Джем судорожно сглотнул, сомневаясь, что лорд Четхэм достаточно хорошо себя чувствует, чтобы сражаться с широкоплечим господином, который столь решительно прокладывал себе дорогу через снежное поле.

— Иди, Джем!

Он увидел, что Уорик Четхэм снова лег на пол в прежней позе.

— Идет!

Джем выбежал из домика. Какой толк, что Четхэм спасся от смерти, если сейчас она настигнет его снова? Но наверное, толк был в том, чтобы побыстрее двигаться, поскольку, возможно, он в какой-то степени сможет оказать помощь своей хозяйке.

Проходя быстро мимо сурового господина, Джем почувствовал, что его пробрал могильный холод. Этот человек с безжизненными голубыми глазами казался самим ангелом смерти.

Хардгрейв ввалился в домик, все еще разгневанный после разговора с Дуво, но вдруг затих, испытав необычайное удовлетворение, когда увидел вместо Уорика Четхэма, великого и могучего графа Северной Ламбрии, безжизненное тело, груду безвольной плоти на полу.

Он засмеялся и прошелся по комнате, думая, что наконец-то его мечта сбылась, хотя и сожалел, что претворил ее в жизнь не собственными руками. Затем он подошел ближе и хотел встать на колени, чтобы посмотреть, где пуля прошила эту величественную голову, но только он присел на корточки и наклонился, как «труп» зашевелился! Пронзительные золотистые глаза уставились на него, полные огненной ненависти.

— Четхэм! — вскрикнул Хардгрейв и вскочил на ноги. Мысль о том, что враг еще может принять смерть из его рук, будоражила его. Он приготовился к сражению.

— Да, Хардгрейв! Я жив, мой друг!

Уорик, живо поднявшись с пола и перенося центр тяжести то на одну, то на другую ногу, обошел противника. Меч, который лежал в ножнах рядом с его распростертым телом, теперь опасно поблескивал в его руке.

Хардгрейв издал громкий военный клич и тоже вытащил оружие. Сталь заскрежетала о сталь. Хардгрейв стиснул зубы и перевернулся, отражая мощнейший удар своим мечом.

Но с этого момента он вдруг понял, что приговорен. Уорик пошел в атаку, нанося удар за ударом. Хардгрейв отходил назад, все ближе и ближе к стене. Он видел лицо Уорика, непроницаемое, холодное и непреклонное, и ему казалось, что он воюет с каким-то демоном. Уорик ударил еще раз и выбил меч из рук виконта. Хардгрейв всем телом обрушился на пол. Уорик приставил конец меча к его шее.

— Проси пощады!

— Убей! Просить пощады я не буду!

— Проси!

— Нет! Никогда!

Губы Уорика побелели и вытянулись в тонкую линию. Не спуская ненавидящих глаз с Хардгрейва, он поднял выбитый меч и бросил его противнику.

— Тогда дерись.

Хардгрейв улыбнулся, решив, что Четхэм спятил. Он схватил меч, вскочил на ноги и сделал поспешный выпад против Уорика, надеясь, что тот плохо приготовился и не сможет парировать прямой удар.

Но Уорик был готов. Он просто отошел немного в сторону и выставил вперед свой меч.

Хардгрейв напоролся на него.

Виконт смотрел на Уорика, пока его глаза не заволокло смертельным туманом.

На его губах застыла горькая усмешка: он проиграл решающий бой и потерял присутствие духа. Хардгрейв схватился за рукоять меча, торчавшую из его груди, издал нечленораздельный звук и умер.

Уорик смотрел на него и никак не мог вспомнить то давно забытое событие, из-за которого они стали заклятыми врагами.

Но времени на долгое раздумье не было. Его жена находилась в чрезвычайной опасности. Уорик хладнокровно вынул свой меч из тела Хардгрейва и бросился вон из домика.

Они уже почти дошли до дома, когда Вильям Дуво вдруг остановился, подумав, что Хардгрейв — полный идиот, даже больший, чем его сын. Он посмотрел на Ондайн и нахмурился, недовольный синяком, который появился от удара Рауля.

Вильям отпустил ее, решив, что сейчас она немногим лучше безмозглой куклы, и наклонился, чтобы захватить немного снега и приложить к ее лицу.

Сначала Ондайн не двигалась. Она тупо смотрела на его седую голову и слушала, как он продолжает ругать Хардгрейва. Затем ее неожиданно осенило, что Вильям хочет отдать ее сначала в руки Рауля, а потом — Хардгрейва. Этот человек, не только предавший ее отца, но и погубивший ее мужа, будет и дальше процветать, нажившись на продаже ее тела. Она не думала о спасении своей жизни. Какая у нее могла быть надежда?

Она знала только одно: дьявольская алчность Вильяма Дуво должна быть наказана. Покинувшие было ее силы вернулись к ней. Ондайн изо всех сил пнула Вильяма ногой и посмотрела, как он зарылся лицом в снег.

Не теряя времени, она повернулась и побежала обратно через снег мимо конюшен, кузницы, амбаров и домиков, через покрытое чистым снегом поле по направлению к лесу.

Ее сердце бешено колотилось. Она больше не чувствовала холода, напротив, ее лицо горело от жара. Когда перед ней показался густой лес, она осмелилась передохнуть и перевести дыхание, обернувшись на главный дом.

Оттуда донесся крик. Она увидела, что Рауль поддерживал едва державшегося на ногах отца, а тот указывал на лес. Несмотря на расстояние, Рауль увидел Ондайн и бросился бежать прямо в ее сторону.

Задыхаясь, хватая воздух ртом, готовая разрыдаться, Ондайн двигалась вперед, спотыкаясь о корни старых дубов, с трудом продираясь сквозь кустарник. Она не знала, куда идти, и тешила себя только надеждой, что лес, однажды спасший ее, сделает это еще раз. Деревья отбрасывали на снег неяркие серые тени. Ондайн бежала вперед. Замерзшие ветки, как прочная паутина, преграждали ей путь.

Кто-то продирался сквозь кустарник позади нее. У Ондайн перехватило дыхание, а сердце застучало вдвое быстрее.

— Ондайн!

Рауль. Это Рауль звал ее…

Когда-то давно он так же звал ее. Тогда она тоже от него убегала. Бежала все дальше и дальше. Он схватил ее, но она вырвалась из его рук, нырнув в протекавший рядом ручей.

Тогда она спаслась от него, потому что Рауль не умел плавать и появился какой-то славный рыцарь в старомодных доспехах, который вышел к ним на шум из леса.

Здесь тоже была река, которая проходила через их владения и бежала дальше на восток, пока не впадала в Темзу. Если бы она могла добраться до нее…

Но сейчас зима, и очень просто замерзнуть в ледяной воде.

Все равно ей придется рискнуть ради ребенка. У них только один выход.

Уорик вышел из домика. С его меча капала кровь Хардгрейва. Граф напоминал карающего ангела, когда настиг Вильяма Дуво, который все еще отряхивал снег с одежды и ворчал, проклиная Ондайн, своего сына и Лила Хардгрейва.

Услышав скрип шагов по снегу, Вильям поднял голову, ожидая увидеть Хардгрейва. Он беспокоился только о том, как объяснить последние события: бегство Ондайн и преследование Рауля, такого же похотливого и мстительного, как и сам Хардгрейв.

Но к нему быстро приближался вовсе не Хардгрейв. Казалось, это был злой дух, чудовище. Закутанный в черный плащ, высокий и темный, с запекшейся кровью на всклокоченных волосах и яростно размахивающий мечом, Уорик Четхэм сокращал дистанцию между ними.

Вильям слишком растерялся, чтобы хладнокровно рассуждать. Повинуясь инстинкту, он отступил, но поздно. С какой-то безнадежностью он подумал, что, наверное, близок его конец.

Но он не умер. На него обрушился удар невероятной силы, и он оказался лежащим на снегу. На нем сверху сидел разъяренный незнакомец и держал окровавленный меч около его глотки.

— Где она?

Лезвие больно кольнуло Вильяма в шею. Он вздрогнул и потерял дар речи, с отвращением осознавая собственную трусость. Он боялся боли и готов был сказать или сделать все, что прикажет этот человек, лишь бы он убрал от него свой меч.

Но пока Вильям молчал, ощущая меч около сонной артерии, и только судорожно сглатывал. Он как зачарованный не отрываясь смотрел в горевшие дьявольским огнем глаза пришельца и лишь махнул рукой по направлению к лесу. Незнакомец отвел меч в сторону.

— В лес! — выдохнул Вильям. — Она убежала в лес. Рауль… Вильям не договорил — огромное черное чудовище было уже далеко. Словно какой-то волшебный скороход, оно летело вниз по дорожке, по которой удалились и все остальные.