— Пока что она в безопасности у себя в комнате. Борош не спускает с нее глаз, а она, я уверен, и не подозревает, что он ее охраняет. Тем лучше!

— Я тоже так думаю. Пока Борош рядом с ней, она вне опасности.

— Ну что, чабан уже далеко? — спросил старший, когда толстяк вернулся к ним.

Разведчик взглянул еще раз в долину и уверенно ответил:

— Во всяком случае нас он видеть не может.

— Тогда войдем, — раздался повелительный голос человека со шрамом.

И все трое вошли под темные своды горы.

Лаура читала вслух строки, написанные ею на страницах тетради красивым, ровным почерком. Филипп, растянувшись у ее ног, казалось, вслушивался в содержание письма, из-за которого ему пришлось столько времени мурлыкать в углу для себя одного. Конечно, письма он не понимал, но выражение интереса на его мордочке доставляло автору немалое удовольствие.

— «Дорогие мои „Рыцари с улицы Черешен“! — начиналось письмо. — Мне так хорошо, что хотелось бы, чтобы и вы забыли обо всех своих неудачах и неприятностях. Я уже не думаю о них, забудьте и вы. Я так хотела познакомиться с вами с первого же дня, но… ладно, не буду ни о ком говорить плохо, не буду никого обижать.

Сегодня, незадолго до того как села писать это письмо, я открыла замок, о котором мечтаю вот уже десять лет. „Замок двух крестов“… Я и приехала в ваш городок, чтобы рассказать вам об этом замке, чтобы мы вместе отправились его искать.

Я никогда до конца не верила, что он существует на самом деле. Даже теперь, когда я шагаю по его мраморным плитам, трогаю руками гладкие, блестящие стены, любуюсь его суровой, величественной, на удивление симметричной красотой, мне кажется, что это сон.

Может быть, вы слышали об этом замке? Замок двух крестов в Орлиной крепости… Во многих старинных документах говорится о нем, хотя и не прямо. Вспомните древние хроники, в которых повествуется об убежищах княжеских семей в дни вражеских нашествий, о местах, где хранились богатства наших правителей в лихую годину. Большинство документов не приводит названий тайных крепостей. Лишь в одном-единственном старый летописец упомянул о Замке двух крестов и об Орлиной крепости, но этот документ безвозвратно утерян. Люди превратили этот рассказ в легенду, и она пережила века.

Я тоже услышала эту легенду и хоть часто сомневалась в ее достоверности, мысль о замке не давала мне покоя. И может быть, именно вера, мое упорство привели меня сюда, в эти дикие и печальные места, где расположен вход в крепость. Пусть я здесь на положении пленницы, пусть меня заперли и нет пока пути к освобождению, пусть со мной только одно существо, тихое и молчаливое, — кот, которого я назвала Филиппом, я все же счастлива, что очутилась здесь. И единственное, о чем горюю, — что вас нет рядом.

Я приглашаю вас всех в мой замок, мы станем вместе любоваться его красотой и сокровищами. Вы развеете мое одиночество, освободите из заточения, которое отравляет всю мою радость.

Я сделаю все, что в моих возможностях, чтобы это письмо достигло вашего городка, дошло до вас. Я живу с надеждой, с уверенностью, что вы придете. И потому кончаю письмо нетерпеливым „до свидания!“.

Пленница в белом».

Прочитав письмо, девушка стала гладить кота и нежно приговаривать:

— Не грусти, глупышка Филипп! Скоро к нам пожалуют гости… и мы окажемся на свободе. Будем петь и веселиться. Слышишь, глупенький?.. А теперь у нас другие заботы. Это письмо должно дойти до наших друзей…

Ком внезапно зашевелился. Пленница снова поглядела на зубчатую стену. Потом вырвала два листка из тетради, наклонилась и, подняв обломок белого мрамора, обернула его сначала в исписанные страницы, а потом в чистую бумагу. На ней она вывела крупными буквами название городка, а ниже — мелкими: «Парикмахерская „Гигиена“ — для Рыцарей с улицы Черешен». Потом все туго обвязала тонкой бечевкой. Пакет был готов. Девушка сунула его за пазуху, затем, подтягиваясь на руках, стала подниматься к среднему зубцу.

Она взобралась на вершину стены в то самое время, когда по тропке на противоположной стороне пропасти быстрым и уверенным шагом проходил чабан с огромной дубиной не плече.

Удача сама шла в руки.

— Эй! — крикнула девушка, сложив ладони рупором. — Эй!

Чабан удивленно остановился и стал искать взглядом, кто его окликнул. Девушка замахала руками. И он увидел ее над верхней кромкой крутизны: это была та самая девушка в белом платье, которую он уже однажды видел. Он дружески махнул ей рукой. Ободренная этим движением, она тут же приступила к осуществлению своего плана. Достала сверток и измерила глазами расстояние. Сможет ли она докинуть сверток до тропки?

Поначалу чабан не очень-то понимал, что ей от него надо. Но, внимательно всмотревшись, он догадался. Опасаясь, что при падении брошенный предмет может разбиться, он откинул дубину, сложил ладони ковшиком и стал ждать.

Девушка в белом размахнулась и кинула сверток, еле удержавшись на самом краю пропасти. И тут же с ужасом поняла, что сверток не долетит.

Но и чабан понял это. Подскочив, он протянул руку над самой пропастью… Все произошло в считанные мгновения. И вот у него в руке послание «пленницы в белом» чирешарам. Он помахал ей на прощание рукой, давая понять, что все будет в порядке.

Девушка весело и ловко спустилась во двор и, приплясывая, направилась к удивленному коту. Напевно растягивая слова, она сообщила своему другу:

— Мы спасены, Филипп… Только ты, пожалуйста, не выдавай меня, не проговорись, смотри… Скоро сюда приедут чирешары…

Кот спокойно смотрел на нее, словно понимал ее слова. Но вдруг замер в недоумении: девушка стремглав кинулась к стене и с невероятной быстротой, которой и кот мог бы позавидовать, вскарабкалась к среднему зубцу.

Чабана и след простыл. Она медленно спустилась на землю и присела на корточки рядом с котом.

— Как же я могла забыть! — простонала она. — Это же самое главное!

И заплакала. В письме к чирешарам было все. Не хватало только названия местности, где находится Замок двух крестов. И поправить уже ничего нельзя было: этой же ночью пленницу перевели в другой зал, похожий на прежний, с таким же внутренним двором, теми же холодными, мощными стенами, но выходили они не к наружной тропе, а к горной круче. На этих стенах не было уже ни зубцов, ни каменных ступеней.

Тюремщики обследовали комнату за комнатой, днем и ночью выстукивая стены.

А Лауре приходилось теперь надеяться только на чудо.

Между тем ее послание переходило из рук в руки. Потребовалось целых два дня, чтобы оно дошло до адресата. В понедельник к полудню его доставили в парикмахерскую «Гигиена», а час спустя оно попало в руки Дана. Отец его так и не смог толком объяснить, откуда этот сверток: он только сообщил, что его доставил крестьянин из села Вултурешть.

— И он ничего не сказал?

— Сказал, как же: что знать не знает, кто отправил пакет.

Этот ответ еще больше озадачил Дана. Но так как письмо было адресовано всем чирешарам, и, главное, дошло оно таким странным и таинственным образом, Дан счел необходимым собрать друзей.

По сложившейся традиции чирешары собрались под ореховым деревом позади дома Дана. Отсутствовали только Виктор и Ионел. Даже песик Цомби нашел себе скромное местечко среди собравшихся. Всех томило любопытство, но, несмотря на это, они не торопились развязывать пакет, стараясь угадать, что в нем.

Правда, был тут один человек, который безошибочно мог бы назвать отправителя, но он так сильно волновался, что предпочитал пока помалкивать. Наконец Дан, окруженный тесным кольцом ребят, стал осторожно развязывать сверток.

— Обломок белого мрамора! — шепнул Тик.

— И письмо, — добавил Дан. — Сейчас прочтем.

Он даже не взглянул на подпись — не потому, что узнал почерк, а потому что хотел еще больше разжечь любопытство друзей. Пока Дан читал, все молчали затаив дыхание, но как только он кончил, заговорили разом.