Я сделал то, о чём просил звукорежиссёр. Было, конечно, пару неудачных «дублей», но в целом свою партию ритм-гитары я записал всего минут за двадцать максимум. Цзин должен будет выбрать самые удачные моменты и слепить их в одно целое.

После меня в кабинку пошла Фэй записывать свои барабаны. Затем Шэн – бас, а в самом конце – Лили со своей соло-гитарой. Партию сестры записывали дольше всех из-за её сложности, а также из-за того, что Лили слегка волновалась и у неё иногда звучало всё не так, как должно.

Когда пришло время записывать клавишные, я продемонстрировал Цзину на гитаре как бы они могли звучать. Просто нагло скопировал на слух, как это звучало в оригинальной песне. Звукорежиссёр в свою очередь идеально повторил эту партию уже на фортепиано. Ну вот, начинаем звучать не совсем, как китайская пародия на Linkin Park.

В целом же на запись всего инструментала у нас ушло почти два часа. А теперь вот настало время записи вокала. И тут я осознал, насколько же привередливый этот Цзин!

Куплет свой я записал ещё довольно быстро. Правда, не обошлось без замечаний звукорежиссёра о том, что я пою то тихо, то громко, то мямлю слова. А вот на припев я уж и не знаю, сколько пришлось потратить «дублей».

Среди самых популярных фраз Цзина во время записи припева были: «давай по новой», «ещё раз» и «это не то, что нужно».

Я, конечно, понимаю, что он хочет, чтобы всё вышло хорошо. Но эти его постоянные замечания только сбивают.

После очередного упрёка я не выдержал и решил, что сейчас устрою ему. Спою настолько идеально, что он не посмеет мне что-то сказать после такого.

В итоге спел почти так же, как и в оригинале, попал во все ноты. А из динамика только послышалось:

– Слишком идеально.

Да он издевается!

– Хао, ты пойми, что на записи всё равно вокал будет звучать идеально после обработки, – объяснил звукорежиссёр. – Мне же надо, чтобы ты выразил в голосе свои эмоции, никакой програмой этого не сделаешь.

– Просто спой, как на шоу, – сказала Лили в микрофон.

Вот такой совет мне и нужен был!

Я представил, что стою сейчас на сцене, а передо мной толпа фанатов. Почувствовал, как по телу прокатывается энергия. Закрыл глаза и начал петь припев.

Когда я закончил, на пару мгновений вокруг была только тишина. Это потому что ребята и звукорежиссёр аплодировали мне за шумоизоляционным стеклом. Цзин активировал микрофон и произнёс:

– Молодец, Хао! Вот это уже то, что нужно!

Фух, наконец-то! После этого злосчастного припева я записал ещё бэк-вокал, с которым было намного проще. И затем Цзин разрешил мне выйти из кабинки.

Туда отправилась Лили, и, к моему удивлению, у неё получалось записывать вокал чуть ли не с первых «дублей». От её волнения, которое присутствовало во время записи соло-гитары, не осталось и следа.

Как раз когда она закончила запись вокала, в студию вернулся Хувэй.

– Ну, как всё продвигается? – спросил он.

– Отлично, уже всё записали, – ответил Цзин. – Ребята молодцы! Даже не со всеми профессионалами удаётся так легко работать, как с ними.

– Приятно слышать, – улыбнулся Хувэй. – А когда песня будет полностью готова?

– Думаю, к концу этой недели уже полностью сведу её и доведу до ума.

– Отлично, как раз в то время не намечается никаких громких релизов, так что можно будет поскорее выпустить песню на стриминговой платформе.

– Песня должна выстрелить в Интернете, со своей стороны я сделаю всё возможное по части качества.

– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулся Хувэй, а затем повернулся к нам: – Кстати, если песня хорошо себя покажет в чартах, я организую вам съёмки клипа на неё.

Мы с Лили уехали со студии в прекрасном настроении, хоть и подустали немного. Сегодня была проделана огромная работа, и теперь дело осталось за малым – звукорежиссёр должен только свести песню, а Хувэй опубликовать её на музыкальных площадках. Ну, а дальше она просто обязана попасть в чарты.

А вот если мы на неё ещё и клип снимем, то я уверен – в первую десятку чартов песня точно залетит! Обычно видео даёт слушателям возможность ассоциировать песню с чем-то, с какой-то историей. И вот если этот клип будет с продуманным сюжетом, то слушатели должны проникнуться песней и тем самым забросить её ещё выше в чартах.

Наверное, сестра думала тоже о чём-то таком. Она прислонилась к стеклу и рассматривала вид за окном, пока мы проезжали через весь город. Я взглянул на часы на бортовом компьютере – уже совсем скоро шесть часов, время ужина.

– Можешь ехать быстрее, пожалуйста? – попросил я водителя.

– Господин, это и так уже максимальная скорость в черте города, – ответил он. – Не переживайте, к ужину успеете.

Хотелось бы в это верить, иначе отец не слишком обрадуется нашему опозданию.

Я откинулся и взглянул в зеркало заднего вида, где заметил чёрный фургон, который ехал прямо за нами. При чём, я видел его ещё минут пять назад или около того. С тех пор он не сменил свой маршрут?

Ладно, может пока ещё рано бить тревогу. Возможно, это просто случайность, и скоро этот фургон поедет в другую сторону. Подождал ещё пять минут и снова взглянул в зеркало, но фургон всё равно никуда не делся. Вот теперь уже пора волноваться о том, что за нами кто-то следит?

– Лили, ты когда-нибудь видела этот фургон, который едет за нами? – спросил у сестры.

Лили повернула голову и безразлично ответила:

– Нет. А что такое?

– Мне кажется, он за нами следит.

– Хао, ты наверное пересмотрел шпионских боевиков, – усмехнулась сестра.

– Я серьёзно, он уже больше десяти минут только за нами едет.

– Может, ему тоже надо выехать за город? – предположила Лили.

– Сейчас мы это и проверим, – шепнул я, а затем обратился к водителю: – Мы можем свернуть направо и проехать пару кварталов в сторону центра?

– Господин, но тогда нам придётся много объезжать. Так точно можете не успеть к ужину.

– Ничего страшного. Сделай, как я сказал.

– Как пожелаете.

На следующем перекрёстке водитель свернул направо. Я в это время внимательно всматривался в зеркало заднего вида. Фургон никуда не делся, он повернул и продолжил ехать за нами.

– Теперь скажешь, что у меня паранойя? – спросил я у сестры.

– Ладно, тут что-то нечисто, – согласилась она, встревожившись. – И номеров у фургона нет, по крайней мере, спереди.

– Сейчас будем избавляться от хвоста.

Через пару кварталов я приказал водителю:

– Возвращаемся на прежний маршрут и на максимальной скорости домой.

Водитель резко свернул налево и добавил скорости. Ну вот, а говорил, что не может ехать быстрее! Но самое главное – фургон как раз застрял на светофоре и после этого не стал дальше ехать за нами.

– Смотри, фургона больше нет, – сказала Лили.

– Ага, вижу.

Почему фургон прекратил за нами следовать? Там поняли, что мы заметили слежку? Так это было не трудно. Но возможно фургон и не собирался следовать за нами до самого дома. Может, нас просто хотели напугать этой слежкой? Ну, я хоть и не испугался, но слегка встревожился так точно.

– И кто же это мог быть? – спросила сестра.

– Если бы я знал, Лили, если бы я знал.

– Перед прошлыми выборами тоже происходили такие странные вещи, – неожиданно вмешался в наш разговор водитель. Не думал, что он слышит нас. – Вы, наверное, маленькие были и не помните. Но и в тот раз происходила слежка, всякие подозрительные ситуации случались. Мы с вашим отцом всегда думали, что это должно быть, клан Ао хочет на нас страх навести. Но никаких доказательств, что всё это устраивают именно они, не было. Да и ни до каких более решительных действий дело никогда не доходило.

– Но что это им даёт? – спросила Лили. – Таким образом ведь голоса не заработаешь.

– Они создают чувство напряжения и заставляют лишний раз оглядываться по сторонам. А под таким давлением можно легко допустить ошибку или же болтнуть чего-нибудь лишнего, – объяснил отец. – Правда, вашего отца таким уже не удивить, он умеет справляться с подобным давлением.