Директор совхоза за его спиной отчаянно махал Стопе руками: «Не вмешивайся, Архип Дмитриевич! Не лезь!» Вмешался Тимир Умкы. Прыжок, удар лапами в грудь. Белые клыки лязгнули по металлу. Депутат истошно заорал, закрывая лицо руками, но биокир уже отошел к хозяину с карабином в пасти.

Железная Стопа принял оружие, успокаивая, потрепал пса по холке:

– Сидеть, Тимир.

Помог гостю подняться на ноги.

– Не получилось с шапкой-то, – возразил Стопа депутату, сдерживая гнев. – Шкуру попортили. – Передернул затвор карабина. – В глаз надо бить.

Второй пес пытался ползти, марая снег. Пуля, пущенная Стопой, разворотила ему голову.

Вокруг уже собрался народ. Проваливаясь в снег, к убитым собакам бежал растерянный хозяин.

– Спасибо за совет. – Депутат осторожно отобрал карабин, косясь на рычащего Тимира. – Бродячих собак, я вижу, тут много. Еще успею.

– Еще успеете, – кивнул Железная Стопа. – Только с биокиром не перепутайте, его трудно убить. А каюры своих собак не привязывают. Выбирайте любую. Но осторожно. Иногда здесь и чужаков отстреливают.

Директор совхоза стал белее снега. Новая Метла недобро прищурился:

– Вы понимаете, с кем разговариваете? Я могу расценить это как угрозу.

Стопа пожал плечами:

– Как вам угодно. Для этих людей вы уже угроза.

В белой пелене пурги ничего не видно. Ухтыкак, посасывая пустую трубку, наблюдал, как снег лупит в лобовое стекло, тут же тает и скатывается, не оставляя мокрых дорожек. На компас надежды мало. Старый охотник знает: ветер дует в левую щеку «Анканы», и это хорошо. Ветер всегда в апреле дует в левую щеку, если ехать в Имтук.

Депутат начал возражать, болтая о научно-техническом прогрессе… Взглянув на свой навигатор, смолк и отправился в салон. За полярным кругом мало надежды на приборы.

С «Устьмы» гостю прислали двух охранников. Теперь один дышит в затылок Железной Стопе, другой устроился рядом с Новой Метлой. Берегут тело – на то они и телохранители.

После убийства собак возник новый конфликт: охрана решила отобрать «Анканы», чтобы сопроводить депутата в ближайшие деревни. Тут уж Новая Метла ощутил гнев охотников в прямом смысле на собственном хребте. Народ стал стеной за вездеход, и кто-то невидимый ткнул депутата прикладом меж лопаток. Охрана не успела среагировать – почти у каждого охотника было в руках ружье или карабин. Поди найди виновника. С директором чуть сердечный приступ не случился, однако он пообещал высокому гостю к его возвращению найти и наказать виновных.

Каких виновных и где искать – неясно. Каюры решили защищать своих собак, и директор прекрасно понимал, что даже отряд полиции их не остановит. Чукотская голубоглазая – быстрая и чуткая. Любому позволит себя погладить и никогда не причинит вреда, а зверя как чует! Лет пятьдесят назад порода совсем сошла на нет, да добрые люди восстановили по крохам. А лохмачи-тяжеловесы – одна собака поднимает бочку соляры на сопку. Как таких на шапки пускать? Да самого Метлу на шапку пустить! Тут еще хотят вездеход отобрать – транспорт единственный.

Железная Стопа стоял, заслоняя свою машину.

– Вы должны понимать, насколько сложно положение России в Арктическом регионе, – начал плести депутат. Голос Новой Метлы подрагивал, но он старался держать марку.

– Тут пурги без вас хватает, – ответил Стопа.

– Своевольничаешь, Архип Дмитриевич, – прищурился Метла, переходя на «ты».

Железная Стопа рассмеялся: уже запахло изменой Родине.

– В другом месте смеяться будешь, – прошипел высокий гость.

– И шо? В полицию сдадите?

Народ стоял вокруг них плотным кольцом. Охрана держалась в стороне, побаиваясь вклиниваться меж вооруженными охотниками и депутатом.

Так и решили: каждый останется при своем.

Ровно свистит паровая турбина. ДЭЛ – двигатель на эффекте Лейденфроста – вращает кусок сухого льда с закрепленным на нем магнитом за счет нагревательного элемента. Днище машины – хоптическая подушка, которую иногда называют левитационной. Вездеход идет легко и быстро, проносясь над торосами и разводьями.

Ухтыкак тихо запел – отходит старик от дрязг последних часов. «Анканы», словно большая кошка, успокаивает его, качает в удобном кресле. Железная Стопа начинает подпевать охотнику, постукивая пальцами по штурвалу. Голубоглазый Тимир Умкы сидит меж ними, навострив уши, упрямо смотрит вперед. Без собаки в путь лучше не выходить, она и компас и навигатор, а у Медведя не поймешь, чего больше: животного или механического.

Железная Стопа глянул в зеркало заднего обзора: депутат дремал, склонив голову к правому плечу. Охрана бодрилась, но сейчас она не помеха, будь хоть вооружена до зубов.

– Пора, – шепнул Стопа.

– Пык-пык! – согласился Ухтыкак. – Давай-давай!

Собаки едва тянут нарты. Надо встать и бежать рядом, подталкивая сани.

Легко сказать: встать. Ноги гудят от усталости. Сидеть бы и сидеть. Кажется, когда не шевелишься – не так холодно. Снег не такой злой, не бьет по лицу с остервенением. Собаки плетутся, но идут же. А что еще надо? Все равно до цели не дотянут – рыбы осталось совсем мало. Два дня назад, когда карабкались через торосы, от удара лопнула одна из канистр с керосином, залило часть продуктов, и теперь придется экономить. А примус не только горячая еда, на нем и подсушиться немного можно. Влажность – одна из бед Арктики: залезаешь в сырой спальник, пока согреешься немного, уже выступать пора.

Пурга – сплошная занавесь, словно попал в паутину, полную мертвой колючей мошкары, и пытаешь лицом продавить ее. Непонятно, топчешься на месте или двигаешься вперед. А может, ходишь по кругу?

Вот тебе и апрель за Северным полярным кругом. Захотелось в винтажный поход, себя испытать на прочность. Оставил и дайвинг-клуб, и подводные музеи, отправился на поиски… Чего? Себя? Банально и пошло. Теперь ругаешься последними словами: с жиру беситься надумал, острых ощущений не хватало. Дома черешни цветут, зеленая трава с желтыми пятнами одуванчиков. Терпкий запах в вишневом саду, и лепестки сыпят наземь, подхваченные порывом весеннего ветра, падают на плечи, липнут к лицу…

Стоп. Стоп!

– Стоп!!! – сорвал с лица маску, закричал, не узнавая собственный голос.

Пять часов в пути, и мерещится цветущая весна. Хватит. Привал. Ставим палатку, строим снеговую стену от ветра, и черт с ним, с мокрым спальником. Работа только начинается. Главное: все внимание рукам, следить за ними, делать все аккуратно, чтобы не думать ни о чем постороннем, чтобы не расслабиться. Один узел. Другой…

Сразу не обратил внимания на далекий гул. Лед под ногами дрогнул. Треск!

– Ать-ать! – крикнул на собак, стараясь быстро уйти от раскрывающейся трещины.

Ухнуло прямо под ногами. Крикнул от неожиданности, а снизу быстро подступала темная вода.

«Анканы» скользнула на воду. Новая Метла вскочил с кресла, ноги, будто у марионетки, сложились в коленях, и упал на палубу, заходясь безумным ором. Охранник склонился над депутатом – тот скрюченными пальцы вцепился ему в плечи, будто утопающий, мертвой хваткой.

Ухтыкак с Железной Стопой переглянулись.

– Что за черт? – Второй охранник поспешил на помощь товарищу.

– Дрянной Метла, – тихо произнес Ухтыкак. – Совсем слабый.

Имтук встречал вездеход всей семьей. Все семнадцать человек во главе со старым Эреткелеринтэном – Уронил Черта Да И Бросил. Красавица Гарпани – Луч Солнца – даже своего новорожденного вынесла на руках, чтобы показать дорогим гостям.

– Как назвали? – спросил Ухтыкак старого друга Уронил Черта.

– Детей завести – дело нехитрое. Потом мучайся, чтобы имя придумать, – ответил тот старой чукотской шуткой.

Посмеялись и притихли – охранники сняли с борта «Анканы» бледного, как снег, депутата. Обретя землю под ногами, Метла выпрямился струной, приподнял подбородок.