Наконец они сделали передышку, чтобы утолить жажду ромовым пуншем из хрустальных бокалов, стоявших на столе в дальнем конце зала. Здесь же они увидели лорда Хардгрейва.

— Хардгрейв! — сказал король, протягивая Ондайн бокал. — Ах, какая небрежность с моей стороны! Вы не знакомы с леди Четхэм! Ондайн, Лил Хардгрейв, виконт…

— Поскольку госпожа наверняка знает, где находятся мои владения, ваше величество, — сказал Хардгрейв, обратив к ней бледно-голубые глаза, блестящие и холодные, — постольку она, конечно, слышала и обо мне. Ваш муж и я, моя леди, заклятые враги.

— Пожалуйста, только не здесь, — резко прервал его Карл.

Ондайн мало что знала об этом человеке, но вполне допускала, что мужчинам, чьи земли находятся по соседству, ничего не стоит найти повод для раздоров, а там уж совсем легко стать заклятыми врагами.

— Разумеется, — повиновался Хардгрейв.

Вдруг она почувствовала тепло, доходившее до нее непонятно откуда. Она обвела глазами зал и в дальнем конце увидела своего мужа. Он смотрел на нее.

Он был в компании прелестной молоденькой незнакомой ей женщины.

Ондайн повернулась к Хардгрейву со сладкой улыбкой:

— Истинное удовольствие познакомиться с вами, лорд Хардгрейв.

Он щелкнул шпорами и наклонился, целуя ее руку. Но вдруг Карл, то ли потому, что оценил неоправданный риск происходящего, то ли ему просто сделалось скучно, снова увлек Ондайн танцевать. Король кружился и вращал ее так быстро, с такой грацией и воодушевлением, а она смеялась и не могла остановиться и наконец взмолилась о пощаде, прося позволения выйти на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Король, не прекращая танцевать, подхватил на ходу королеву, а Ондайн вышла через открытые двери на балкон.

Она запыхалась от быстрого танца, от смеха и прислонилась к перилам балкона, переводя дыхание и подставляя разгоряченное лицо прохладному воздуху. На мгновение она закрыла глаза. Ах, как все прекрасно… Жизнь так хороша… так необыкновенно сладостна!

— …Раньше я о ней никогда не слышала!

Ондайн напряглась, поняв, что она здесь не одна. На скамье за решеткой, увитой розами, сидели две женщины, усердно обмахиваясь веерами… и сплетничая.

Ондайн насторожилась: одна из них была леди Анна. Ей отвечал властный голос женщины, говорившей с едва заметным французским акцентом. Прищурившись и старательно всмотревшись через решетку, Ондайн поняла, что вторая — любовница короля, Луиза. Ондайн не потребовалось много времени, чтобы понять, что предметом их болтовни является она сама.

— Хм! — хмыкнула леди Анна почти вульгарно, очевидно, не стесняясь в обществе Луизы и не подозревая о присутствии Ондайн. — Говорю вам, она не настоящая леди! Кроме того, он поклялся никогда больше не жениться… после этого фиаско с Женевьевой. Ах, что за дурак! Он любит меня, просто обожает! Но боится мне навредить, если женится. Глупец! Так что мне придется довольствоваться ролью его возлюбленной до тех пор… пока эта мерзкая маленькая тварь не сыграет до конца своей!

— Маленькая мерзкая тварь? — сладко повторила Луиза, но Ондайн послышалась в ее голосе скрытая угроза. — А по-моему, она совершенно очаровательна.

— Смазливенькая простушка! Не больше! Уверяю вас… Луиза низко и гортанно засмеялась и враждебно заметила:

— Совсем не такая простушка, как вам кажется! Король очень ею увлекся, как вы заметили.

— Ах, эти мужчины всегда слетаются на что-нибудь новенькое! Потерпите и увидите, моя дорогая, что она довольно скоро ему наскучит!

— Может быть, да. Может, и нет. Возможно, лорд Четхэм сам безумно влюблен в нее.

— Его любовь, уверяю вас, Луиза, принадлежит мне.

— А любовь короля — мне, не так ли? Хотя он одаривает ею и других, как вам наверняка известно. Но, как однажды сказала о Карле Барбара Кастелмэйн, он владеет в совершенстве искусством любви. — Слова Луизы прозвучали почти самодовольно.

— Да, я знала Карла! Но Четхэм превосходит даже его, если говорить о чисто мужских способностях!

Затем они начали со смехом перемывать кости всем подряд: друзьям, врагам, соперницам.

Ондайн чувствовала, как ее лицо горит от ярости и унижения. Все ее прекрасное впечатление от вечера разбилось вдребезги. Уорик! Черт бы побрал его тысячу раз! Негодяй, мерзавец, подонок! Он притащил ее сюда, чтобы его любовницы обсуждали ее, оскорбляли своими невежественными замечаниями… самодовольно и победно смеялись над ней. Ох! Она хотела вернуться в бальный зал, захватить полную горсть его густых волос и выдрать их с корнем.

— Ах, вы скучаете по нему, леди Анна, не правда ли? — спросила Луиза ласково, но все еще слегка подсмеиваясь. — Женатый мужчина… Он должен проводить много времени с женой.

— Поверьте, Луиза, она не будет для меня преградой. — Голос Анны понизился почти до шепота. — Жена может в конце концов и исчезнуть. Она, конечно, не Женевьева, но никто ничего не знает заранее. И… — добавила она зловеще, — кажется, эта женщина пользуется исключительным успехом у короля. Так что, возможно, ей будет чем заняться здесь, при дворе.

Ондайн не выдержала и бурей ворвалась в зал с раскрасневшимся лицом.

Она направилась прямо к лорду Хардгрейву. Хардгрейв — заклятый враг ее дорогого мужа! Она одарила его очаровательной улыбкой и извинилась за прежнюю неловкость.

Его мускулистая рука тронула ее за плечи, а странные бледно-голубые глаза засветились от удовольствия.

— Ах! Леди Четхэм! Как долго это имя колокольчиками звучало в моих ушах… и вот теперь оно будоражит меня, как целый оркестр. Моя дорогая, пожалуйста, подарите мне возможность видеть вас чаще!

— Спасибо, милорд, за ваши чувства, облеченные столь изысканными словами.

— Леди, вы слишком хороши для чудовища Четхэма! Как жаль, что я не встретил вас раньше, увы! — Его руки касались ее плеч все откровеннее, а глаза все глубже забирались в вырез платья. — Настанет день — и я убью чудовище. Тогда… — продолжал он, наклонив голову и приблизив к ней лицо.

Она уже рада была избавиться от него, но не знала как.

— Ах, вот вы где, моя дорогая!

Король! Да благословит Бог короля Карла! И как она могла раньше его бояться? Он здесь, ее благородный спаситель.

— Вы позволите? — с вкрадчивой улыбкой спросил Карл Хардгрейва. — Эта леди обещала мне танец.

— Всегда и во всем рад тебе служить, Карл, — прорычал Хардгрейв.

— Смею надеяться, — бросил через плечо Карл, подхватил Ондайн и увлек ее на середину зала, где они закружились в такт музыке, каскадом лившейся с галереи. — Вы смеетесь, моя госпожа? Неужели я настолько плохо танцую?

— Вовсе нет! — радостно отозвалась Ондайн. — Я преклоняюсь перед вами, ваше величество!

— Я спас вас от нежелательного кавалера?

— Да, вы сделали именно это!

— Я действую быстро, как молния… плюс моя сверхъестественная интуиция. Да и вообще я так умен, так очарователен! — засмеялся Карл.

Ондайн закружилась вокруг своего партнера, откинув голову и смеясь столь откровенному самолюбованию.

В этот момент она снова увидела мужа. Он стоял у стены и пожирал ее глазами, полными ярости и страсти, напоминая норовистого жеребца, запертого в стойле. Но как он смеет так смотреть на нее, он, чьи мужские способности так горячо обсуждаются дамами!

Однако Уорик даже не увидел, как Ондайн, гордо подняв голову, ответила ему взглядом, полным холодного презрения. В этот момент он отвернулся, потому что на его грудь легла женская рука.

Рука Анны.

А когда он, опять обернувшись, рассмеялся так, что его громкий и низкий хохот пронесся через переполненный зал, Ондайн задрожала от душившей ее ненависти.

«Идиотка!» — сказала себе Ондайн. И она еще обращала на него внимание, была настолько глупа, чтобы полюбить такого человека!

Слова Анны, унизительные, доводящие до бешенства и ранящие до боли, оказались правдой. Она была для него игрушкой; он попользуется ею и выбросит…

Вдруг ей стало плохо. Уорик и Анна теперь стояли очень близко друг к другу и разговаривали с глазу на глаз; руки Анны, казалось, обнимали его повсюду. Уорик подхватил с серебряного подноса еще один кубок с ромовым пуншем и, предлагая Анне глоток, игриво улыбнулся. К ним присоединился Букингем; они смеялись, пили и выглядели самой шумной и спаянной компанией.