– Имею ли я честь быть знакомым с вами, сударыня? – надменным тоном спросил архитектор.

– Более того, мы находимся с вами в дружеских отношениях, и это меня очень радует, – ответила Венера. – Вы хотите мне отказать?

– Сударыня, я полностью в вашем распоряжении, – пролепетал Винсент.

Они направились к двери. Обернувшись, незнакомка произнесла:

– Прощайте, господин Ренье! Или до свидания. Если кто-нибудь когда-нибудь придет к вам от имени раненой Венеры, вспомните, кто это такая.

В следующий миг ошеломленный художник остался в одиночестве.

Как только архитектор и его спутница сели в карету, ожидавшую на Западной улице, Винсент сухо заговорил:

– Право, не знаю, сударыня, не найдете ли вы нескромным мое желание узнать...

– В чьем обществе вы имеете честь находиться? – со смехом перебила его дама под вуалью. – Разумеется, нет, этовполне естественное любопытство. Дорогой мой господин Карпантье, я прекрасно понимаю, что вам не нравится, когда кто-то начинает читать ваши самые заветные мысли. Это тоже абсолютно естественно. Спрашивайте, пожалуйста. Возможно, я вам отвечу.

– Вы не Франческа Корона? – воскликнул Карпантье, отчаянно пытаясь вспомнить, где он слышал этот голос.

– Даю вам слово, что сниму вуаль или, точнее, маску, прежде чем покину вашу карету, – произнесла Венера. – Скажите кучеру, что мы едем к Пале-Роялю.

Винсент повиновался. Когда он закрыл окошко, незнакомка продолжила:

– Этот красавчик Ренье – ловкий молодой человек. Ему бесплатно позировала такая натурщица, о какой художник может только мечтать. Но то, что даром достается одному, дорого обходится другому. Так уж устроен мир.

– Я не понимаю вас, сударыня, – сказал Карпантье, нахмурив брови.

– О, сейчас вы все поймете! – ответила женщина. – Вы необыкновенный человек. Впрочем, так можно сказать о любом. Каждый из нас безумно хочет сойти с дороги, которая ему уготована, и направиться к тому месту, где растет запретный плод. Много ли вы знаете людей, которые, в отличие от наших прародителей, не утратили своего земного рая?

Дама умолкла, очевидно, ожидая ответа собеседника.

Однако тот молчал.

– Возьмем, к примеру, вас, – продолжила незнакомка. – Долгое время вы были в немилости у фортуны, теперь же она повернулась к вам лицом. Трудно представить себе, что ваша рука, затянутая сейчас в такую изящную перчатку, каждый день держала мастерок каменщика. Теперь вы регулярно ужинаете в «Английском кафе», а раньше вам приходилось трудиться целую неделю, чтобы заработать ту сумму, которую вы сейчас, не задумываясь, тратите заодин вечер. Еще недавно вы считали лакомством кусок хлеба с сыром, а сегодня воротите нос от великолепного рагу с трюфелями. На нищету часто клевещут, но она весьма полезна как для желудка, так и для головы.

Ведь тогда вам жилось так спокойно! Как бы вы удивились, если бы вам сказали, что вам крупно повезет и вы разбогатеете, но, как только это произойдет, душу вашу поразит недуг, который заставит вас искать наилучший способ свернуть себе шею!

Женщина снова замолчала. На этот раз Винсент спросил:

– Вы позволите мне сделать из ваших слов несколько выводов?

– Непременно, – кивнула его спутница. – Я уверена, что ремесло каменщика не для вас. Вы талантливы, образованны, в вас даже есть своеобразная изысканность. Тем не менее вы остались бы простым рабочим, не улыбнись вам удача. Вам крупно повезло, что вы встретились с полковником Боццо-Корона и что он поручил вам очень важное для него дело. По всей видимости, он был доволен вами, поскольку вознаградил вас по-королевски. Я имею в виду не только деньги, но и связи. Скажите, я права или нет?

– Да, вы правы, – признал Карпантье. – Я никогда не отрицал, что очень многим обязан полковнику.

– И чем вы задумали ему отплатить? – воскликнула дама под вуалью. – Вы действуете в стиле нашей праматери Евы, которой Бог сказал: «Все здесь твое, кроме одного плода!» Конечно же, ей захотелось его попробовать. Ах, старушка Ева! Все мы твои дети.

Смущенный Карпантье попытался возразить своей собеседнице.

– Я утверждаю, что могу с чистой совестью смотреть полковнику Боццо-Корона в глаза! – заявил он.

– А я утверждаю, что Ева не сумела бы сорвать запретный плод, будь древо познания, скажем, на пару метров выше, – парировала незнакомка. – Ведь в раю не было лестниц... Ах, дорогой господин Карпантье, неужели вы думаете, что только вы бродите под этим древом? Неужели не догадываетесь, что о сокровищах, для которых вы сделали тайник, грезите не вы один?

Последние слова женщина произнесла очень серьезно.

– Кто вы? – неожиданно спросил Винсент. – Я хочу это знать!

В его голосе появились угрожающие нотки.

Резким движением руки незнакомка сорвала вуаль, и Винсент Карпантье увидел лицо, красотой которого восхищался в то время весь Париж.

– Графиня де Клар! – пролепетал архитектор. – Маргарита! У меня мелькнула такая мысль...

– В театре это называется «проколом», – с издевкой произнесла графиня. – Вы чрезвычайно недогадливы, мой бедный друг.

Ее глаза гневно сверкнули. Карпантье стало, мягко говоря, не по себе.

– В свое время я была актрисой, – продолжала Маргарита. – На моих щеках было столько же штукатурки, сколько на ваших руках. Можно сказать, что было несколько женщин по имени Маргарита. Маргарита Садула, которая играла в провинциальных театрах. Случалось, что ее освистывали! Затем была Маргарита Бургундская, жившая в Латинском квартале. Эту уже обожали. Наконец, появилась графиня Маргарита де Клар, чьи выступления на сцене, называемой высшим светом, проходят с успехом. Воцарилось молчание.

– Когда мы с вами познакомились, дорогой господин Винсент, я была молодой и беззаботной, и поэтому с вами я чувствую себя достаточно непринужденно, – вновь заговорила женщина. – У меня доброе сердце: вместо того, чтобы затаить на вас обиду, я сделала вас своим архитектором. Попробуйте сказать этим бездельникам-аристократам из Сен-Жерменского предместья, что вы ужинали вместе сомной у Фликото. Ручаюсь, что вы никогда на это не решитесь!

К тому времени Карпантье уже пришел в себя.

– Зачем вы затеяли этот разговор? – спокойно спросил он.

– Не знаю... – пожала плечами графиня. – Нас двое, а яблоко одно. Но сорвала-то его все-таки Ева. Она же первая его и надкусила. Хотя, возможно, вы обезумеете настолько, что захотите проглотить сей плод целиком.

– Полагаю, сударыня, в ваших словах скрыт какой-то смысл; – холодно произнес Винсент, – однако, к моему глубокому сожалению, я не могу его уловить. Если бы вы были так любезны, что прекратили бы изъясняться загадками, мы, возможно, обо всем бы уже договорились, поскольку я желал лишь одного – всегда оставаться вашим преданным слугой.

Графиня Маргарита кивнула в знак согласия.

– В самом деле, давайте поговорим начистоту, – сказала она. – Иногда к самым серьезным вещам примешивается доля фантазии. Сегодня мы встретились благодаря картине из галереи Биффи, которая весьма интересует нас обоих. Я давно уже за вами наблюдаю. Если бы сегодня случай не столкнул нас, я все равно бы вас нашла. Надеюсь, теперь вы начинаете меня понимать? Архитектор молча поклонился.

– На этой-картине, – продолжала Маргарита, – изображены два человека и груды сокровищ. Эти люди находятся в Париже.

– Даже мертвец? – осведомился Винсент, попытавшись выдавить из себя улыбку.

– И старик, и молодой человек, – ответила графиня. – Дед и внук. Кто из них двоих погибнет на этот раз? Сражение уже началось. Старик прячется в своей крепости. Исключительная осторожность и огромные деньги делают его почти неуязвимым. И все же молодой человек будет штурмовать эту твердыню. На его стороне – судьба.

– Неужели вы и впрямь верите во все это, сударыня? – спросил архитектор.

– Я верю в это чуть меньше, чем вы, сударь, и все же моя вера очень сильна, – промолвила Маргарита. – Я дважды видела на полотне это безбородое лицо... Этот человек – то мужчина, то женщина... Но что с вами? – воскликнула графиня. – Вы так побледнели!