Уорик начал плавить железо, но его работу прервали. Проводив короля, Вильям и Рауль Дуво, вместо того чтобы вернуться домой, направились к кузнице, о чем-то горячо споря по дороге.

Уорик спрятался за дверью, стараясь не пропустить ни одного слова из их разговора. Это оказалось несложно. Звук их высоких голосов ясно раздавался в морозном воздухе.

— Говорю тебе, это правда! — бушевал Вильям.

— А я говорю, это не больше, чем предположение! — отвечал Рауль.

— Предположение? Тогда скажи, сын, разве уже одно это тебя не настораживает?

— Ты веришь на слово какой-то толстозадой и тупоумной крестьянке!

Наступила долгая пауза; затем послышалось учащенное дыхание и сопение Вильяма Дуво.

— Берта нам очень пригодится, если твоя прекрасная и божественная невеста окажется в интересном положении. Берта очень умна и проницательна, особенно в отношении женских секретов. Она не могла ошибиться. Твоя драгоценная девственница беременна.

Уорику показалось, что его сердце на мгновение перестало биться. Холодный пот выступил на лице. Его мозг лихорадочно заработал. Боже правый! Как же она могла это сделать? Оставить его, оставить Четхэм, нося под сердцем его наследника! Как решилась играть в эти опасные игры, ставя на карту не только свою собственную жизнь?

И какой же он сам дурак! Служанка заметила, а он — нет! Он, ее муж, который ласкал и обнимал, и любил ее целую ночь…

— Я знаю, что она не девственница, отец. Она рассказала мне правду, которую не посмела открыть тебе. Но какое это имеет значение? В конце концов, это я собираюсь на ней жениться!

— Ты меня плохо слушаешь! Она не просто лишилась девственности, но носит ребенка какого-то олуха!

— С этим, отец, тоже легко управиться! Нужно только держать ее взаперти, пока она не разрешится от бремени, а потом избавиться от ребенка.

— И ты действительно думаешь, что она будет любить и слушаться тебя, после того как ты убьешь ее ребенка?! — фыркнул Вильям.

Рауль засмеялся:

— А что в этом такого, сэр? Мы же убили ее отца!

— Нужно избавиться от нее немедленно…

— Что? Король будет подозревать нас! Отец, я не откажусь от нее!

— Дурак! Весь твой ум — у тебя в панталонах!

— Отец…

— Хватит, я больше не буду с тобой препираться! Веселись с этой ведьмой, если ты так в нее влюблен! Бери ее, но помни, что ты попадешь прямо в ад!

Уорик, стоявший в стороне, сжал кулаки.

«Нет, Рауль Дуво и сэр Вильям, — подумал он. Мир перед его глазами окрасился в красный цвет. Цвет крови. — Я отправлю прямиком в ворота ада вас обоих!»

— Я умываю руки! — воскликнул Вильям и насмешливо добавил: — Делай что хочешь, Рауль, а я посмотрю, как у тебя пойдут дела. Завтра меня не будет целый вечер.

— Куда ты собираешься?

— Ничего особенного. Я получил письмо от одной старой приятельницы и хочу повидаться с ней и провести вместе вечер.

— Женщина? — захихикал Рауль. — Ах, отец! Значит, есть еще порох в пороховницах?

— М-м-м. Вполне возможно. Ну, ладно. Я пойду, а ты целый вечер можешь наслаждаться обществом своей бесценной красотки. Лучше сказать, соломенной вдовушки!

— Отец, я без ума от нее!

Вильям что-то ответил. Они удалялись, и Уорик не расслышал последних слов.

Хорошо, что они ушли. Страшный гнев, от которого весь мир погружался в кроваво-красный туман, кипел внутри Уорика. Задержись они хоть на минуту, и он издал бы первозданный дикий клич, бросился на них и задушил их голыми руками или погиб сам в смертельной борьбе.

Фу, какая глупость! Ведь если он умрет, то Ондайн окажется полностью в их власти. Ондайн… и их будущий ребенок.

Теперь по крайней мере в одном он не сомневался: это сражение касается не только Ондайн. В глубине души он предчувствовал, что двое негодяев вскоре погибнут в открытом бою от его руки.

Ондайн…

Он стиснул зубы. Ему больше не придется подыскивать веские доказательства в спорах с женой!

Джек сидел в дальнем углу таверны «Белое крыло» и лениво потягивал из высокой кружки эль. Он забросил ноги на скамейку и удобно прислонился спиной к теплой стене. С добродушной улыбкой он следил за происходящим в зале: в одном углу играли в кости, в другом — в карты. Мужчины пили и смеялись. Веселые девушки, выставив пышные груди, смеялись в ответ и подавали им еще эля. Мясо дикого оленя поджаривалось над открытым огнем очага, источая дразнящий аромат. Здесь было уютно и тепло. Прекрасное местечко, чтобы укрыться от пронизывающего, холодного ветра, который свирепствовал за дверями.

Джек улыбался, глядя, как Молли, предмет его страсти, накладывает на тарелку мясо и половником наливает жирную подливку. Он оказался в выигрыше от этого приключения. Лорд Четхэм работал у наковальни, Юстин и Клинтон рыскали по Лондону, а он всего-то должен был пару дней держать ухо востро и глядеть во все глаза. Вот так работка! К тому же Молли, кажется, оценила его доброе сердце и не имела ничего против его внешности, так что свободное время он проводил в ее обществе. Единственное, о чем он сокрушался, было то, что рано или поздно ему придется уйти.

Молли поставила перед ним еду и, покраснев, как невеста, обтерла руки о юбку.

— Что ты за прекрасная девушка, Молли! — сказал Джек, засовывая монету между ее роскошными грудями. Она снова зарделась и слегка хлопнула его по руке.

— Ешьте лучше, сэр, пока не остыло! И следите за своими руками! Хозяин смотрит!

Джек разразился смехом, поскольку хозяин был готов продать все, что только можно. Джек подмигнул проходящей Молли, окунул кусок хлеба в подливку и засунул в рот. Что бы там ни говорили про это заведение, но никто не стал бы отрицать, что «Белое крыло» славится прекрасной кухней и всегда горячей едой.

— Пальчики оближешь, Молли, подружка! — похвалил Джек и добавил: — А ты сама, красотка, еще более лакомый кусочек!

— Да, так я тебе и поверила! Все вы сладко поете!

Она чмокнула его и собралась уходить, но Джек вдруг напрягся, устремив глаза на дверь таверны.

Она резко распахнулась, впуская нового посетителя, а вместе с ним и порыв сильного ветра с хлопьями снега.

Однако Джек не заметил ни ветра, ни снега, а во все глаза смотрел на запоздалого гостя. Точнее — гостью.

Это была леди Анна, закутанная с головы до ног в темный плащ, только прекрасные глаза сверкали из-под капюшона. Но Джек узнал эти глаза. Да, он знал их очень хорошо!

Какой-то бедолага закричал, чтобы поскорее закрыли дверь. Джек увидел, что Анна не одна; следом за ней вошел огромный неуклюжий человек, при первом появлении которого в трактире все стихло. Широченные плечи и рост выдавали в нем опасного противника, привыкшего пользоваться мечом и пистолем, который торчал у него из-за ремня.

— Хардгрейв, — прошептал Джек, прижимая к себе Молли.

Молли промямлила что-то и попыталась высвободиться из его рук.

— Еще не хватало, Джек, чтобы ты щипал меня за задницу!

— Молли! Тихо! — Он перешел на тревожный шепот, прячась за ней и стараясь повернуться так, чтобы остаться незамеченным вошедшими. — Молли, девочка, ты меня любишь?

— Что такое, Джек? — спросила, она подозрительно.

— Молли, ты любишь меня хоть немножечко? Если любишь, тогда помоги мне.

Молли нахмурилась, но, кажется, почувствовала важность момента.

— Ну ладно, Джек, милый, что тебе надо? — спросила она, как и он, переходя на шепот.

— Вон леди и джентльмен, которые только что вошли… Пойди обслужи их и слушай как можно внимательнее, о чем они говорят.

Молли обернулась и с любопытством посмотрела на Хардгрейва и Анну. Они сели на длинную скамью напротив очага, неподалеку от Джека. Хардгрейв бросил перчатки на стол, с отвращением оглядывая комнату.

— Фу, постоялый двор! Девка, сюда!

— Но он ведь только что присел! — оскорбившись, сказала Молли. — Не иначе как какой-нибудь важный лорд.

— Молли, иди к ним, пожалуйста! Будь хорошей девушкой. Давай быстрее! И ни слова обо мне. Давай!