Мать набрала номер. Видимо, Анна Валентиновна спала, но спуску ей давать не собирались: сердце болело за дочь, рыдающую, бледную, измученную. Оставив дочерей за столом в напряжённом молчании, мама удалилась в коридор разговаривать. Вернулась, сама не своя. Вытолкала Анфису, накапала себе капель, избегая смотреть в глаза Люды.

— Дочка, свадьбы не будет. Руслан отозвал заявление сегодня днем. Говорю, как есть. И дома его не было. Анна сказала, уехал в клуб с этой… Зоей.

Кухня поплыла перед глазами Люды. Нервное истощение дало о себе знать вполне ожидаемым обмороком…

Две суток Люда провела в постели. Мама подсуетилась, оформила справку и пояснила деканату, что дочь заболела. А сама девушка не могла ни есть, ни думать. Только плакать. Лишь к вечеру второго дня она решительно встала с постели. Зашла в «Инстаграм» Руслана. Общие фото с трогательными хэштегами и подписями исчезли, теперь там было с десяток фотографий, где присутствовала Зоя.

Это был шок. Рус не дал Люде объясниться, поверил тому, что бывшая подруга наговорила! Так легко перечеркнул год самых искренних и неподдельных чувств только потому, что некрасивую ситуацию провернули под подобным углом!

И Люда решилась. Анфиса частично права. Она повела себя, как страус, спрятав голову в песок, когда убегала прочь из общежития и боялась поехать к Руслану, чтобы посмотреть ему в глаза и настоять на своем. Но еще не поздно. Чувства были истинными, не могли они уйти за несколько дней! Руслан нуждается в пояснениях. Люда это знала. Он ей поверит. А нет, она найдёт Вадима, в ноги ему упадет, но заставит рассказать правду о сговоре с Зоей.

И вот ранним утром Люда вернулась в город. Транспорт еще плохо ходил, и она пешком дошла до дома своего возлюбленного. Долго смотрела на темные окна, замерзла. Рассвет сделал очертания пейзажа четче, и тогда Люда решилась. Взбежала вверх по лестнице, позвонила в двери.

Долго не открывали. Затем в коридоре послышались шаги отца Руслана. И когда он открыл, решимость девушки достигла апогея.

— Дядя Сережа, простите! Мне очень нужно… очень! — из недр квартиры раздался недовольный голос Анны Валентиновны, что только подстегнуло девушку действовать быстрее. Она вымоет им полы потом, во всем доме, а не только там, где в сапогах пробежалась, главное, достучаться до возлюбленного!

Распахнула двери в его спальню, на ходу стягивая шарф, расстегивая дубленку. Разбудить, не дать опомниться, все рассказать, выложить, как на духу! Он поймет и услышит, вины Люды и близко нет. Он сам жаждет услышать опровержение этой гнусной клевете…

Метнулась к постели, к спящему Русу… и вскрикнула, прижав ладони к лицу, будто налетела на невидимые колья. Рядом спокойно спала Зоя, слегка похрапывая во сне…

Пошатнулась, отошла назад, не веря увиденному. А затем, не замечая дяди Сергея и Анны Валентиновны, застывших в дверях, бросилась прочь из квартиры, роняя горькие слезы, оставляя часть своего расколотого сердца…

Идти было некуда. В универ — подобно восхождению на Голгофу. Можно, конечно, в общежитие, да и нужно — но Люда ни за что не хотела показывать Юльке и другим свое горе. Грелась кофе в «Макдональдсе». Чудом не рыдала — сердце замерзло, будто оледенело. Защитная реакция психики. Но и самая опасная, ведь однажды она либо прорвется, либо сожрет изнутри.

Выбора не оставалось. В университет. Справка действительна два дня. А там… не думать. Не может такого быть. Рус не такой… этому есть пояснение…

В коридорах вуза Люду встретило гробовое молчание. На нее либо смотрели с осуждением и любопытством, либо просто демонстративно отворачивались. Да она и сама не горела желанием ни с кем говорить.

Группа ожидала перед аудиторией начала пар. Никто не поздоровался. Делали вид, будто не замечают Люду. Еще один удар, едва не вызвавший публичные слезы. Второй состоял в том, что Руслан и Зоя на пару не явились.

За два дня накопилось много лекций. И тут презрение вчерашних друзей поставило ей очередную подножку. Зря Люда обращалась к одногруппникам с просьбой переписать конспект — ей даже «нет» не говорили. Не замечали, а то и вовсе уходили. Едва не теряя сознания, ослабленная от чужой безразличности, Люда подошла к Маше, тихой девочке, которая отчего-то считалась в группе изгоем. Подошла, ни на что не надеясь, но бедно одетая незаметная Мария не стала подхватывать общий бойкот. Протянула конспекты, с тоской глядя на Люду.

— Мне жаль, — ее голос был тихим, забитым. — Вы так любили друг друга… и до сих пор любите. Почему этим мерзавкам никак не воздастся по заслугам за то, что они искалечили столько жизней?

Голос Маши дрогнул, надломился. Люда поразилась скрытой в нем боли.

— Я не всегда была парией. Вспомни, на первом курсе мы общались… в кино ходили… все до той поры, пока я не приехала к вам в общежитие праздновать день рождения Юли. А там тоже были эти, из военного училища. Один из них начал оказывать знаки внимания, говорить, как я ему понравилась… повел в комнату, мы говорили, целовались, я ему о себе рассказала… а оказалось, они все спланировали. Он оттолкнул меня от себя, рассмеялся. Сказал, ты правда подумала, что я буду с такой чучелой?.. а Юля засняла это все. Посмеялись и выложили в интернет… Но ладно я, почему Руслан, твой принц, не защитил тебя?..

На этом все сюрпризы сегодняшнего дня не закончились. Возле кресел, где сидели Люда и Руслан, образовалась пустота в радиусе трех мест. И кто-то вылил на сиденье чернильную пасту.

Но это были еще не все сюрпризы. В столовой какой-то умник наполнил презерватив манной кашей и закинул в капюшон ее дубленки. Девушка заметила это лишь тогда, когда приехала в общежитие, забрать оставшиеся вещи.

Люда и Зоя пили мартини. Как показалось девушке, за ее окончательный надлом.

— О, шаболда вернулась, — захохотала Юля. — Не боишься, что ночью дегтем намажем?

Люда молча собрала ванные принадлежности. Не досчиталась подарков Руслана — туши, туалетной воды и браслета.

— Я забрала. Слишком хороши для тебя! — издевательски заявила Зоя. — Убирайся отсюда по-хорошему. Иначе, как только уснешь, будем тебя держать и приглашать ребят потискать. Ты же у нас никому теперь не отказываешь?

Люда ничего не ответила. Упаковала сумку, отыскала комендантшу, известила о том, что жить не будет. Пожилая сплетница аж подпрыгивала от любопытства. Невидимая для вчерашних друзей, Люда покинула общагу и поехала на вокзал, ожидать электричку.

Последующие дни в универе стали адом. Руслан не замечал ее и, уже не стесняясь, заигрывал с Зоей. Одногруппники игнорировали. К третьему дню, когда Люда уже была на грани, решили, что игнор — скучно. Зажали ее в пустой аудитории впятером, трое ребят и две девчонки, и начали раздевать. Люда кричала, вырывалась, но они только хохотали. Прибежавшие на крик студенты смеялись и снимали на телефон.

Когда Андрей почти стащил платье с плеч Люды, обнажая грудь, свет заслонила высокая тень. Удар, звук падения. Руслан потирал кулак, глядя на упавшего Андрея, из носа которого хлестала кровь. Глаза любимого горели безумным огнем.

Все отошло на второй план — отчаяние, боль, пережитый ужас. Словно в полусне, Люда протянула руки к самому дорогому человеку. В тот момент она готова была простить ему все.

— Руслан!..

Но Рус, не удостоив взглядом Люду, смотревшую на него с надеждой и обожанием, повернулся и быстро вышел из аудитории. Кто-то за спиной, передразнивая, взвыл: «Рус-ла-ан!» Но тронуть Люду снова не решились.

Надежда разбилась вдребезги. Даже защитив от позора, Рус по-прежнему не хотел ее знать. И Люда поняла, что больше ей нет места в стенах университета. Просто не выдержит однажды. Это конец.

В деканате собирались пить чай, все были на месте. Декана, Ирину Петровну, уважали и любили — она держала факультет железной рукой, но никогда не переходила границ. Люда знала, что эта женщина услышит и пойдет ей навстречу.

Так и случилось. Извинившись, Ирина отвела ее в свой кабинет.