Что же касается меня… Как-то в детстве у нас с братом зашел спор, у кого хватит смелости упасть лицом вниз, не выставляя перед собой рук. Я смухлевал и запрокинул голову, а мой упертый братец потом долго еще ходил с распухшим носом. И вот пришло время последовать его примеру.

Я набрался решимости и качнулся вперед…

В причастности к бегству ведьмы меня не заподозрили. Лукас попросту ничего не помнил, а наши эфирные тела несли на себе явственные отпечатки постороннего воздействия. Да и разорванные Мартой кандалы свидетельствовали сами за себя.

– Вы! – прорычал я, нацелив палец на брата Бруно. – Вы не связали ведьму должным образом! Это немыслимо!

Герхардианец и без того выглядел постаревшим на добрый десяток лет, а тут и вовсе буквально посерел. Оправдываться за недосмотр он даже не пытался.

– Все мы совершаем ошибки, магистр, – укорил меня приор и велел принести воды. – Ваш слуга помог арестовать чернокнижника, стоит возблагодарить Вседержителя хотя бы за это!

Я принялся отмывать от засохшей крови усы и бородку, поморщился из-за боли в разбитом носу и спросил:

– Так травник действительно готовил то мерзкое зелье? Не собирался обдурить Уве, всучив обычный свиной жир?

– Готовил, – подтвердил приор. – Но сам детей не убивал, брал тела у знахарки, которая пользовала залетевших уличных девиц. Так что день сегодня удачный вдвойне. Ну, почти…

Я осторожно прикоснулся к распухшему носу и попросил отвезти меня на квартиру. Герхардианцы в такой малости не отказали, и очень скоро я без сил повалился на кровать. Хотелось просто закрыть глаза и уснуть, но нервы были напряжены до предела.

Едва не погиб! Едва-едва! По самому краю прошелся! И если девчонку поймают… О таком развитии событий не хотелось даже думать.

Как заснул, не помню. Разбудил стук в дверь. Сердце испуганно дрогнуло и заколотилось словно бешеное, я вскочил с пистолем, левой рукой нашарил второй, но тревога оказалась напрасной: пожаловал Микаэль.

Как обычно, маэстро Салазар принес с собой бутылку недурственного вина, но, вопреки обыкновению, с рифмами играть не стал. Лишь пригляделся ко мне и покачал головой.

– Ого! Кто это тебя так, Филипп?

– Роковое стечение обстоятельств. Не бери в голову, – поморщился я в ответ и кинул пистоли на кровать. Закатное солнце светило в окно, голова после недолгого сна была тяжелой, опухший нос невыносимо ныл.

– Уверен, что мне об этом знать не нужно? – усомнился Микаэль.

– Инцидент исчерпан! – объявил я, подумал немного и попросил: – Герхардианцы ведьму ловят, держи нос по ветру. Услышишь что – сразу сообщи. Понял?

Для собственного спокойствия стоило бы поручить Марту заботам маэстро Салазара, но излишний интерес к этому делу мог выйти мне боком, да и где ее теперь искать? Наверняка девчонка уже убралась из города. Не совсем же она дурная, точно ведь убралась! Мне очень-очень хотелось в это верить.

– Мои возможности весьма ограничены, – не преминул отметить Микаэль, наполнил кружки, немного отпил на пробу, потом сказал: – Хотя твоего южанина найти удалось.

Я вмиг позабыл о Марте и потребовал:

– Рассказывай!

– Проследили от «Трех карасей». Снимает апартаменты в доходном доме неподалеку от Грёсгатан. Известен как Сильвио Вега. По бумагам представляет Банкирский дом Мастоци, но чем занимается, никто толком не знает.

– Мастоци? – переспросил я. – Золотой Серп?

– Именно, – подтвердил Микаэль. – Келуя.

В памяти всплыли прежние оговорки Сильвио, и в голове начала складываться определенная картинка. Золотой Серп. Значит, все же Золотой Серп…

– Едва ли представителя толстосумов с другого конца света пропустили бы к маркизу Альминцу… – задумчиво проговорил я.

– И уж точно на такого человека не стали бы спускать псов! – рассмеялся маэстро Салазар.

– Найди тех, кто дежурил в тот день на воротах. Узнай, как именно отрекомендовался Сильвио.

– Проще сказать, чем сделать, – кисло улыбнулся Микаэль. – Охрану перевели, если так можно выразиться, на казарменное положение. В город они выбираются нечасто и не по одному.

– Займись этим! – потребовал я и вручил помощнику увесистый далер с гербом Силлесге на одной стороне и пузатым торговым парусником на другой.

Маэстро от денег отказываться не стал, допил вино и отправился к себе в каморку под лестницей. Я немного походил по комнате, потом махнул рукой и занялся приготовлениями к ритуалу. Разжег камин, сточил в мелкую пыль полученный от магистра Кирга амулет, а после закинул в котелок брикеты пчелиного воска, растопил их и всыпал туда янтарную крошку.

Фитили для будущих свечей уже несколько дней вымачивались в алхимическом растворе, поэтому я просто поместил их в формы и залил воск. Требовалось усилить пламя и связать его с эфирным полем, дабы оно укрепило узлы схемы и не позволило вырваться за ее пределы потустороннему.

После пришла очередь красок. Я выбрал из купленных слугой реагентов нужные, растер их и замешал в красящую жидкость. Та стала матово поблескивать и слегка загустела, но подобная консистенция подходила для моих целей даже больше. Нашлись добавки и для масла, которым я собирался заправить фонарь, а остатки воска я выскреб из котелка и нанес на купленное у стекольщика зеркальце. Получилась матовая поверхность приятного бледно-желтого оттенка.

Провозился с приготовлениями я не так уж и долго и вполне мог осуществить задуманное уже этой ночью, но не решился. Слишком сильно выбило из колеи внезапное появление Марты. Разболелась голова, руки дрожали, скрип рассохшихся половиц заставлял замирать на месте и вслушиваться в тишину. Не стоило рисковать и пытаться провести в подобном состоянии и без того предельно сложный ритуал. Одна-единственная оплошность или даже просто мимолетная слабость – и меня постигнет участь много хуже чем смерть.

Завтра. Все решится завтра. Если, конечно, Марта не даст себя поймать и у меня не появятся куда более насущные заботы, нежели проведение ритуала призыва одного из князей запределья…

Как и было оговорено, Джервас Кирг заехал за мной по пути на службу. В кои-то веки пребывал он в прекрасном расположении духа, и даже тот факт, что улизнувшая из-под носа подчиненного ведьма будто канула в воду, толстяка нисколько не удручал.

Да и с чего бы? На момент побега причастность колдуньи к ученому сословию установлена не была, и находилась пленница в юрисдикции герхардианцев, вот пусть орден носом землю и роет, раз уж в миссии такие раззявы служат. А Вселенской комиссии поставить в упрек решительно нечего.

Магистр Кирг выразился куда более витиевато, но смысл слов был именно такой. Вид моего распухшего носа толстяка так и вовсе откровенно развеселил, но я не обиделся.

Плевать! Главное, что розыски Марты оказались безрезультатны! Моя безумная затея оправдала себя! Радовало это просто невероятно.

Пока ехали, я доложил о вчерашнем визите хозяина «Жемчужной лозы», и Джервас Кирг под конец даже снизошел до похвалы:

– Отличная работа, Филипп! Занесите мне расписку, я поступлю с этим сутягой… как бы сказать… по справедливости! – заявил он, стараясь не смотреть на мой распухший нос, и фыркнул. – Полтысячи марок за поломанную мебель, подумать только!

– Медная монета дешевеет, – напомнил я.

Джервас Кирг только отмахнулся. Обсуждать эту тему он не собирался, а меня мало заботило, сколько из тех пятисот марок осядет в кармане магистра-управляющего как якобы уплаченные за причиненный таверне ущерб.

– Хочу поручить Уве заняться еретиками из числа школяров, – сказал я, когда мы выбрались из кареты и зашагали через двор.

– Святотатцами, которые причисляют пророка к прежним? – догадался Джервас Кирг и задумался, но напоминать о невозможности проведения следственных действий не стал и махнул рукой. – Не возражаю. Давно пора прищемить этим поганцам хвост!