Скотт Майндс сидел в постели, когда Лаки и Бигмэн вошли к нему на следующее утро. Он был бледен и выглядел устало.

— Привет, — сказал он. — Карл Гардома рассказал мне, что произошло. Вы не представляете себе, как я сожалею об этом.

Лаки лишь повел плечом.

— Как вы себя чувствуете?

— Как выжатый лимон, но в общем нормально, если вы понимаете, что я имею в виду. Я буду на обеде, который старина Певераль устраивает сегодня вечером.

— А это разумно?

— Я не допущу, чтобы Уртейл там оказался один и рассказывал всем, какой я сумасшедший, — лицо Майндса внезапно покраснело от ярости. — Да и доктор Певераль тоже.

— Доктор Певераль сомневается в вашей вменяемости? — мягко спросил Лаки.

— Как вам сказать. Послушайте, Старр, с тех пор, как начались эти несчастные случаи, я обследовал солнечную сторону в маленькой самоходной ракете. Я должен был это сделать. Это моя работа. Так вот — два раза я кое-что видел.

Майндс остановился, и Лаки спросил его:

— Так что же вы видели, доктор Майндс?

— Хотел бы я знать, что это было. Оба раза я видел ЭТО с довольно большого расстояния. Что-то двигалось. Что-то похожее на человека. Нечто в скафандре. Не в специально изолированном костюме для работы, как обычно, а в обыкновенном космическом скафандре. Понимаете, из обычного металла.

— Вы не пытались рассмотреть это поближе?

— Пытался, но потерял его. На фотографиях ничего не видно. Просто светлые и темные пятна, которые, возможно, что-то означают, а возможно, не означают ничего. Но там точно что-то было. Что-то двигалось под солнцем так, словно ему наплевать и на жару, и на радиацию. Иногда оно останавливалось на солнце и стояло по несколько минут. Вот что меня больше всего удивило.

— Разве это так странно? Я хочу сказать, такие остановки?

Майндс коротко рассмеялся:

— На солнечной стороне Меркурия? Еще как странно. Там никто не останавливается. Хоть вы и одеты в специальный скафандр, вы стараетесь завершить свои дела как можно скорее и уходите в тень. Здесь, рядом с Разделителем, жара не такая страшная. Хотя радиация все равно есть. Надо только пытаться получить дозу поменьше. Наши скафандры не полностью изолированы от гамма-лучей. Если уж вам надо стоять, то стойте в тени скалы.

— Чем вы это объясняете?

Майндс понизил голос и смущенно прошептал:

— Я думаю, это не человек.

— Надеюсь, вы не будете утверждать, что это двуногий призрак? — внезапно спросил Бигмэн, прежде чем Лаки успел толкнуть его локтем, чтобы он молчал.

Но Майндс только покачал головой.

— Разве я говорил так на поверхности? А, кажется, припоминаю… Нет, я думаю, это житель Меркурия.

— Что? — вскричал Бигмэн так, словно он ожидал худшего.

— А как иначе объяснить, что он не боялся ни жары, ни излучения?

— В таком случае, зачем ему скафандр? — спросил Лаки.

— Ну, не знаю, — глаза Майндса вспыхнули, взгляд его стал беспокойным и диким. — Но что-то там было. Под Куполом всегда известно и обо всех людях, и обо всех скафандрах. Доктор Певераль отказывается снарядить настоящую поисковую экспедицию. Он говорит, мы для этого не приспособлены.

— Вы рассказывали ему то, что рассказали мне?

— Он думает, что я сумасшедший. Он думает, что мне мерещатся отражения и в них люди. Но это не так, Старр!

Лаки спросил:

— А вы обращались в Совет Науки?

— Как я мог это сделать? Доктор Певераль не поддержал бы меня. Уртейл сказал бы, что я невменяемый, и послушали бы его. Кто же станет слушать меня?

— Я, — ответил Лаки.

Майндс подскочил в постели. Он выбросил руку, словно хотел схватить кого-то за рукав, но затем убрал ее. Сдавленным голосом он спросил:

— Значит, вы расследуете это?

— Сделаю все от меня зависящее, — обещал Лаки. — Обязательно.

Когда Лаки и Бигмэн пришли на банкет, все обитатели Дома под Куполом уже собрались за столом. Их появление вызвало гул приветствий и взаимных представлений, но сквозь этот гул ясно прослушивались симптомы того, что собрание обещало быть отнюдь не только приятной вечеринкой.

Во главе стола сидел доктор Певераль. Его тонкие губы были плотно сжаты, впалые щеки дрожали — он с трудом сохранял достойный облик. Слева от него широкоплечий Уртейл, откинувшись в кресле, нежно поглаживал ободок рюмки своими толстыми пальцами.

На противоположном конце стола сидел Скотт Майндс, казавшийся до боли юным и усталым, и с сердитым отчаянием смотрел на Уртейла. Рядом сидел доктор Гардома, внимательно следивший за ним, готовый вмешаться, если Майндс вдруг совершит что-нибудь безрассудное.

Остальные места, кроме двух пустых стульев справа от доктора Певераля, были заняты ответственными сотрудниками Обсерватории. Один из них, Хенли Кук, второй человек под Куполом, наклонившись, твердо сжал руку Лаки.

Лаки и Бигмэн заняли свои места. Внесли салаты, и обед начался.

Уртейл сразу заговорил хриплым голосом, который был хорошо слышен на фоне общего разговора:

— Как раз перед вашим приходом мы говорили о том, что надо бы рассказать вам о тех чудесах, которые ожидают Землю в случае удачи экспериментов молодого Майндса.

— Ничего подобного, — резко оборвал его Майндс. — С вашего позволения, я сам расскажу о своих делах.

— Да будет тебе, Скотт, — широко ухмыльнулся Уртейл, — не скромничай. Ну, послушай, я им сам все расскажу.

Рука доктора Гардомы, словно невзначай, упала на плечо Майндса, молодой инженер проглотил возглас негодования и промолчал.

Уртейл продолжал:

— Предупреждаю вас, Старр, будет здорово. Будет…

Лаки прервал его:

— Мне кое-что известно об экспериментах. Насколько я понимаю, результат может оказаться великолепным — планета с кондиционированным воздухом.

Уртейл нахмурился.

— Вот как? Рад слышать, что вы так оптимистично настроены. Бедняга Скотт не может справиться даже с пробными экспериментами. Или, во всяком случае, говорит, что не может, ведь правда, Скотт?

Майндс приподнялся, но снова рука Гардомы легла на его плечо.

Бигмэн переводил взгляд с одного собеседника на другого, с черным неодобрением останавливая его на Уртейле, но молчал.

Подали ростбиф, и разговор прервался. Доктор Певераль сделал отчаянную попытку перевести его в менее взрывоопасное русло, что ему поначалу удалось, но затем Уртейл, наколов на вилку последний кусок мяса, наклонился к Лаки и спросил:

— Так значит, вы сторонник программы, которую выполняет Майндс?

— Я считаю, что это дельная программа.

— Конечно, вы так думаете, раз вы член Совета Науки. Ну а если я докажу вам, что все эксперименты здесь дутые и что их можно провести на Земле, где они будут стоить в сто раз дешевле? Лучше бы Совет подумал о деньгах налогоплательщиков и о том, как их хоть немного сэкономить! Что вы на это скажете?

— То же самое, что я сказал бы вам в любом случае, — собранно ответил Лаки. — Я бы сказал вам, господин Уртейл, что вы, скорей всего, лжете. Это ваш великий талант и, насколько я понимаю, увлечение.

Внезапно наступила тишина, даже Уртейл молчал. Его жирные щеки словно обвисли от удивления, а глаза почти вывалились из орбит. С неожиданной страстностью он наклонился в сторону доктора Певераля, поднялся с места и с силой ударил по столу правой рукой, совсем рядом с тарелкой Лаки.

— Ни один лакей Совета… — зарычал он…

Сразу за Уртейлом вскочил Бигмэн. Никто за столом не успел ничего разобрать, так как он вскочил со скоростью нападающей змеи, но рычание Уртейла внезапно обернулось криком испуга.

Из руки Уртейла, которой он только что с такой силой ударил об стол, торчало металлическое лезвие ножа.

Доктор Певераль быстро отодвинул свой стул, все за столом зашумели; все, кроме Бигмэна. Даже Лаки, казалось, был поражен.

От удовольствия высокий голос Бигмэна казался еще выше.

— Эй, ты, бочка минерального масла, вытяни пальчики. Расправь ладошку и размажь себя по стулу.

Мгновенье Уртейл бессмысленно смотрел на своего маленького мучителя, потом очень медленно разогнул пальцы. Рука его была цела, ни одной царапины. Нож дрожал, воткнутый в твердую поверхность стола, виден был лишь дюйм волнистой люминесцентной поверхности лезвия — не материального, это было тончайшее поле нематериальной силы. Лезвие безошибочно и точно вонзилось в стол между вторым и третьим пальцами Уртейла.