— Скорее это ловушка. Отойди назад.

— Впустите его. Говорю вам, это Виллис.

Часовой не ответил, но щелкнул выключателем, который управлял замком. Он удалил всех из зоны прямого огня и встал у двери, с оружием наготове.

Внутренняя дверь открылась и вперевалочку вкатился Виллис.

Виллис явился в качестве всеобщего утешителя:

— Джим, выходи, все — выходи. Виллис ходит гулять.

— Как ты попал на улицу?

— Вышел.

— Но как?

Виллис, по всей видимости, не видел в этом ничего сложного и не стал приводить подробности.

— Может, он вышел вместе с Поттлами? — предположил Фрэнк.

— Возможно. Я думаю, это не имеет значения.

— Идем к людям, — предложил Виллис. Он назвал несколько туземных имен, затем добавил: — Было хорошо. Друзья по воде. Дали Виллису хорошую воду, много выпил.

Он издал чмокающий звук, имитируя Джима, хотя сам губ не имел.

— Ты же пил всего неделю назад, — укоризненно сказал Джим.

— Виллис — хороший! — возразил попрыгунчик.

— Постой, — сказал Фрэнк, — он был у марсиан.

— Да хоть у самой Клеопатры; он не должен никуда убегать.

— Ты что, не понимаешь? Он может пробраться к туземцам, он уже был у них. Мы только должны быть уверены в том, что он передаст им послание для Гекко.

Эта новость, достигнув ушей Макрея, повысила его интерес. Втроем они составили послание по-английски, с тем, чтобы Макрей его перевел.

— Приветствую тебя, — начиналось оно, — это послание от Джима Марлоу, друга Гекко из города… — здесь они вставили непередаваемое и абсолютно непроизносимое марсианское название Цинии. — Кто бы ты ни был, друг моего друга, прошу тебя немедленно передать Гекко это послание. Я в большой беде и мне нужна твоя помощь.

Дальше сообщалось о сути этой беды и о том, каких действий ожидают от марсиан для ее устранения. Телеграфная краткость не требовалась, так как для нервной системы Виллиса запомнить тысячу слов было так же легко, как если бы их было всего десять.

Макрей перевел это, затем натаскал Джима в чтении, после чего они попытались втолковать Виллису, что он должен сделать. Виллис был не против, но его привычно бездумное, легкомысленное отношение к любой проблеме довело их почти до истерики. Наконец появилась надежда, что он в состоянии выполнить поставленную перед ним задачу: по крайней мере, (а) на вопрос, что он должен сделать, он отвечал: «навестить друзей», и (б) на вопрос, что он им скажет, он (обычно) отвечал повторением послания.

— Может сработать, — решил Макрей. — Известно, что марсиане располагают средствами быстрого обмена информацией, хотя мы никогда не знали, что это за средства. Если наш толстячок не забудет о том, что он должен сделать и зачем он отправился в это путешествие…

Джим отнес его ко входной двери. По распоряжению Макрея охранник пропустил их. Ожидая, пока сработает замок, Джим еще раз проэкзаменовал Виллиса. Казалось, попрыгунчик твердо помнил о проведенном инструктаже, хотя его ответы продемонстрировали обычный для него интеллектуальный сумбур.

Не рискуя выйти из «мертвой зоны», Джим остановился в проходе, тогда как Виллис скатился с крыльца. Поттлы лежали на том же месте; Виллис посмотрел на них и двинулся зигзагом вдоль по улице, пока не исчез из ограниченного дверным проемом поля зрения Джима. Джим пожалел, что не догадался захватить с собой зеркало, которое можно было бы использовать как перископ. Наконец, он призвал на помощь все свое мужество, лег на пол и выглянул за дверь у самой нижней ее части.

Виллис был уже далеко, и ничего с ним не случилось. В дальнем конце улицы находилась какая-то преграда. Пытаясь разглядеть, что это такое, Джим высунул голову еще на один дюйм. Дверная рама над ним плюнула клубом дыма, и он услышал треск едва не попавшего в него электрического заряда. Он резко отпрянул и пошел назад.

В его желудке возникло сосущее чувство утраты: он не сомневался, что больше никогда не увидит Виллиса.

Для Джима и Фрэнка день тянулся утомительно долго. До наступления темноты они ничего не могли предпринять для реализации собственного замысла. Тем временем лидеры колонистов совещались между собой, но дискуссия велась при закрытых дверях, и участие ребят в ней не предусматривалось.

Приятной возможностью отвлечься стал ужин: во-первых, они были голодны, а во-вторых, после ужина кухня должна опустеть, и появится доступ к мусоропроводу. По крайней мере, они на это надеялись. В действительности выяснилось, что обслуживающий кухню женский персонал сначала не торопясь занялся уборкой, а затем обнаружил намерение сидеть здесь всю ночь, попивая кофе и разговаривая.

Ребята заходили на кухню под разными предлогами, которые со временем возбудили подозрение у миссис Палмер. В очередной раз Джим шел следом за другим парнем, размышляя, что же придумать теперь, — когда наконец услышал, как тот сказал:

— Миссис Палмер, капитан Марлоу просил узнать, не будет ли слишком сложно оставить ночную вахту — готовить кофе и сэндвичи для часовых?

— Нет, конечно, — услышал Джим ее голос, — с удовольствием. Генриетта, ты не могла бы найти добровольцев? Начну я сама.

Джим вышел.

— Каковы наши шансы? — спросил Фрэнк. — Они там не собираются в скором времени разойтись?

Джим объяснил, сколь малы были шансы, — вернее, их не было вовсе. Фрэнк выругался, использовав пару слов, которые Джим никогда раньше не слышал.

— Что будем делать. Джим?

— Не знаю. Может, когда там останется только одна, она будет время от времени выходить?

— Может, мы сумеем ее вытащить, если наплетем ей что-нибудь?

— Может, мы скажем ей, что ее просят зайти в штаб? Это должно сработать.

Они все еще продолжали обсуждать эту тему, когда погас свет.

Внезапно стало темно, как если бы они оказались в пещере, и — хуже того — воцарилась зловещая тишина. Джим только-только успел понять, что причиной полного отсутствия каких-либо звуков было прекращение циркуляции воздуха в результате остановки компрессора на крыше, когда раздался крик женщины.

Вслед за ней закричала другая, еще более пронзительно. Затем повсюду из темноты раздались голоса: спрашивая, жалуясь, утешая.

В другом конце холла вспыхнул свет, и Джим увидел своего отца:

— Спокойно. Просто отключилось питание. Потерпите.

Луч света внезапно метнулся в их направлении и ударил в глаза.

— Вы, ребята, идите спать.

Отец Джима двинулся дальше. С другой стороны до них доносился низкий рык докторского голоса, призывающего людей замолкнуть и успокоиться.

Вернулся отец Джима. На этот раз он сказал:

— Всем — в костюмы. Надеть респираторы. Мы надеемся исправить поломку через несколько минут, но не хотим, чтоб кому-нибудь стало плохо. Не волнуйтесь: здание способно держать давление как минимум полчаса. Это более чем достаточно, мы успеем приготовиться к разреженному воздуху, даже в том случае, если потребуется какое-то время, чтобы устранить неполадки.

Появлялись все новые фонари, и вскоре, если не комнаты, то, по крайней мере, переходы в здании стали достаточно освещенными. В коридорах виднелись неясные очертания движущихся человеческих фигур — все надели свои прогулочные костюмы. Задумавшие выбраться наружу, Джим с Фрэнком уже давно облачились в соответствующую амуницию, взяли оружие и стояли с респираторами наготове.

— Сейчас, по-моему, удобный момент, — сказал Фрэнк.

— Нет, — ответил Джим, — они по-прежнему на кухне. Я вижу свет.

По коридору шел Макрей, Джим окликнул его:

— Док, как вы думаете, сколько времени уйдет на починку света?

— Ты шутишь? — спросил Макрей.

— Что вы хотите сказать, док?

— Это одна из бичеровских штучек. Он отключил нас от электростанции.

— Вы убеждены?

— Мы проверили — это не авария. Я удивляюсь, почему Бичер не сделал этого еще несколько часов назад. Но не стоит болтать, Джим: у твоего бати и так едва хватает сил удержать всех наших кумушек от скандала.