальше жить, во что верить…

— Лесли!

Оливер подошел откуда-то со стороны бильярдных столов и взял ее за руку. Его запах, тепло мгновенно заключили ее в свои магические объятия, и она на миг представила, что все по-прежнему, что разговор с Уэнди ей всего лишь приснился.

Нет, это был не сон, подумала она, невероятным усилием воли сохраняя внешнее спокойствие. Любовь Оливера — жестокий обман, надеяться на чудо глупо и смешно. Следует быть умницей — вести себя так, чтобы раньше времени он ни о чем не догадался. Я смогу. Должна смочь.

Она повернула голову и как можно естественнее улыбнулась.

— Я успел соскучиться, — прошептал Оливер ей на ухо. — В какой-то момент мне даже показалось, что я не доживу до вечера. Веришь?

Лесли рассмеялась, как будто от радости, на самом же деле она смеялась над собой, над Оливером, над трагикомичностью ситуации. Оливер продолжал разыгрывать перед ней страстного влюбленного, а сам мечтал лишь о домашнем кинотеатре. Она была от него без ума и в то же время люто ненавидела. Его дружки, вероятно, наблюдали сейчас за ними, отпуская шуточки и забавляясь ее кажущимся неведением. Возможно, и Уэнди с Мириам, напрочь забывшей о своем Джерри после признаний Лесли, смотрели на них откуда-нибудь из темного угла.

— Веришь? — повторил Оливер, и Лесли отметила, что перед его талантом готова снять шляпу. В его голосе присутствовало все, что требовалось, — обожание, нежность, даже частичка робости, столь характерной для истинного влюбленного.

— Верю, — заставила она себя впервые в жизни солгать. Это стоило ей невероятных усилий.