— Давайте разделим Меркурий на две части, солнечную и темную стороны. Мне кажется, было бы глупо с их стороны устраивать базу на солнечной стороне. Слишком жарко, высокая радиация, и вообще крайне негостеприимно.

— Не более негостеприимно, чем на темной стороне, — заметил Кук.

— Нет, нет, — сразу возразил Лаки, — здесь вы ошибаетесь. Солнечная сторона, с ее средой, для человека действительно абсолютно непривычна. Вот темная сторона — это нечто очень знакомое. Это просто поверхность, обращенная к космосу, а условия космоса вполне привычны. На темной стороне холодно, но не холодней, чем в космосе. Здесь темно и нет воздуха, но не темней, чем в любой части космоса, не освещенной Солнцем непосредственно. И уж конечно, не меньше воздуха. Раз люди научились жить в космосе, да еще с комфортом, они вполне могут жить и на темной стороне.

— Продолжайте, — сказал доктор Певераль, его старые глаза сияли от интереса. — Продолжайте, мистер Старр.

— Однако устройство базы, которая должна работать несколько месяцев, дело не простое. Где-то должен быть корабль или корабли, которым в один прекрасный день надо будет вернуться к Сириусу. Если же их заберет отсюда какой-то другой корабль, у них должны быть большие запасы пищи и воды, а также источники энергии. Все это требует места, и в то же время должно быть надежно укрыто. Таким образом, остается только одно место, где все это можно спрятать.

— Где, Лаки? — спросил Бигмэн, почти подпрыгивая от нетерпения. Уж он-то ни минуты не сомневался в словах Лаки. — Где?

— Ну, так вот, — продолжал Лаки, — когда я только прилетел сюда, доктор Майндс упомянул о заброшенных шахтах на Меркурии. Несколько секунд назад доктор Певераль тоже говорил о бывших шахтах. Из этого я делаю вывод, что где-то на планете есть пустые шахтные стволы и коридоры, и они должны быть расположены либо здесь, либо на южном полюсе, так как только в полярных районах температурные колебания не очень велики. Все правильно?

Кук неуверенно сказал:

— Да, здесь есть шахты. До того, как здесь устроили обсерваторию, Дом под Куполом был центральной шахтой.

— Значит, мы сидим наверху громадной норы в Меркурии. Если сирианцам удается так удачно спрятать крупную базу, где же еще ей быть? Вот откуда грозит опасность.

Шепот удовлетворения послышался за столом, но все замолчали при звуке гортанного голоса Уртейла:

— Все это очень хорошо, — сказал он, — но к чему вы клоните? Что вы собираетесь делать?

— Мы с Бигмэном, — ответил Лаки, — собираемся войти в шахту, как только будем к этому готовы. Если там хоть что-нибудь есть, мы найдем это.

Доктор Гардома резко спросил:

— Вы собираетесь идти туда одни?

— Почему бы нет? — вмешался Уртейл. — Героика — это дешевый успех. Конечно, они пойдут одни. Там нет никого и ничего, и они это знают.

— Хочешь пойти с нами? — спросил Бигмэн. — Если оставишь здесь свой длинный язык, то вполне сможешь влезть в скафандр.

— Зато ты утонешь в любом скафандре, — проворчал Уртейл.

Доктор Гардома снова сказал:

— Нет никакой необходимости идти одним, если только…

— Но это лишь предварительное исследование, — ответил Лаки. — Ничего с нами не случится. В конце концов, вдруг Уртейл окажется прав. Может, там действительно ничего нет. В крайнем случае мы будем поддерживать контакт с Домом под Куполом; надеемся, что справимся с сирианцами, если встретим их. Мы с Бигмэном привыкли к сложным ситуациям.

— Кроме того, — добавил Бигмэн, — и его личико гнома сморщилось в усмешку, — мы с Лаки любим безвыходные ситуации.

Лаки улыбнулся и встал.

— Если нас извинят…

Уртейл сразу же поднялся, повернулся и вышел. Лаки проводил его взглядом.

Лаки остановил проходившего мимо Хенли Кука, слегка тронув его за локоть.

Кук посмотрел на него с участием.

— Слушаю вас. Чем могу быть полезен?

Лаки тихо сказал:

— Не могли бы вы зайти к нам, и как можно скорее?

— Через пятнадцать минут. Хорошо?

— Прекрасно.

Кук почти не опоздал. Он осторожно вошел в комнату. Его худое лицо было озабочено, и эта озабоченность казалась его обычным состоянием. Ему было хорошо за сорок, и седина уже проступила в его светло-каштановых волосах.

Лаки извинился:

— Я забыл сказать вам, где нас найти. Простите.

Кук удивился:

— Но я же знаю, где вас поселили.

— Ну, все равно. Спасибо, что выполнили нашу просьбу.

— Что вы, — Кук сделал паузу, затем поспешно сказал: — С удовольствием. Очень рад.

— Тут случилась маленькая неприятность с одним из скафандров, которые были в этой комнате. Со скафандром для работы на солнечной стороне.

— Со скафандром? Неужели мы забыли оставить пленку с инструкцией?

— Нет, нет. Пленку я посмотрел. Совсем другое.

Кук спросил:

— Что-нибудь не так?

— Не так? — вскричал Бигмэн. — Посмотрите сами, — он расправил рукава, чтобы показать прорези.

Кук сначала остолбенел, затем медленно залился краской, глаза его стали круглыми от ужаса.

— Я не понимаю… Это невозможно… Здесь, под Куполом!

Лаки заметил:

— Самое главное — заменить этот костюм.

— Но кто мог это сделать? Мы должны выяснить.

— Не стоит беспокоить доктора Певераля.

— Нет, нет, — сразу же согласился Кук, словно вовсе не он только что говорил прямо противоположное.

— Мы выясним все детали в свое время. А пока что мне хотелось бы заменить скафандр.

— Конечно. Я сейчас же отдам распоряжение. Ничего удивительного, что вы позвали меня. Великий космос, — он задумчиво встал и, вероятно, собрался уходить.

Но Лаки остановил его.

— Погодите, это не так уж важно. Нам с вами надо поговорить о других вещах. Кстати, пока мы еще не начали разговор… Мне показалось, что вы не согласны с мнением доктора Певераля о сирианцах?

Кук нахмурился:

— Я предпочел бы не обсуждать этот вопрос.

— Я наблюдал за вами, пока он говорил. По-моему, вы были не согласны.

Кук снова сел. Он крепко сжал свои костлявые руки и сказал:

— Доктор Певераль уже старый человек. Он занимался сирианцами много лет и почти помешался на этой почве. Они ему мерещатся под кроватью. Он обвиняет их во всех бедах. Если наши пластины перегреются — виноваты сирианцы. С тех пор, как он вернулся от Сириуса, стало еще хуже, так как он не может забыть, через что ему пришлось пройти.

— И через что же ему пришлось пройти?

— Я предполагаю, что ничего ужасного не было. Но он прошел через карантин. Его поселили в отдельном здании. Иногда с ним были очень вежливы, иногда, наоборот, очень грубы. Боюсь, они просто не могли ему угодить. Потом к нему приставили позитронного робота для персональных услуг.

— Он и на это возражал?

— Он считает, это потому, что они сами не желали к нему подходить. Я хочу сказать, он все воспринимал как оскорбление.

— Вы были с ним?

Кук покачал головой.

— Сирианцы согласились принять только одного человека, а он старший по рангу. Мне пришлось уступить. Он ведь очень стар — слишком стар.

Кук будто вслух размышлял. Внезапно он поднял голову.

— Конечно, это все между нами.

— Безусловно, — заверил его Лаки.

— А ваш друг? — неуверенно произнес Кук. — Я хочу сказать, он, конечно, благородный человек, но немножко, как бы выразиться, горяч.

— Эй, — обиделся Бигмэн…

Рука Лаки любовно опустилась на голову маленького друга и погладила по волосам.

— Да, он действительно горяч, — согласился Лаки, — как вы сами видели на банкете. Я не всегда успеваю вовремя остановить его, и когда он рассердится, бывает, вместо головы он пускает в ход язык и кулак. Я всегда должен об этом помнить. Но если я специально прошу его о чем-нибудь молчать, он молчит, и все тут.

— Спасибо, — сказал Кук.

Лаки продолжал:

— Вернемся к моему вопросу: вы согласны с доктором Певералем, что в данном случае тоже виноваты сирианцы?