Но при мысли о провожатом где-то в глубине души вдруг шевельнулась ревность. Олег не хотел признаваться себе в этом, но чувствовал, что даже занятый другими делами он нет-нет да и подумает о Кате…

Конечно же, были у него девушки, некоторые даже нравились… Но Катя!.. Тут что-то другое. Совсем другое. И разве она виновата, что ее семейная жизнь не сложилась? Да она в тысячу раз…

Ему вдруг захотелось, чтобы Катя снова оказалась рядом, что-нибудь говорила, смеялась… В общем, чтобы рядом была!

«Славная она все-таки. Светлая и чистая, как роднички в этом таежном краю!..»

– Ну как, переговорил со своими? Все нормально? – услышал он за спиной голос Кандычева.

– Да. Завтра группа сюда прилетит во главе с майором. Две собачки будут и бензин для «гэтээски»…

– Тогда порядок. А я, брат, нагоняй от шефа получил за необеспечение охраны… Так-то! Э-эх, мать моя женщина! – закинув руки за голову, сильно, до хруста в суставах потянулся лейтенант. – Вздремнуть бы минут шестьсот. Когда уж и толком высплюсь, честное слово?! Ну что? Пошли к Артюхову, лодку я у него-таки выклянчил. А по пути ко мне давай забежим, молочка хоть попьем, идет?

– Петро, – обратился к участковому Волков, – мне ведь еще жеребца в Глухарное вернуть надо. Может, найдешь какого паренька? Обратно-то его мои хлопцы на «гэтээске» доставят. Скажи только, чтобы ружьишко взял, чем черт не шутит!

– Ладно, придумаем что-нибудь. Только смотрю я, ты не столько за коня беспокоишься, сколько за Катерину. Что, угадал? У меня, брат, глаз как алмаз – вострый1 – хохотнул Кандычев. – Да не смущайся ты! Коль неженатый, случая не упускай. Из вас хорошая парочка будет… Э-э, глянь-ка, легка на помине!

Из ворот дома с резными наличниками вышли Катя и высокая девушка в больших модных очках. Олег сразу и не узнал свою недавнюю спутницу – замысловатая прическа, василькового цвета вязаное платье, туфли на высоких каблучках совершенно преобразили ее, сделали такой вызывающе красивой, что сердце у него замерло.

– Ну, ты давай потолкуй, а я пока пожевать приготовлю!.. – подмигнул Кандычев и, звякнув щеколдой калитки, исчез во дворе своего дома.

Волков заторопился навстречу девушкам.

– Добрый день! Меня зовут Вера, – немного жеманно произнесла спутница Кати и поправила сползающие на нос очки.

– Очень приятно. Олег, – представился Волков. – А я уже знаю – ваша фамилия Гришаева. Вы преподаете немецкий язык в школе, а с Катей вместе учились в интернате. Так?

– Это кто же такую информацию выдал? – удивилась Вера. – Кандычев, что ли? Ну, я ему…

– Кандычев, – подтвердил Олег. – Только не старший, а младший.

– Ну и Федька! – рассмеялась Вера, – Во дает!

Ну и ему достанется на орехи… Пусть только до пятого класса дорастет, я его немецкой грамматикой замучаю! Нет, ну ты только посмотри, Катя! – всплеснула она руками. – Положительно в нашей деревне никаких тайн не сохранишь!

– Куда же это вы такие нарядные? – поинтересовался Волков, обдумывая, как поступить дальше. Он видел, что Катя ждет от него слова, но высказать то, о чем он хотел ее попросить раньше, в создавшейся ситуации просто не решался.

– Да вот, к вечеру готовились. Кино сегодня в клубе хорошее, производство Аргентины. Песни, танцы, красавцы кабальеро… Говорят, просто с ума можно сойти! – ответила Вера. – Пойдемте с нами?

– С удовольствием бы, но не могу – служба. Мы сейчас с Кандычевым уезжаем, – ответил Олег.

И тут же отметил, как быстро изменилась Катя в лице, как потухли ее до этого весело блестевшие глаза.

– Вот те и раз! – всплеснула руками Вера и пальцем поправила очки. – А я-то, грешным делом, собиралась сегодня нашу деревню удивить – хоть раз в жизни с взаправдашним офицером в кино сходить! Ну положительно не везет!

– Я не офицер, прапорщик, – пояснил Волков. – Ну что же поделаешь, раз служба такая…

– Олег Николаевич, а зачем вы меня вызывали? – глядя куда-то в сторону, спросила Катя.

– Да я… – растерялся Олег. – Я уже передумал.

– Нет, так нечестно! Скажите! – настаивала та.

– Понимаешь, транспортер нам здесь очень нужен, ну прямо позарез! А запчасть – вот она… – показал Волков ремень генератора. – Да еще записку надо Загидуллину передать. Ну, тому, что с овчаркой… Вот я и хотел попросить тебя отвезти. Кандычев провожатого обещал найти…

На некоторое время воцарилось молчание.

Не надо мне никакого вашего провожатого! На Орлике поеду, так быстрее будет! – вдруг решительно заявила Катя.

– На Орлике?! – ахнул Волков. – Да он же… – А вы не бойтесь, Олег Николаевич, я не маленькая, справлюсь. Я знаете какая сильная!

Слова эти она протараторила по-детски быстро, смотрела на Олега улыбаясь, но ему вдруг показалось, что она вот-вот расплачется.

– Послушай, Катерина, брось ты эту затею! Что, у нас мужиков в деревне мало? Отвезет кто-нибудь другой! – рассудительно произнесла Вера и пальцем поправила сползающую на нос оправу.

– Да нет, поеду. Мне и правда домой надо, деда беспокоиться будет! – уверяла Катя. – Олег Николаевич, вы записку Вере передайте. Я пойду переодеваться.

Выхватив из рук оторопело стоящего Олега ремень генератора, она круто развернулась и, часто стуча каблучками по доскам тротуара, заспешила к дому Гришаевых.

– Эх, вы-ы, кавалеры!.. – осуждающе протянула Вера. – Солдат вам мало, так еще и нашим братом командуете… Пишите скорее записку!

Олег достал записную книжку и, вырвав листок, написал распоряжение Загидуллину.

Едва он закончил писать, как Вера решительно отняла у него записную книжку и что-то набросала там размашистым почерком.

– Вот, возьмите!

– Что это? – не понял Олег.

– Что, что! – передразнила его девушка. – Адрес Катин! А то ведь уедете – и поминай как звали!.. Ну чтовы на меня уставились? Приехали, понимаете ли, завлекли девку, а сами в кусты? Так, что ли? В общем, как ее самая близкая подруга, я требую, чтобы вы ей написали! Если, конечно, по-серьезному к ней относитесь… Ну положительно все мужчины одинаковые! – проворчала она, лихо подоткнула пальцем сползающую на нос оправу и широко зашагала вслед за Катей.

Булькнула за бортом вода, – это Ржавый утопил второй «Вихрь».

Обгоняя катер, по поверхности речки заструились маслянисто-радужные пятна.

– Давай, выгребай к берегу! – приказал Селезнев,

– Зачем? – удивился Рыбаков.

– Греби, грю-у! – неожиданно рассвирепел тот.

Сцепив зубы, Рыбаков отработал веслами поворот я начал выгребать к берегу. Когда катер, прошуршав днищем по осоке, мягко ткнулся в берег, Селезнев снова раздраженно прикрикнул на него:

– Че расселся, как дурак на поминках? Примай чалку!

Рыбаков покорно встал и, выпрыгнув на берег, вытащил из воды, насколько хватило сил, нос катера. Через мгновение у его ног шлепнулся топорик, брошенный Ржавым.

– Уснул ты, что ли? Сруби тычок, лодки закрепить надо!

В эту минуту Николай был готов разорвать своего сообщника на куски. Еще никому и никогда в жизни не прощал он такого обращения с собой! Но на этот раз пришлось сцепить зубы и сдержаться.

Закрепив лодки, Рыбаков сунулся было в катер, но Ржавый его остановил:

– Погодь! Поднимися-ка на берег да прогуляйся до леса… Тут близко, и километра нет. Будешь идти – дорогу-то не выбирай, пущай на грязи-то следы останутся! Потом полукружьем к реке возвращайся. Выйдешь в аккурат на галечную косу. Там дожидаться буду… Толкни!

Николай машинально выполнил его требование – оттолкнул катер от берега. Ржавый, сноровисто орудуя веслами, развернул «Прогресс» и ходко пошел по течению.

– Ах ты кишкомойка тухлая! – кипел от негодования Рыбаков. – Оставил меня тут, как дурачка в красной рубашоночке! Ну погоди же, гад! Еще посчитаемся!

Он был в бешенстве от сознания собственной беспомощности, от того, что жизнь его сейчас целиком я полностью была в чужих руках. Но выбора не было, оставалось только выполнять то, что велел ему Ржавый…