В Сиэтле, сто лет назад – а точнее, всего полгода, – непосредственно перед подписанием контракта, Вольски имел задушевную беседу с нанимавшим его полковником ВМС. Видимо, ребята из морского ведомства, взявшие гидрографа в оборот, уже поняли, что он ответит согласием – и решили ввести его в курс дела еще до подписания документов.
– Зачем я должен туда плыть? – прямо спросил тогда Норман.
Полковник – чем-то неуловимо похожий на Сандерса – пожевал губами и ответил:
– Понаблюдать. У русских есть базы, где они держат оружие нового типа. О нет, не беспокойтесь, никаких армагеддонов они пока не устраивают – их изделия не мощней средней торпеды. Пока что. Но мы подозреваем, что у них произошел серьезный прорыв в нанорганике… по крайней мере, мы не смогли найти ни одного обломка после контакта с этим оружием, ни осколков, ни царапин. Только… органические следы. И у нас есть веские основания полагать, что секретные базы находятся в Высокой Арктике. Вам не нужно будет делать ничего предосудительного, Норман, – только понаблюдать и поделиться с нами результатами ваших наблюдений. Ну и обеспечить правильный контакт с русскими, если до него дойдет. Сможете ведь?
Тогда он был уверен, что сможет. За такие-то деньги! А теперь…
Визуальное изображение на миг потемнело и вновь вернулось к обычной яркости. Тень? Прочие экраны никаких сбоев не показывали. Эхолот ничего не видел – ну, да есть много способов его обмануть… Химические и температурные датчики тоже не отреагировали.
– Мимо робота что-то проплыло, – сообщил наконец Вольски. – Что-то темное. Но датчики ничего из ряда вон выходящего не заметили…
– Нерпа, – буркнул Оз, отложив на минуту весла и вытирая проступивший на лбу пот. Ну вот, подумал Вольски, есть-таки польза от физических упражнений!
– Но так близко…
– Если датчики ничего не видят – значит, нерпа или тюлень, – раздраженно сказал Оз. – Или вы думаете, что «селедку» идиоты делали?
Ага, все-таки верно он подумал, что робот похож на сельдь!
– А если нанорганика?..
Оз издал выразительный вздох – аж пар изо рта вылетел облаком. Сандерс переложил спичку в другой уголок рта и снисходительно добавил:
– Верь ему, Вольски. Оборудование спецы делали. И русских не бойся – тебя небось штабные запугали, когда контракт подписывали? Русские то, русские се, у русских гребаное супероружие… а я тебе скажу, не так они страшны. В Норфолке начинают на воду дуть, вместо того, чтоб дело делать…
– В чем-то, может, русские и не страшны, – ответил Вольски, напряженно глядя на монитор. Перед «селедкой» открылась узкая и глубокая расселина, полная черной тени, и робот промерил ее рельеф, прежде чем заплыть. Рельеф был весьма неровный и подозрительный – впрочем, гидрографу все за пределами катера сейчас казалось подозрительным…
– В чем-то, может, и не страшны, но в Арктике они у себя дома, – продолжил Норман через минуту, когда «селедка» наконец просчитала маршрут и двинулась внутрь расселины. Камера сейчас транслировала черноту с небольшими проблесками мутного света. – Мы не должны расслабляться.
– Дома? – расхохотался Сандерс. – Да ладно! Не заговаривайся, Вольски! Да на Аляске мы…
– Аляску, вообще-то, русские и открыли, – возразил Вольски. Не то чтоб ему так сильно нравились русские, несмотря на его собственных предков, – но оставить последнее слово за этим солдафоном, будь он хоть десять раз главный в группе, Норман не мог.
– Открыли, и что с того? – хмыкнул Сандерс, внезапно успокоившись. – А что же золота не нашли? Или силенок не хватило добывать?
«Селедка», по мнению Вольски, слишком долго торчала в этой чертовой расселине, поэтому он сунул планшет Озу:
– На, глянь, чего она там делает под камнями столько времени.
А сам повернулся к Сандерсу.
– Учите историю, Сандерс. Америку еще не открыли, а русские уже плавали здесь на своих кораблях. Торговали, охотились. Их собственные Льюис и Кларк прошли здесь четыре века назад. Четыре века, Сандерс! Они уже знают эти земли и этот климат как свою прихожую. Поэтому – да, мы должны быть крайне осмотрительны, явившись к ним домой.
Сандерс едва открыл рот, чтоб ответить, но его опередил вскрик Оза:
– Что за… Черт, да что происходит! Вольски, что ты сделал с «селедкой»?!
– Ничего! – рявкнул гидрограф. – Я даже ею управлять не умею!
Они с Сандерсом подобрались ближе и тоже всмотрелись в планшет. Визуальная картинка так и оставалась абсолютно темной. Эхолот сходил с ума: с бешеной скоростью на графике глубины сменялись отмелями, вокруг робота то образовывалась пустыня, то – стада неизвестных объектов. Датчики тоже сбоили.
– Она что… застряла, повредилась? – пробормотал Оз. – Но этого же не может быть, процессор должен был просчитать путь…
– Может, ее кто-то поймал? – предположил Вольски издевательским тоном. – Нерпа, допустим?
Оз вскинул на него большие карие глаза:
– Ни нерпу, ни тюленя, ни медведя поверхностный слой нанорганики не собьет с толку – они почуют, что внутри металл и пластик. Русских я тут тоже не вижу… Видимо, ошибка программы. Может, при функционировании в условиях низкой температуры…
– Так быстро? – усомнился Вольски, но тут «селедка» выдала последний истошный всплеск данных и умолкла совсем. Как Оз ни пытался наладить с ней связь, робот не отзывался.
Спустя четверть часа попыток, ругательств и взаимных обвинений Сандерс заключил:
– Гребаная техника, вечно от нее одни проблемы. А нам даже радиоразведку не дали с собой… Ладно, плывем дальше. Ну, чего расселись?
До берега доплыли в мрачном молчании.
Судя по данным со спутника, с которыми их перед отплытием познакомил Сандерс, здесь и впрямь имелась то ли небольшая база, то ли наблюдательный пункт. На снимках был виден домик, стоящий в двух десятках метров от берега, и странные сооружения на мелководье. Возле домика крутила лопастями портативная ветряная электростанция.
Если это и была искомая военная база, то уж очень хорошо упрятанная.
План Сандерса был таков: подобраться как можно ближе пешком, потом запустить беспилотник-«стрекозу» в режиме разведки и посмотреть поближе, что там такое. При встрече с русскими, как было условлено заранее, прикидываться заблудившимися учеными с «Моргенштерна» – исследовательского судна Евросоюза, служившего им прикрытием. Специально для этой легенды и было отмерено недостаточное количество горючего для катера и выдан поломанный навигационный компьютер. А «научный» планшет навигацию не тянул…
Разгрузились в том же мрачном молчании. Согласно легенде, «ученые» знали, что на Комсомольце есть какая-то станция, вроде бы метеорологическая, но точно не знали где, потому все снаряжение из катера прихватили с собой. Навьючиваясь кейсами с оборудованием, Оз только недовольно кряхтел.
– Ничего, сынок, привыкнешь, – наставительно сказал Сандерс, сунув в зубы одну из своих спичек. – Еще понравится, вот увидишь, – в следующий поход сам запросишься.
Поначалу они обращались друг к другу так, как должны были обращаться согласно легенде. Если здесь и правда военная база, то остров должен прослушиваться и просматриваться вдоль и поперек… Но прошло время, а никаких следов цивилизации Вольски не заметил. О чем и сообщил старшему:
– Да тут, похоже, и нет никого!
– По моим данным, есть, – лаконично возразил Сандерс. – Примерно в том – северо-восточном – направлении должна быть станция. Пошли, а то погода портится – как бы в бурю не попасть.
Он был прав. Небо на глазах заволакивали клочковатые серые облака, снег повалил гуще, а ветер сменил направление на юго-западное, господствующее здесь, и задул с пронзительной силой. Оз вновь закупорил пуховик на все молнии и липучки, надвинул шапочку ниже – еще чуть-чуть, и вовсе натянет ее на лицо. Вольски то и дело отворачивался от ветра – снег больно сек щеки. Сандерс, тащивший самый тяжелый рюкзак, шагал позади всех, время от времени бормоча: «Гребаная погода!»
Они двинулись вдоль берега, в некотором отдалении от него, предварительно вытащив катер на сушу. Вольски почти не вымок, хотя тащил катер, стоя по колено в ледяных волнах, – да здравствуют прогресс и водоотталкивающая пропитка! Если б он промок, наверно, и часа бы не продержался при эдакой погоде. Берег в этом месте был совершенно пустынен, на бурых камнях не росло ничего. Вольски читал о том, что Комсомолец совершенно лишен растительности – зона арктической пустыни. Впрочем, в укромных щелях он заметил несколько характерных темных пятен лишайников – все же потепление давало о себе знать, и даже этот ранее безжизненный клочок суши стал оживать. Земли как таковой под ногами не было – только камень, лед или длинные языки крупной гальки, такого же бурого цвета, как и скалы. Идти по ней было трудно – но все же лучше, чем по льду.
