– Что же ты сам спасовал, колдун? – зло зыркнула на меня девчонка.

– Мои возможности… некоторым образом ограничены.

– Так научи меня! Ты ведь можешь, так научи!

– Научу, – пообещал я, и мы принялись вязать людоеда.

Ландскнехты называли такой способ «ласточкой»: руки и ноги пленника заводились за спину и стягивались с петлей на шее. Чем больше человек дергался, тем сильнее затягивал удавку. Мне не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь высвободился из подобных пут, но горбун обладал слишком сильной властью над собственным телом.

– Не переживай, колдун! – не разделила этих опасений Марта. – Мои веревки ему не порвать, а к чарам он еще долго прибегнуть не сможет. День-два даже свечку взглядом не зажжет.

– Травы? – предположил я.

Девчонка кивнула.

– Остатки корня мандрагоры и семена дурмана, а еще иссоп, полынь, зверобой, крапива и чертополох. И кое-какие грибы, собранные в полнолуние на лесном погосте, но не думаю, что тебя интересуют такие подробности. Ну и слова я правильные произнесла, мне их бабка поведала на случай, если с колдунами ссора выйдет.

Я не стал выражать сомнения в мистических свойствах трав и слов, вместо этого внимательнейшим образом изучил эфирное поле плененного уродца. Отголоски запределья теперь в нем почти не ощущались, а сама аура стала не в пример тусклее и слабее, нежели была в разгар схватки. Действия Марты самым радикальным образом подорвали колдовскую мощь людоеда, и у меня не было ни малейших предположений, каким образом наговор ведьмы и дым трав возымели эффект ангельской печати. Пусть и временный, но все же, все же…

Озадаченно хмыкнув, я молча запихнул в рот людоеда кляп, и тогда ведьма спросила:

– И что теперь?

– Для начала разожжем камин и раскалим кочергу.

Но мы не успели. Откуда-то со стороны ратуши донесся раскатистый звон, а следом его подхватили и колокольни других храмов. Звонарь церкви Святой Гуниллы присоединился к общей какофонии с некоторым опозданием, и сразу от басовитых раскатов в окнах задрожали стекла.

Никакой общей мелодии колокола не выводили, просто размеренно били, поднимая из кроватей горожан. Да именно в этом и заключался смысл сего действа!

Вставай! Беда! Давай! Вставай!

Я подскочил к окну и невольно выдохнул:

– Святые небеса!

Со стороны Нистадда на полнеба расползлось злое оранжевое зарево. И ладно бы полыхало только там! Мелькали отблески пожара в окрестностях Стюгора, горели крыши домов сарцианского гетто, рассыпалась цепочка факелов по набережной Ливы.

А потом на улице закричали пронзительно и тонко. Закричали и смолкли. Так обрывается вопль, когда человеку режут глотку. Невесть с чего я был в этом совершенно уверен.

Беда…

В городе били колокола и кричали люди, под окнами пронеслась кавалькада верховых, следом пробежала с факелами толпа горожан, и тут же в соседнем квартале хлопнул выстрел, ввинтился в воздух истеричный женский визг.

Творилось что-то невероятное, и я совсем растерялся, не зная, как быть. Задумчиво взвесил в руке кочергу, перевел взгляд на скрученного людоеда, вновь посмотрел на кочергу. Дадут мне поработать с выродком или…

Сомнения разрешил лихорадочный стук в дверь.

– Магистр! – послышался голос Уве. – Откройте, магистр!

Ангелы небесные! Только Уве мне еще здесь не хватало! Я не собирался ни знакомить слугу с нашим гостем, ни тем паче привлекать школяра к допросу. Полевые методы дознания требовали куда более крепких нервов и определенной душевной черствости, коими паренек не обладал.

– Магистр! – вновь крикнул Уве. – Откройте! Это важно!

– Угомонись, – потребовал Микаэль. – Сейчас оденутся и откроют.

Марта возмущенно фыркнула.

– Минуту! – отозвался я и подошел к людоеду. – Хватай за ноги!

– Под кровать? – предположила ведьма.

– Нет! Потащили к сундуку!

Сплетенные Мартой веревки были дополнительно усилены ее непонятной ворожбой, но я и понятия не имел, сумеют ли они удержать горбуна. Людоед обладал поразительными способностями управлять собственным телом – а ну как ведьма не заблокировала их целиком и полностью? А сундук – это сундук. Прочные доски, железные полосы и уголки. Такой даже князя запределья удержит, не приведи небеса…

Я обругал себя за дурную шутку, ухватил горбуна под руки и поволок по полу, а после поднатужился и с помощью Марты погрузил уродца в сундук. Скрюченный привратник поместился в него без всякого труда, будто столяр снимал мерки именно на такой случай. Проверив, не затянулась ли веревка на шее слишком сильно, я опустил крышку и навесил на нее замок. И лишь после этого отпер входную дверь.

В мансарду тут же заскочил взбудораженный Уве. Паренек открыл было рот, но сразу же замер как вкопанный. Волосы на его голове встали дыбом, будто у повстречавшего давнишнего соперника помойного кота.

– Ч-что это?.. – пролепетал паренек. – Вы чувствуете, магистр?

Маэстро Салазар потянул носом воздух, поморщился и с удивительным спокойствием произнес:

– Запределье, что еще? Хотя нет – тут нечто совсем уж паскудное было…

И в самом деле – миазмы потустороннего еще не успели развеяться и продолжали баламутить незримую стихию, искажая и отравляя эфир. Это мерзопакостное присутствие давило и угнетало. Всякий простец убрался бы отсюда, даже не отдавая отчета в своих действиях, а Уве держался очень даже неплохо. Как видно, помогали наработанные за время обучения ментальные блоки.

Паренек нервно обернулся и укорил маэстро Салазара:

– Нельзя так шутить!

– Он не шутит, – уверил я слугу.

У того от изумления рот приоткрылся.

– Но как же так?.. – опешил Уве и даже попятился обратно к входной двери, но Микаэль толчком ладони в спину отправил его на середину комнаты.

Оставленная кончиком ножа людоеда ранка никак не затягивалась и продолжала кровоточить, пятная алым белый лен новой сорочки. Я затянул сверху носовой платок и пояснил:

– У нас был… гость.

Сегодня только и говорили что о призванном ночью в город порождении запределья; Уве моментально сложил одно с другим и охнул:

– Демон?!

Я лишь многозначительно усмехнулся. Маэстро Салазар приметил в руках ведьмы новый нож и протянул руку, но Марта с таким видом покрутила клинком, что настаивать Микаэль не решился. Точнее, не счел нужным.

– Так что случилось? – напомнил я. – Вы же не просто так прибежали?

Микаэль распахнул оконную раму, и в комнату ворвались ветер и колокольный звон.

– Сам посмотри, – указал маэстро на зарево пожаров.

– Видел! – отмахнулся я. – Скажи лучше, что происходит!

Уве отвел взметнувшуюся под порывом ветра занавеску и присвистнул, завороженный жутковатым видом, но сразу опомнился и пояснил:

– Только что прибежал один из постояльцев. Он был на площади, когда во время фейерверка шутиха упала в толпу! Началась давка и паника, затоптали невероятное количество горожан. Вроде толпа собиралась брать штурмом резиденцию бургграфа, а кто-то подбивал людей громить Черный двор.

– Провокаторы, – заявил Микаэль без малейшей тени сомнения. – Уверен, в оружии недостатка не будет.

– Думаешь, все спланировано?

Маэстро уставился на объятый заревом Нистадд и усмехнулся.

– Пожар начался слишком уж своевременно. Лучшего способа взбудоражить тамошних обитателей не найти. Одним шепнут, что поджог устроили люди бургграфа, другим наплетут о прилетевшей со стороны ратуши шутихе. Не важно! Кто подурней, полезет штурмовать Стюгор, кто поумнее, рванет грабить купеческие склады.

– Вы так спокойно об этом говорите! – вскипел Уве. – Надо что-то делать!

– Надо, – согласился я со слугой и ткнул в него пальцем. – Арбалет где твой?

– Э-э-э… – замялся паренек. – В пансионе остался. Магистр, да кто же мог знать, что в нем возникнет нужда?!