Возможно, мать говорила правду, но ее слова звучали неубедительно. Это только усилило подозрения Джулианы.

– А папа тоже думал, что серьезно болен?

– Ты же знаешь отца, ему ненавистна сама мысль о том, что он может ошибаться.

Да, это верно, но такое объяснение ее не удовлетворило.

– Он упрямый, да? – Джулиана притворно усмехнулась, и мать, казалось, расслабилась. – Ну а когда папе стало лучше?

– Ох… – Леди Браунли уставилась в потолок, словно пытаясь вспомнить. – Несколько месяцев спустя после того, как Айан уехал в Индию, может, в июле или августе.

Джулиана взвешивала ее слова, думая, не выгораживает ли она отца.

– Должно быть, для тебя это было огромным облегчением.

– Для всех нас, – кивнула леди Браунли.

– Да уж. Но сейчас он выглядит неплохо. – Джулиана запнулась. – Сказать по правде, он выглядит замечательно для человека, которому почти шестьдесят.

Карие глаза матери округлились. Она отвела взгляд.

– Ты же знаешь своего отца. Он всегда гордился своей внешностью.

Джулиана вздохнула. Она испробовала все, чтобы убедить мать рассказать, не сговорились ли Айан с отцом. Леди Браунли когда-нибудь погубит непоколебимая преданность человеку, который не любит и не ценит ее. Значит, нужно действовать прямо.

– Да, это так, но, признаюсь, все это выглядит подозрительно.

Старушка снова подняла глаза.

– Подозрительно?

– Папа и Айан в прошлом частенько шли на всякие хитрости, чтобы повлиять на меня.

Мать заколебалась и отвернулась, не сказав ни слова. В душе Джулианы снова зашевелилось подозрение.

– Может, они решили преувеличить папину болезнь, чтобы заставить меня вернуться домой?

Мать оставила ее слова без ответа. Молчание длилось добрую минуту. Было слышно, как бьют часы в кабинете. За окном заливалась какая-то птица. Леди Браунли вздохнула.

– Мама! – поторопила ее Джулиана.

Сложив руки на коленях, та склонила голову, и было видно, что она с осторожностью подбирает слова:

– Я знаю, отец хотел, чтобы ты вернулась домой. И Айан хотел. Мы волновались за тебя все время, пока ты жила в Индии. А когда ты оказалась без поддержки мужа, пусть и непутевого, мы испугались, что кто-то из местного населения воспользуется этим в грязных целях или же ты станешь жертвой какого-нибудь негодяя.

Мать явно что-то недоговаривала, но и того, что она сказала, было достаточно, чтобы подтвердить: ее опасения оказались верны. Но все равно она хотела, нет, ей было необходимо узнать правду о намерениях отца и Айана, особенно Айана. Могли Айан, которому она полностью доверилась во время их совместного путешествия, снова солгать ей?

– Мама, это значит да или нет?

И снова в ответ долгое молчание. Старушка заломила руки.

– Джулиана, тебе лучше поговорить об этом с отцом.

– Да или нет? – требовательно спросила она, не двигаясь с места.

Мать прикусила губу и начала теребить кружевные складки на рукаве.

– Отец не знал наверняка, серьезно ли он болен, когда Айан отправился в Индию. То, что они преувеличили болезнь, – это слишком сильно сказано.

– Неужели? Айан сказал, что отец смертельно болен, хотя, очевидно, не был в этом уверен. Я думаю, что это можно расценить именно как преувеличение.

– Они просто беспокоились о тебе, моя милая.

Она снова заломила руки, в то время как в ее голосе слышалась мольба оставить все как есть, чтобы сохранить мир в семье.

Беспокоились, как же! Вспышка ярости буквально ослепила ее. Они обвели ее вокруг пальца, как она и подозревала, сыграв на сострадании и врожденном чувстве заботы о семье. Она никогда не доверяла отцу и была нисколько не удивлена его участием в обмане. Но Айан…

Он предал ее – снова.

Она даже не предполагала, что его вероломство так сильно ранит ее. Он улыбался ей, целовал ее, умолял довериться ему. И все это время лгал. Проклятие, каков мерзавец! Ей не хватало слов, чтобы выразить, каким подлецом она считает его теперь.

Она не будет молча смотреть на их интриги, несмотря на то что так хочет мать. Если уж на то пошло, ей есть что сказать, и она поговорит с отцом, как только тот вернется, закончив раболепствовать перед его преподобием.

А с Айаном она поговорит с глазу на глаз тотчас же.

Айан подошел к двери самой уютной гостиной Эджфилд-Парка. Радостное предвкушение будоражило кровь, как самое крепкое бренди.

Джулиана наконец пришла к нему. Он дал ей три дня, чтобы побыть с семьей. Это далось ему нелегко, но он знал, что так надо. Разлука укрепляет чувства или что-то в этом роде, как сказал кто-то. Он сделал верную ставку. Поэтому, когда его дворецкий Хармон возвестил о прибытии Джулианы, Айан взмолился, чтобы она пришла потому, что соскучилась по нему.

Но едва он вошел в затененную, уставленную от пола до потолка книгами комнату, он понял, что в корне ошибался.

Возбуждение мгновенно угасло, как только виконт увидел, какой яростью горят ее глаза.

Чувствуя, как в животе растет комок страха, Айан начал подозревать, что сбылись его самые ужасные опасения: Джулиана догадалась об их заговоре с Браунли.

Проклятие, неужели у него не хватило ума хотя бы притвориться больным, когда Джулиана приехала домой? Совершенно ясно, что она предположила самое худшее.

Паника закралась в его душу. Этого не может быть. От радостного предвкушения не осталось и следа. Он надеялся только, что найдет способ умерить ее гнев и убедить в том, что он сделал все это ради нее.

– Ах ты, скользкий тип! – Ее голос дрожал от негодования.

Он пожал плечами, сохраняя на лице невозмутимое выражение. В конце концов, она узнала правду – нет смысла это отрицать. Если он станет это делать, то еще больше разозлит ее. – Джулиана, если я лгал тебе, то без злого умысла.

– Как бы не так! Ты сказал, что мой отец умирает!

– Нет, – запротестовал он. – Я никогда такого не говорил.

Неужели она больше никогда не поверит ему ни на секунду? Никогда не сможет ему доверять? Проклятие, почему она даже не попытается? Упрямая девчонка!

– Ты сказал именно это!

– Черт побери, я сказал тебе, что он плохо выглядит и что я обеспокоен. Это была чистая правда!

Очередная вспышка гнева исказила ее лицо.

– Тогда ты утверждал, что он серьезно болен. Что я должна была подумать? Да к тому же ты так внезапно примчался в Индию, что единственный вывод, который я могла сделать, – это то, что он уже одной ногой в могиле!

– Я понимаю, – успокаивающе произнес он, придвигаясь ближе. Не обращая внимания на то, как сузились ее глаза, он с жаром продолжил: – Я в точности передал тебе слова доктора на тот момент. Он сказал твоим родителям, что у отца больное сердце. Это и в самом деле так.

Джулиана обмякла и проворчала:

– Тогда почему он отправился на охоту? Это не самое подходящее занятие для умирающего. И он не похож на человека, стоящего на краю могилы. Если он и был болен, то чем-то незначительным. А ты воспользовался этим, чтобы обмануть меня! Вы, как два стервятника, использовали мой страх за него, чтобы заманить меня в ловушку. Вы думаете, что дома сможете контролировать меня. Но вы ошибаетесь.

Айан обхватил руками хрупкие плечи Джулианы, но она вырвалась из его объятий. Глаза ее метали молнии.

– Не прикасайся ко мне, – предупредила она.

Виконт вздохнул. Он много раз видел Джулиану в гневе. Черт, он помнил тот вечер, когда она поняла, что это он добился приказа о переводе Джеффри в Индию и подослал свою любовницу в постель к ее жениху. Тогда Акстон думал, что ярость Джулианы ничто не сможет превзойти.

Очевидно, он ошибался.

– Сейчас твой отец выглядит лучше, чем тогда, когда я уезжал в Индию, – тихо произнес виконт.

Глаза Джулианы округлились от изумления.

– Ты сам-то понимаешь, как нелепо это звучит? Своими оправданиями ты делаешь только хуже. – Из ее груди вырвался возглас отвращения. – Ты всегда так искусно лгал. Удивительно, что на этот раз ложь получилась не такой гладкой.