Деми

Солнце светит в глаза через щелку между дешевыми, но чистыми занавесками, прикрывающими окна в квартире Ройала. Я натягиваю одеяло на голову, закрывая глаза. Он все еще спит, его тело согревает меня.

Потирая бедра друг о друга, я чувствую легкую боль между ними. Ощущение одеяла на моей коже напоминает мне, что я все еще голая под ним. Быстрый взгляд под одеяло говорит мне, что Ройал тоже.

Большую часть ночи мы занимались любовью — трахались — неважно. Я кончила три раза, и каждый раз, когда это случалось, клянусь, я видела звезды. Словно некий плотский зверь овладел нами и отказывался отступать, пока полностью не насытился.

Ройал стонет и поворачивается, обнимая меня рукой. Пальцами он скользит по моему обнаженному животу и притягивает меня к себе. Изгибы моего тела идеально соответствуют его телу, и я испытываю соблазн обхватить его и разбудить, используя лишь руку.

Но решаю дать ему поспать. Мы бодрствовали большую часть ночи, а сейчас воскресное утро. Нам никуда не надо идти.

Ройал снова стонет, и легкое прикосновение его носа к моей шее посылает дрожь вниз по моей спине.

Я не уверена, что, черт возьми, я здесь делаю. Но причина, по которой я была вынуждена искать утешения в объятиях единственного человека, который когда-то действительно сломал меня, — это вопрос, который в настоящее время я предпочитаю игнорировать.

Я здесь.

Это случилось.

Что есть, то есть.

Мой телефон приглушенно звонит внутри клатча, лежащего на кухонном столе Ройала.

— Хочешь взять трубку? — он натягивает одеяло на голову. — Звонит все утро.

— Прости, — я вскакиваю с постели, обнаженная, и сдергиваю с Ройала одеяло, чтобы обернуть вокруг себя.

— Эээй… — он тянется к одеялу, но уже слишком поздно. Я его забрала.

Я оглядываюсь назад и вижу прекрасный вид позади себя. Боже, он чертовски сексуальный. Семь лет были очень благосклонны к нему. Эти мускулы и татуировки, и достаточное количество волос во всех правильных местах.

Ройал переворачивает подушку, закрывая лицо от солнечного света, и мой взгляд задерживается на его обнаженном теле немного ниже. Я в шаге от того, чтобы подбежать и наброситься на него, требуя еще один раунд.

Вчера вечером мы сделали многое, пытаясь наверстать упущенное время, но не думаю, что мы хоть чуть-чуть приблизились к тому, чтобы вернуть прошлое. Я поворачиваюсь к клатчу, расстегиваю его и вытаскиваю телефон.

Пять пропущенных вызовов. С перерывом в десять минут.

Все от Бренды Эбботт.

Я не могу отрицать дурное предчувствие, зарождающееся внутри. Учитывая то, что происходило прошлой ночью, и склонность Брукса манипулировать, предполагаю, что разговор с Брендой не будет приятным.

И, вероятно, она будет кричать на меня за то, что я ушла с благотворительного мероприятия. Но я не могла лгать. Не могла стоять и нагло врать с улыбкой на лице. Вдохнув побольше воздуха, я нажимаю на ее имя на экране и подношу телефон к уху.

Она отвечает в середине первого гудка.

Я хватаю рядом стоящий барный стул и сажусь на него, опираясь локтями на стойку.

— Деметрия, — Бренда никогда раньше не называла меня полным именем. — Я пыталась связаться с тобой с прошлого вечера.

Она не спрашивает, все ли в порядке, и я сразу понимаю, о чем именно пойдет речь.

— Далила сказала, что ты больна, но я разговаривала с тобой незадолго до этого, и ты была совершенно здорова. Уф. Я никогда не была так унижена за всю свою жизнь, — скулит она. — Ты должна была присутствовать там, разговаривать со спонсорами. Я не думаю, что это убило бы тебя.

За четыре года Бренда ни разу не читала мне нотаций и не говорила со мной так. Я позволяю ей говорить и сердиться, позволяю ей все выплеснуть, в то время как сама спокойно сижу и слушаю ее.

— Я точно знаю, в чем дело, — голос Бренды звучит сердито, отчего у меня ускоряется сердцебиение. Я смотрю через комнату на спящего Ройала, он перекатывается на свою сторону, взбивая подушку своей мускулистой рукой. — Я все знаю о тебе и твоих распутных делах, Деми.

Я кашляю, подавившись слюной, и отворачиваюсь от Ройала.

— Ч-что?

— Да, это так, — говорит она. — Ваши соседи рассказали мне о таинственном кавалере на черном спортивном автомобиле, который приходил в ваш дом каждую ночь.

Черт.

— Я знаю об этом с прошлой недели, и единственная причина, по которой я прикрывала тебя — это Брукс. Я не хотела, чтобы мой сын очнулся и понял, что его будущая жена развлекалась с другим мужчиной в свое свободное время, — нетерпеливо говорит Бренда. Она скрывала эту информацию, ожидая подходящего момента, чтобы сбросить ее на меня.

Это многое объясняет.

— Мой сын, мой прекрасный сын был в коме, Деми, а ты тем временем вела себя как какая-то шлюха.

— Бренда, могу вас заверить, что все было не так. Я знаю, как это выглядит, но правда...

— Меня не интересует твоя версия, Деми. Я доверяю своему источнику намного больше, чем доверяю тебе прямо сейчас. Кроме того, в тот вечер, когда я приехала… — она замолкает, и я задерживаю дыхание. — Хорошо, давай просто скажем, что я не вчера родилась. И его машина была припаркована на улице. Не думай, что я не сложила дважды два.

— Вас вообще интересует правда? Потому что я хотела бы посвятить вас в некоторые подробности, прежде чем вы обрушите на меня еще больше оскорблений. Я знаю вас. Вы говорите то, о чем потом будете сожалеть.

Ройал встает с кровати, и я смотрю на него. Мы смотрим друг на друга в упор, и я отмахиваюсь от него, говоря тем самым, что все в порядке. Он закатывает глаза, не веря мне, и направляется в ванную комнату, сверкая своей обнаженной задницей.

— Брукс сказал нам сегодня утром, что ты его бросила, — голос у Бренды возбужденный и потрясенный. Он дрожит, и это говорит мне о том, что, несмотря на первые минуты нашего разговора, ее сердце разбито так же сильно, как я и предполагала. — Он был настолько обезумевшим, что мы едва могли его утешить. Ты хоть представляешь себе, что это за чувство — видеть своего сына с такой невыносимой болью? Не только физической, но и эмоциональной?

Моя челюсть отвисает.

— Подождите… Кто «мы»?

— Твои родители. Сегодня утром приехали Роберт и Блисс. Они принесли домашние рулетики для Брукса и журнал «Уолл-стрит». Так мило с их стороны. И когда они спросили, где ты, Брукс не смог больше держать это в себе. Он был так расстроен, Деми. И у меня не было сил сказать ему правду.

Она еле сдерживает рыдания.

— Все было не так, — я закрываю глаза, потирая ладонью бедро. — Я не бросала Брукса. Это он бросил меня. В ночь аварии он отменил помолвку и ушел, чтобы быть с ней.

— С кем?

— С Афтон. Репортершей из «Вестника».

— Это нелепо. Я отказываюсь в это верить.

— Она беременна, — говорю я. — Вы станете бабушкой.

— Ты выдумываешь это.

— Брукс не совершенен, Бренда. Он совершил ошибки, совершил ужасные вещи, и подозреваю, что единственная причина, по которой он хочет, чтобы вы думали, что это я оставила его, состоит в том, что так он выглядит жертвой, — я массирую виски. — Когда он был в больнице, я наткнулась на выписки по кредитным картам. Все они выписаны на мое имя. Почти двести тысяч долларов.

— О, Господи. Как удобно. Теперь ты пытаешься вымогать у нас деньги, не так ли?

Простонав, я отодвигаю телефон от уха, делаю глубокий вдох и решаю закончить разговор так, как учил меня мой отец.

— Бренда, пожалуйста, передайте Бруксу, что ему позвонит мой адвокат, — этими словами я заканчиваю разговор.

Две теплые руки ложатся на мои плечи, а затем губы касаются изгиба на моей шее. Повернув меня на барном стуле, Ройал дарит мне поцелуй с привкусом зубной пасты и легкую улыбку с ямочками.

— Что это было? — спрашивает он.

Сползая со своего места, я протискиваюсь мимо него и нахожу свою одежду с прошлой ночи.