— Я сердечно благодарю вас за это, хотя и очень боюсь за него. Он такой вспыльчивый.

Король сказал тихим и мягким голосом:

— Игра — это то, чем все мы время от времени наслаждаемся, но никогда не стоит переигрывать. Вы нашли что-нибудь?

Она хотела сказать ему о промокательной бумаге, которая по крайней мере может дать ключ к дьявольским замыслам, но возможности говорить больше не было — Вильям оказался рядом с ними.

— Вы слышали, ваше величество, о помолвке моего сына и герцогини и, следовательно, об объединении наших домов?

— Ах да, до меня долетали какие-то слухи о свадьбе!

Они вошли в зал. Карл скинул плащ, и Ондайн увидела, что на нем парадная одежда Стюартов, а на боку шпага. Король сел во главе стола, а следовавшие за ним два стражника стали по обе стороны от него.

Его величество бросил на стол перчатки и принял бокал с элем, который Джем принес с кухни. Карл пригласил хозяев к столу:

— Я прервал вашу трапезу! Присаживайтесь и продолжайте. Я посижу вместе с Вами.

Все заняли свои места. Король отказался от еды и только одобрительно улыбался, когда Берольт сервировал теперь уже совершенно холодный завтрак. Никто этого не заметил.

— Если все у тебя в порядке, — сказал Карл, — я доволен. По правде сказать, моя дорогая, я не держу зла на твоего отца… Думаю, в этом поступке было больше безумия, чем продуманного злодейства. Мне тяжко думать, что такую прекрасную молодую девушку подозревают в высочайшей измене. Но, я вижу, все кончилось благополучно! Теперь, когда эти два джентльмена, твои родственники, стоят на страже твоей жизни и интересов, я спокоен за тебя!

— Я был страшно опечален, сэр, — вступил в разговор Вильям, — когда узнал, что моего брата постигло безумие и он поднял на вас руку… Сэр, поверьте, это самый ужасный день в моей жизни, но теперь мы стараемся забыть печальное прошлое…

— И правильно, оставьте все в прошлом! — сухо согласился король и, вытащив из-за пояса короткий нож, принялся не торопясь чистить ногти. Вдруг он чертыхнулся: — Черт возьми, это лезвие совсем затупилось. Рауль! Дуво! Позовите-ка сюда вашего кузнеца! Я хочу, чтобы этот парень как следует наточил мое лезвие!

Рауль тут же поднялся, поклонился и вышел. Король остался в зале. Вильям еще раз поблагодарил Карла за высочайшую милость к семье, которая, по справедливости, заслуживала только его гнев.

Вскоре следом за Раулем в зал вошел Уорик. По его золотым глазам было видно, что он уже знает, зачем его позвали.

— А, вот ты и здесь! Кажется, у меня затупился нож, но я уверен, ты сможешь его хорошенько заточить.

— Ваше величество, я постараюсь сделать все от меня зависящее. Уорик встал на колени перед королем и Ондайн и протянул руку за ножом. Карл уронил его на пол.

— Ах, кажется, мои пальцы закоченели от холода.

— Ничего страшного, сэр, — ответил Уорик и поднял нож. — Всей моей жизнью я рад служить своему королю.

— Правда? Как это очаровательно! — зааплодировал король. Ондайн уткнулась в тарелку, давясь от смеха. Она чувствовала, что вся эта хитрая игра короля имеет какой-то тайный смысл, но пока не могла его разгадать.

Ей надо было срочно поговорить с Уориком наедине и узнать, удалось ли ему похитить промокательную бумагу со стола дяди.

Возможно, король вызвал Уорика именно за этим, потому что вдруг поднялся и пошел в дальний конец комнаты к окну и начал разговор о том, как используются принадлежащие Рочестерам земли. Вильям и Рауль приблизились к королю, оставив коленопреклоненного Уорика наедине с Ондайн.

Она притворилась, что допивает чай, и, опустив низко голову, торопливо спросила:

— Ты достал бумагу? Мы могли бы прямо сейчас передать ее Карлу…

— Нет! — ответил он, тяжело дыша. В его золотистых глазах мерцали огненные искорки. — Она исчезла. Когда я пришел, на столе ничего не было.

Ондайн с ужасом посмотрела на него. Он жестом напомнил ей, что вокруг люди. Герцогиня поборола отчаяние и страх и повернулась к подходившему королю с улыбкой.

— Ах, можешь встать, человек! — сказал король Уорику. — Иди посмотри, что можно сделать с моим ножом!

Уорик поднялся, коротко поклонился и заторопился прочь из зала. Король с удовольствием допил эль и еще раз заметил, что не держит зла на семью Дуво. Затем он сказал, что ему пора ехать, но что он вскоре вернется.

— Мы пришлем ваш нож во дворец… — предложил Вильям.

— Нет нужды. Я сам с удовольствием загляну в кузницу! — сказал король, накинул на плечи плащ и вышел из зала быстрым шагом.

Рауль и Вильям переглянулись и бросились за ним следом. Ондайн осталась на своем месте, напряженная и снова обеспокоенная. Промокательная бумага исчезла. Неужели они видели ее выходящей из комнаты? Может быть, просто Вильям решил прибраться у себя на столе?

О Боже! Но чем объяснить тогда этот острый сарказм и гнев дяди сегодня утром? Что-то все же ему стало известно. Но ее видел здесь король, и теперь они не посмеют убить ее. Хотя они ухитрились убить ее отца при свидетелях и остаться героями. Возможно, Уорик прав. Ее дальнейшее пребывание здесь смертельно опасно. Тем более что ей не удалось отыскать ни одной улики.

Она тихо вздохнула и повела плечами. Опасно или нет, ей все-таки придется довести дело до конца. Она горячо любила отца и всем сердцем хотела восстановить его доброе имя.

Карл знал, что Вильям и Рауль Дуво следуют за ним. Все равно они не посмеют войти в кузницу, если он закроет перед ними дверь.

Именно так он и сделал.

Уорик стоял около огня, даже не делая попытки упасть на колени… За последние десять лет службы он не раз уже доказывал преданность и почтение своему королю.

Лорд только грустно улыбнулся, протянул Карлу отточенный нож и склонился в преувеличенно подобострастном поклоне:

— Ваше величество! Надеюсь, этот нож теперь достаточно острый, как вы хотели!

— Все равно не острее, чем твой язык! — быстро ответил Карл и улыбнулся. — Скажи, и побыстрее, что здесь происходит.

Уорик вздохнул почти с отчаянием.

— Ничего! Ондайн нашла какую-то бумагу, но, когда я собирался ее похитить, она исчезла. Карл, в пребывании здесь нет никакого смысла! Она должна это понять. Она ослепла от любви к отцу, и гордость не позволяет ей отступить. Даже если она найдет эти улики, эти подложные письма, которыми они ее пугают, к чему все это? Все равно она не докажет, что ее отец невиновен. Я дал ей три дня и все. Я сказал, что, если потребуется, я уеду с ней из этой страны. Все равно я увезу ее отсюда, поскольку имею на это полное право! И да поможет мне Господь! Эти двое — воплощенное зло, и, кажется, мы уже зашли слишком далеко. Ондайн достаточно перенесла ужасов за свою жизнь. Сколько раз может Женщина обмануть смерть?

Карл посмотрел на своего взволнованного друга и вздохнул:

— Уорик, именно поэтому я приехал сюда. Уверяю, теперь, когда они знают, что мне известно о местонахождении Ондайн, они десять раз подумают, прежде чем решатся повредить ей. — Король на мгновение замолчал. — Хотя я согласен с тобой: оставаться здесь больше трех дней ни к чему. Лучше потерять эти земли, но сохранить жизнь. Уорик кивнул:

— Мне тоже нельзя слишком долго оставаться здесь кузнецом. Хорошо еще, что я знаком с ремеслом и могу выдать себя за простого человека!

Король собрался уходить.

— Карл! — позвал его Уорик. Король обернулся. Уорик встал перед ним на колени, на этот раз лицо его выражало искреннее волнение.

— Спасибо за твою заботу. Король улыбнулся:

— Когда-то давно ты спас мне жизнь. Помнишь? Четхэмы всегда верно служили своему сеньору; я не забуду кровь, которую твои предки пролили за моего отца. Видишь ли, Уорик, — добавил он и криво улыбнулся, — я понимаю Ондайн. Моего отца тоже убили предатели, хотя и совсем по другому поводу. Ну, поднимайся с коленей! У тебя все равно это не слишком хорошо получается!

Уорик поднялся. Король обнял его и ушел. Стоя на пороге кузницы, Уорик слышал, как король весело сказал, что очень доволен работой кузнеца и своим ножом. Он посмотрел вслед удаляющемуся королевскому эскорту и вернулся к огню, радуясь, что у него было много работы и можно занять руки, потому что в голове царил невообразимый хаос.